Возможно, Марина была права. Почему бы ей не взять несколько уроков актерского мастерства?

Вечером того же дня София вошла в главное здание Торонтской Академии Драматического Искусства, где проходила репетиция, предназначенная для студентов и любителей. Прочитав советы на сайте, она подготовила монолог. София решила выступить с ролью из «Ниагары», просто чтобы доказать себе, что может это сделать. Упал – вставай и возвращайся в седло. Сейчас для Софии таким седлом была «Ниагара».

Она открыла дверь аудитории. Если бы София увидела там Марину, то, наверное, развернулась бы и убежала.

Хватит с нее на сегодня лучезарного энтузиазма! Около дюжины человек сидели в два ряда на пластиковых стульях (слава Богу, Марины среди них не оказалось!). Среди участников были молодые и постарше, мужчины и женщины, даже несколько «цветных» (включая саму Софию). Ничего общего с обычным актерским классом, где все исключительно юные и ослепительные, и это оказалось большим облегчением для Софии. Она села на свободное место. В центр аудитории вышел мужчина, представившийся Уэсли Шамроком, профессором на полставки. Ему было лет тридцать пять – сорок, красивый, стройный, с едва уловимым ирландским акцентом, как у лакея в сериале «Аббатство Даунтон»[12].

– Сегодня вечером я вижу среди нас новенькую, – сказал Уэсли Шамрок. – Выйдите сюда. Покажите нам, на что вы способны!

София мгновенно вскочила. У нее было такое чувство, будто она выступает на семейном ужине перед гостями своих родителей, как бывало в детстве. Может быть, ей даже дадут конфетку, если она хорошо выступит? София выпорхнула на середину зала, постукивая своими изящными каблучками.

– Как вас зовут? – спросил Уэсли.

– София Маркус, я из Ванкувера, но переехала в Торонто в поиске новых возможностей для актеров.

– Что вы нам представите сегодня?

– Монолог из сериала, который я готовила к сегодняшним пробам и…

– Приступайте, – перебил ее Уэсли.

Ладно, предыстория не понадобилась. Хорошо, как скажете.

София набрала в легкие воздух и представила себя злобной девчонкой, королевой средней школы. Без давящей необходимости сделать все безупречно с первого раза, она с легкостью вспомнила весь монолог от первого до последнего слова и даже сумела вжиться в роль. Когда София закончила, класс разразился аплодисментами, а она шутливо поклонилась. София ждала вердикта Уэсли, но он лишь смотрел на нее, качая головой.

– Да?

– Вне всякого сомнения, вы потрясающе красивая девушка, и ваше исполнение было вполне профессиональным, – сказал он наконец. – Но я должен задать вам один вопрос: ради всего святого, зачем вы пытаетесь во что бы то ни стало попасть в актерский мир? Ведь это же гадюшник, банка с пауками да еще и выгребная яма! Это относится ко всем вам, коллеги. Если у вас есть хоть какая-то возможность заняться чем-то другим, уносите ноги! Бегите без оглядки! – Разумеется, все это София слышала и раньше – разве что не в столь грубой форме. – Вот вам мой совет, София из Ванкувера, – подытожил Уэсли. – Отправляйтесь в Лос-Анджелес, найдите там какого-нибудь толстосума и следующие лет десять раскатывайте на переднем сидении его «Феррари». Такая сексуальная девушка, как вы, вообще не должна работать! Вы уже выиграли приз генетической лотереи! Так обналичьте свой выигрыш!

– Получите наличные! – пропела София, дергая воображаемый рычаг.

Уэсли мило улыбнулся в ответ.

– Так, кто у нас следующий?

София, улыбаясь, вернулась на свое место и уставилась на Уэсли, представляя, с каким удовольствием расплющила бы его голову, как жука. Он не увидел в ней ничего, кроме смазливого личика! Зато себя Уэсли определенно воспринимал очень серьезно. Все его жестокие замечания и советы были завуалированы под желание помочь. Классический пример поговорки: «Кто ничего не умеет, учит других». Всему классу он твердил одно и то же – «Завязывайте с этим сейчас, пока не поздно!» – не обращая внимания, хорош или плох был произносимый монолог.

