— То было прекрасное время, — отозвался Том, опуская взгляд вниз, — постоянные гости, вечеринки, твои милые канапе и дурацкие коктейли с немыслимыми сочетаниями водки и разных соков.

— Ну и наша скромная квартира вместо той комнаты, что ты мне предлагал, — напомнила Амелия. — Там, где постоянно звучала музыка. А наши соседи постоянно пугали нас тем, что вызовут полицию.

— Это было веселое время, — согласился Том, улыбаясь.

Когда они приехали из Амстердама, знакомые Амелии как раз искали жильцов для маленькой квартиры на Миневра-Мьюс. Конечно, плата была не совсем им по карману, но все же они решили жить здесь, посчитав все свои доходы (Том и Амелия оба уже работали), которых должно было хватить на все, если тратить разумно. Правда, последнее у них не очень получалось: денег постоянно не хватало на жизнь, поэтому приходилось часто занимать у друзей, а потом отдавать долги.

— Хотя я всегда считал это абсурдом. Жить в такой квартире, пусть и крохотной, но не на окраине, было чистой воды авантюрой, в которую ты с легкостью меня втянула. — Том отхлебнул виски, и алкоголь приятно обжег горло, растекаясь теплом по внутренностям.

Если бы не виски, то он вряд ли бы так разоткровенничался. С другой стороны, давно пришло время поговорить по душам, чтобы отпустить прошлые сомнения. Том вряд ли сомневался в том, что они должны были в итоге расстаться. Возможно, не так, как это сделали они; стоило разойтись иначе, чтобы не осталось неприятного осадка. Расставаться красиво могут далеко не все, кто-то вообще лишен этой способности, и Том, наверняка, относился к этой категории. Вот поэтому они не смогли спокойно разъехаться без выяснений отношений и деления кошек. Надо радоваться, что сейчас Амелия не держит на него зла.

— Так это я тебя втянула? — усмехнулась Амелия.

— Конечно ты, — это было сказано так, будто Том констатировал факт. — Кто же еще? Тебе так не понравилась та дыра на окраине города, что я решил пойти у тебя на поводу.

— Но мы же были счастливы там, — напомнила Амелия. — Или нет?

— Были, — уголки его губ слегка дрогнула. — Конечно, были.

Том вспомнил радость, зажегшуюся в глазах Амелии, когда она стала с энтузиазмом украшать их крошечную квартиру, тратя чуть ли не последние деньги на шторы с блошиного рынка, которые впоследствие подпалил Уилл, их общий друг, и они так и висели с прожженными дырочками. Или стоит вспомнить то, как Амелия притащила домой рыжего наглого кота с улицы, объяснив это тем, что тот совсем отощал и сам за ней пошел.

Первое время Том никак не мог примириться с этим котом, который любил спать в шкафу на его вещах, оставляя всюду свою шерсть, а по вечерам ложился над их головами, и его пушистый хвост свисал вниз, касаясь лиц, пугая Амелию и раздражая Тома. И только после того, как страсти утихали, Амелия и Том бесконечно долго смеялись, не зная, как справиться с приступами смеха. Сейчас Боб жил с Томом, так решила Амелия, да и он сам был не прочь забрать рыжего котяру, а уж Шарлотта в нем души не чаяла.

— Как там Боб? — вдруг поинтересовалась Амелия, словно угадывая ход мыслей Тома.

— С ним все хорошо, — спокойно ответил Том. — А как Сьюзи?

— Недавно она умерла. У нее был рак. — Амелия потупила взгляд.

— Мне очень жаль. Ты могла бы мне позвонить, — прозвучало как легкий упрек.

— Я не видела смысла. Раз уж мы расстались, значит, расстались. Я не верю в дружбу после разрыва отношений. — Амелия придвинула к себе кусочек торта, который до сих пор стоял нетронутым.

Она действительно считала глупым звонить ему, когда их кошка Сьюзи заболела. Да, она была их ребенком, таким же, как и Боб. Бело-черная кошка появилась в их жизни спустя год после того, как они поселись в квартире. Она им досталась от подруги Амелии, потому что последнего котенка было совершено некуда девать. Боб злился, Том порой тоже, что эти двое мешают спать по утрам. Но все быстро привыкли к тому, что в их доме две кошки.

