На что обращать внимание в большей мере было непонятно, но как только Джейн шевельнулась, все взгляды пали на нее. Выжидающе и так по-детски смирно она смотрела на своего господина, ждала указаний, пока тот не удостоил ее и мимолетным взглядом. Вокруг нее «пахло» фанатизмом, и Джаспер так стойко ощутил это.

А стражники Вольтури, кажется, уже были готовы напасть: они вышли из-за спин свиты и приближенных и стали окружать бессмертных, хоть и медленно. Но им пришлось остановиться, когда тишина наконец нарушилась.

— Нет, Аро! Ты понимаешь, насколько это безрассудно! — решительно воскликнул Карлайл. Отчаяние так и бурлило в нем, но он умело скрывал.

— Нет-нет, как раз в этом и заключен разум! — восхищенно проговорил Аро. Было ощущение, будто он сам пребывает в бесконечной гордости своими поступками, самой идеей. Это было по его правилам. И остальное для него не существовало.

— Это не выход, пойми, мы оба знаем. Уби… Убийство никогда не было верным путем! — усердно гнул свою линию Карлайл. Он и не думал отступать.

— Ох, друг мой, пойми же наконец, — Вольтури приблизился к нему, а в его глазах взыграло сострадание. Боже, насколько фальшивым оно было! Он пытался, не зная истинного значения этого слова. — Проблему следует искоренить. Это заминка; это складка на идеально выглаженном полотне нашего мира, друг мой…

— О каком товариществе идет речь, Аро? Ты пришел сюда с целью убить моего сына, родного ребенка! И о какой проблеме идет речь? Что конкретно вас не устраивает, что мешает? — глаза Карлайла загорелись черным пламенем, а черты лица стали резкими и острыми. Он был в таком состоянии, что Джасперу не под силу было повлиять на него. Елеазар, стоя ближе всех, положил ладонь на его плечо, безмолвно напоминая, что лучше сдерживаться. Но еще он понимал, что у него может не хватить рук, когда смотрел на остальных.

— В тебе говорят извечные отцовские инстинкты. Их не искоренить и за всю жизнь в тебе, — Аро отвел взгляд, призадумавшись. — Но все это зыбко, не материально. Я тебе отвечу на твои вопросы. Мы блюстители порядка, а все, что происходит сейчас, порядком назвать язык не поворачивается.

— Нет, Аро, твои понятия о правильности и порядке искажены, они неверные! Оглянись вокруг: ты держишь в страхе всех наших. И мы в свою очередь отвергаем твою диктатуру, потому что твои действия мешают нормальной жизни!

— Нормальной! Ну конечно! Это слово прозвучало-таки из твоих уст! — воскликнул Аро, кровь внутри которого забурлила в гневе. — Политика наших норм несет в себе глубокое значение. И наш клан живет по нормам, дабы преподать урок остальным. Мы спустили вам с рук ваше отвержение человеческой крови — аморальность во всей ее красе. Теперь же, чудесным, необъяснимым образом в твоей семье появляется смертное существо, которое ставит под угрозу целый мир. По-твоему, могу я бездействовать?! Нашими правилами пренебрегают, а мы должны сидеть в Вольтерре?

— Не стоит стричь всех под одну гребенку! Мы никогда не равнялись на вас, и все, что происходит сейчас, действительно норма для нас. Это дает нам смысл жить, возможность жить. И вы не сможете отобрать ее у нас никогда!

— Так глупо быть столь наивным. Что же нам помешает? — утробное рычание покинуло легкие Аро, но быстро он взял себя в руки, отмахнувшись от Кая, который люто негодовал. — Ты проживаешь все это чувствами, Карлайл. А нужно — разумом. И нормы — они для всех нормы.

— Нет… Бесполезно… — отчаянно прошептала между тем Элис, покачав головой. Так больно и обидно было внутри, редкие просветы в будущем были безнадежными. Эсми, находясь рядом, приобняла ее одной рукой, и девушка порывисто прильнула к ней, всхлипнув. Только лицо Каррола окрасила светлая улыбка, и он, дотянувшись, похлопал по щеке сестру, промычав что-то. Тоскливо она вернула любящую улыбку, поцеловав маленькую ладошку.

— Аро, прошу, не отнимай у нас сына. Тебе не будет известно о нас, обещаю. Мы не создадим каких-либо проблем, — не прекращал говорить Карлайл. Когда он заметил огонь решительности в глазах Алека, Джейн и Феликса, ему совсем стало дурно. В панике, что сдерживать было все сложнее, взгляд его переходил от одного к другому, его кадык дернулся.