Вероятно, школа актерского мастерства была неплохой идеей, но только не эта и не под руководством Уэсли Шам-рока. Когда репетиция закончилась, София была готова взорваться.

– Прошу прощения, София?

Какой-то парень дотронулся до ее плеча, когда все выходили из аудитории. Он был приблизительно ее возраста, очень красивый, такой же эффектный, как София.

– Да?

– Меня зовут Скотт Уоррен, – представился красавец. – Мне очень понравился твой монолог. Честное слово, у тебя настоящий талант. Не слушай Уэсли.

– Ты вообще не выступал, – заметила София.

– Я пришел сюда на прошлой неделе, но до сих пор не узнал ничего нового. Иногда лучше просто сидеть и наблюдать за другими. Знаешь, если у тебя будет время, мы могли бы выпить кофе где-нибудь. Мои друзья уже на стенку лезут от моих разговоров о ролях и пробах, – сказал он.

– У меня та же история, – рассмеялась София.

Если бы он подкатывал к ней, София бы согласилась, не задумываясь. Но она не чувствовала никаких вибраций. И тут Скотт добавил, словно для того, чтобы развеять ее сомнения:

– Это не свидание. Ты не мой тип.

– Ясно.

– Я имею в виду – ты женщина. А я предпочитаю людей с хромосомой XY.

Ладно, проехали.

– Я с удовольствием выпью кофе, – с улыбкой сказала София. Вероятно, она не приобретет здесь никаких актерских навыков, зато, если повезет, сможет завести нового друга.

– Да пошли их всех куда подальше! Боже, я просто ненавижу агентов по подбору актеров! – сказала Рене, барменша в «Давке», где София работала официанткой. Как и София, Рене мечтала стать звездой. Она уже позировала для каталогов и даже какое-то время блистала в телерекламе пива «Молсон Кэнедиан». Они обсуждали успехи друг друга, и София дорожила этим. Рене была сногшибательна. Плоский живот, накаченные руки (она вообще была помешана на фитнесе), хорошенькое личико и длинные темные волосы. Но думала она лишь о себе. Ее нельзя было даже назвать эгоисткой, Рене просто не умела думать ни о ком, кроме себя.

София была накрашена и одета в униформу – черное короткое платье с расшитым блестками лифом и высокие черные кожаные сапоги. Сейчас клуб пустовал, было холодно. Ничего, через несколько минут танцпол заполнится сотнями гостей, а София будет шесть часов подряд носиться от столика к столику, ставя рекорды по марафонскому бегу на высоких каблуках. Впрочем, Рене за барной стойкой приходилось не легче. Помимо своей обязанности разливать тысячи напитков, она занималась и физическим трудом – каждый час пополняла запасы бара и ловко управлялась с парнями, которые липли к ней. Рене вытягивала из них гигантские чаевые, с помощью которых оплачивала свои счета.

– Со мной никогда в жизни такого не было, – сказала София. – Это просто ужасно!

Она ожидала услышать от Рене дежурную фразу: «Ничего страшного, со всеми бывает», но та неожиданно сказала:

– Кто знает, возможно, нет худа без добра.

– С чего бы?

– Приготовься, сейчас я процитирую Будду: «В конечном счете только три вещи имеют значение: как сильно мы любили, как скромно жили и с какой легкостью мы отказывались от ненужного».

– Предлагаешь мне жить еще скромнее? – со смехом спросила София.

Они частенько обсуждали, не пора ли завязывать со своей мечтой, но каждый раз убеждали друг друга предпринять еще одну попытку.

– По-прежнему собираешься в Лос-Анджелес? – спросила Рене.

София планировала через месяц поехать в Голливуд на кастинг для съемок в пилотном сезоне[13]. Агнес уже устроила ей несколько прослушиваний. Правда, для этого пришлось бы временно остаться без работы, что означало бы существенную прореху в бюджете Софии. Но как говорила Агнес: «Сейчас или никогда». Правда, после сегодняшнего провала Софии казалось, что ее актерская карьера лучше всего описать по-другому: «Сейчас и никогда».