Год тому назад Сьюзи стало очень плохо, и Амелия из-за загруженности в театре не смогла сразу же обратится в ветеринару, за что она впоследствие корила себя. Но даже если бы она во время отправилась в клинику, все равно Сьюзи было уже не спасти. Она угасла очень быстро, и Амелия предала ее высохшее от болезни тельце огню, развеяв пепел над Темзой.

— Жаль, — отозвался Том спустя время, нарушив тишину, установившуюся между ними.

— Это я виновата, слишком много работала, — нахмурившись произнесла Амелия.

— Нет, ты не виновата, — утешил ее Том, как в былые времена. Он всегда подпитывал ее уверенность в себе, не давая поводов сомневаться и иди на попятную.

— Кстати, я так и не выкинула наши виниловые пластинки, — Амелия решила сменить грустную тему на более веселую, — только у меня нет проигрывателя, он сломался при переезде.

— Этот проигрыватель наделал много шума, — заулыбался Том. — Все никак не могу забыть, как наши соседи каждую пятницу угрожали, что вызовут полицию, но так и не сделали этого.

— Они сами наслаждались музыкой. — Они вместе рассмеялись. — Я это выяснила спустя время. Норма Хилспол сама мне по пьяни в этом призналась. Просто ни Норме, ни Джеку не хватало смелости признаться, что им бы очень хотелось попасть к нам в гости, но ты же знаешь: когда Джек напивался, он становился просто неуправляемым.

— Прямо как я? — с легким сарказмом задал вопрос Том.

— Я знаю, что алкоголь стал одной из причин, по которым у нас все начало расклеиваться. Да, в начале я и сама была не прочь выпить и так же весело покутить, как и ты, но потом пришлое какое-то отвращение ко всему, что мы делали, — призналась Амелия.

— Так почему ты мне ничего не сказала?

— Я говорила, но ты не слушал.

В тот первый год романа их действительно не беспокоили проблемы с алкоголем. Им было весело, легко, хорошо. Они жили так, будто завтра будет последним днем в их жизни. Их мало что заботило, кроме друг друга и собственных мечтаний о сцене и о хороших ролях. Амелия, окончив колледж, стала ходить на прослушивания, но часто получала отказы из-за своей неуверенности. У Тома дела шли намного лучше: он сразу же попал в «Ройл-Корт». Правда, роль была далеко не первая, но разве это имело хоть какое-то значение? Все остальное меркло на фоне того, что он находился в труппе одного из самых престижных театров Лондона, и того, что его заметил один из самых известных постановщиков страны. Что еще нужно для счастья? Наверное, ничего больше.

Нет, тогда они не думали первых проявившихся всполохах проблем, которые постепенно стали подтачивать идеальность их отношений, начавшихся еще в Риме. Любовь и праздность жизни, богема, где они случайно, но закономерно оказались, сносили им крышу, отвлекая от того, что творилось в них самих.

«Жить надо пока молодой» — вот по какому принципу они жили в те далекие уже времена. Но ничто не могло продолжаться вечно. Музыка не могла звучать без остановки, когда-нибудь она обязательно должна была стихнуть.

— Прости, что не слушал тебя и делал всегда лишь то, что хотел. — Том бросил задумчивый взгляд на Амелию.

— Рада, что ты признаешь это, — девушка замолчала, ощущая, как волнение подкатывает к горлу.

Они оба хотели поговорить о столь личном для них, но знали, что лучше этого не делать. Воспоминания — это как особенный материал, который можно кроить, как угодно, отсеивая из памяти все ненужное, забывая порой очень многое. Воспоминания — хуже оружия. Вроде не ранят, но все равно больно от того, что они оживают, переставая быть набором картинок, фраз, запахов и ощущений. Вот так было и сейчас.

— Кажется, мы с тобой слишком много мечтали в то время. — Амелия постучала пальцем по столу.

— Мечты нашей юности, что и говорить, упоительны, они – божественны! Но где тот человек, у которого они сбылись, — процитировал Том «Женский портрет» Генри Джеймса. — Хотя все, что хотели, мы в итоге получили, не так ли?

— О да, — согласилась Амелия. — Только всем этим мы хотели обладать вместе.