Аро шумно вздохнул, отведя взгляд, и это было ответом. Но ситуацию в руки вдруг взял Елеазар, взглянув с уверенностью на Карлайла, а следом — на Аро:

— Целесообразнее будет зайти в дом и все спокойно обсудить. Аро, мы хорошо знаем друг друга. И, быть может, мы сможем прояснить многие моменты. Мы можем заключить договор, в конце концов.

— Аро, ты ведь не собираешься?.. — с сомнением начал Кай, но, встретившись взглядом с ним, сказал: — Не отступай от своего. Так или иначе, мой голос тоже весомый…

Словно не вняв словам брата, Вольтури еле заметно кивнул Калленам и Денали, что послужило временному снятию напряжения со всех хоть в некоторой степени. Охране Аро приказал остаться снаружи, а сам изволил идти наравне с Елеазаром и Таней, сопровождающих его ко входу в шале. Свита медленно последовала за ними.

Карлайл тем временем подошел к жене, целуя ее в лоб, прижимая к себе.

— Все будет хорошо, ничего страшного не произойдет. Нам пошли навстречу, слышишь? Мы сможем договориться, обязательно сможем, — уверял он, поглаживая ее по спине, но взгляд его по-прежнему был так холоден… Увы, он не мог справиться со всеми эмоциями.

— Отец, нам вмешиваться в разговор? — серьезно спросил Эмметт и даже угрюмо как-то.

Мужчина подумал немного, а потом, опомнившись, с очевидностью произнес:

— Да, обязательно. Без гонора, но убеждайте его, — Карлайл провел рукой по волосам. — Убеждайте Аро, не давите на остальных. Они могут выйти из себя.

— Мы все сделаем, как следует, — Эдвард кивнул, коснувшись взглядом родителей.

— Карлайл, Эсми, не переживайте, — голос Розали слегка подрагивал то ли от злости, то ли от страха, но как всегда в отношении семьи он был нежным и любящим.

— Идемте, — позвала Кармен, и вампиры поспешили присоединиться ко всем.

— Карлайл?.. — мужчина обернулся на голос жены, когда они уже были в темном, тесном холле, позади всех. Море беспокойства вернулось к нему, он нахмурился, безустанно смеряя ее заботливым взглядом. — С нашим мальчиком ведь все будет хорошо, верно?..

О, сколько неуверенности. И как он мог сейчас говорить ей о своих страхах и опасениях? И как он мог не говорить ей, не напоминать каждую минуту, что все будет хорошо? Уйдя целиком и полностью в защиту, в дипломатию, он попросту оставил ее. Даже пару минут назад, которые были у них, он не сумел вложить в свои прикосновения и поцелуй столько, сколько требовалось. Он чувствовал себя кретином.

— Прости меня, любимая, прости. Все пройдет хорошо. Вот увидишь, мы сумеем… И совсем скоро все проблемы будут так далеки от нас, — говорил мужчина, беря ее лицо в ладони и ласково поглаживая кожу на щеках. Она смотрела на него столь проникновенно и верила, конечно, верила, как и в любой другой ситуации. Каррол притих в ее объятиях и, кажется, вот-вот был готов задремать. Эсми улыбнулась: ей был знаком этот родной блеск в глазах супруга. Он появлялся, когда мужчина смотрел на сына или любого родного человека. Карлайл осторожно поцеловал раскрасневшуюся щечку малыша, прошептав на ухо, что он в безопасности. Для Эсми эти слова были на вес золота. Она притянула его ближе и запечатлела поцелуй на его губах, что не могло не вызвать у него улыбку. — Я тоже тебя люблю, родная.

— Будь рядом, пожалуйста, — попросила напоследок она. — Мне страшно, когда ты далеко от меня и близко к Вольтури, даже если вокруг меня будет дюжина защитников…

— Я не отойду ни на шаг от вас, — заверил ее Карлайл и, взяв решительно за руку, повел в сторону столовой, где все располагались.

Дом встретил их каким-то послеполуденным, зимним сумраком. Спасали, быть может, только кипельно-белые сугробы за окнами. Так, кто-то стоял, не в силах сесть в этой обстановке, а кто-то устроился за обеденным столом, как например, Аро с Эсми и Карлайлом напротив. Эдвард, Таня и Елеазар также сели.