И он больше не мог сдерживаться, склоняясь над ней, всё ещё сжимая её подбородок, притягивая ближе к себе, оставляя на её губах невесомый поцелуй.

Эбернети углубил поцелуй, касаясь кончиком языка кромки зубов, прося впустить его.

Эффи вдруг осознала, что только тут – в его руках – она была целой, не какой-то бракованной или сломанной. И единственным лекарством для неё были его теплые руки и слегка шероховатые губы. Ей казалось, что все запахи и вкус возвращались к ней, что синдром постепенно отпускал её сознание. Она жадно втягивает его запах, терпкий запах дыма от сигарет, чувствует горьковатый вкус коньяка на языке. Ей хочется запомнить все, пока она может это сделать, потому что это временное ощущение. Эффи цепляется за эту мысль, и ей кажется, что стоит им остановиться на несколько секунд и все чувства снова покинут её.

Она ведет ладонями по его рукам до запястьев, пока он сжимает её талию, задевая подол свитера, дотрагиваясь горячими пальцами до голой кожи, что, кажется, плавится под каждым его прикосновением.

Снова отыскав её губы, он глубже проникает языком в её рот. Она позволяет себе потерять контроль, позволяет всему потерять смысл. Всему, кроме его рук и губ. Потому что, ей кажется, что сейчас она разлетится на миллионы атомов. Растворится в нем.

Она чувствует, как он возбужден, и Тринкет еще сильнее вжимается в него, сжимая его бедра своими ногами, поднимая руки с каменных плеч, запутывая их в волосах, буквально сводя мужчину с ума. Стянув с себя свитер, в котором становится безумно жарко, она замечает, с какой жадность он наблюдает за ней: как она поддевает подол шерстяной ткани, тянет её вверх, выгибаясь к нему навстречу.

Эбернети опускается, оставляет поцелуи на её теле, и она чувствует, как его нос задевает ребра.

Он подхватывает её и осторожно укладывает на диван, нависая, попутно стягивая свою футболку. Когда она чувствует его кожу своей, ей становится плевать на все проблемы вокруг - здравый смысл давно покинул её. Эбернети осторожно целует шрам на её ключицах, щекоча кожу, от чего она улыбается, подавляя смешок. Эбернети смотрит как шевелятся её чертовы губы:

- Мне кажется, я тебя…

Нет, Тринкет. НЕТ!

Он впивается в её губы своими, не позволяя произнести больше и слова, проникая своим языком ей в рот.

Потому что знает, что она хочет сказать. А ещё он знает, что судьба, наверное, ненавидит его. И если существует некий чёрный список, то его имя там в первых рядах. Потому что, каждый раз, когда ему признаются в своих чувствах следует смерть. Каждый, кто когда-либо любил Хеймитча Эбернети, как правило, умирал. И поэтому, он поклялся себе, что больше не допустит этого. Больше никто никогда не скажет, что любит его. Эти слова - пророчество. А он проклятье.

Он отстраняется, чтобы вдохнуть немного воздуха, оставляя дорожку влажных поцелуев на её шее. А потом его руки тянутся к её груди. И когда он касается ее кончиками пальцев, она заводит руки назад и пробует расстегнуть крючки бюстгальтера, но пальцы не слушаются – дрожат, и Хеймитч накрывает их своими, доделывая за неё начатое, а потом стягивает ослабленные лиловые лямочки с её плеч, целуя каждое из них.

Когда он кладет свою руку ниже её живота, и она притягивает его для поцелуя, зарываясь тонкими пальцами в волосы. А потом он ведет пальцами ниже, проникая рукой под трусики, и она прогибается, издавая глухой стон, что тонет в их поцелуе.

Он продолжает жадно целовать девушку, терзая губы, покусывая вначале нижнюю, затем верхнюю. Тринкет ловит себя на мысли, что завтра они будут нарывать.

Он тянется к своим джинсам, стягивая их вместе с боксерами. А потом снова касается подушечкой большого пальца её подбородка и гладит его.

Опять издаёт стон куда-то ему в губы, когда чувствует, как он ведет рукой по внутренней стороне бедра; изгибается под ним, когда пальцы оказываются у чувствительного места, и машинально разводит ноги, впиваясь короткими ногтями ему в плечи, оставляя следы бледных полумесяцев на коже.

И в следующее мгновение Хеймитч аккуратно входит наполовину, и Эффи, кажется, теряет ощущение реальности.

Он замечает это, усмехаясь, гладит по волосам и целует, отдавая ей воздух из своих легких, чтобы капитолийка сделала вдох – кажется, она забыла дышать.

Она поддается на встречу, и он глубже проникает в неё. Эффи подтягивает колени по краям от него, шумно выдыхая и сильнее прижимая его к себе.

Он снова улыбается, шепчет ей на ухо её имя, а потом начинает постепенно двигаться.

Эффи снова издаёт стон, она хотела почувствовать его еще глубже в себе.

Он целует её веки.

Целует её нос.

Щеки.

Острый подбородок.

Она вся покрыта мурашками и капельками пота, как и он, но ей так сладко, что снова закусывает губу, сдерживая рвущийся наружу стон, когда он ускоряет движения.

Эффи ощущает только огромное желание.

- Эбернети, - сдавленно шепчет она, когда он сильнее вжимается в неё, подтягивая её колено выше и проводя ладонью по бедру.

Новый толчок и девушка снова горячо выдыхает ему в плечо, сильнее стискивая их в своих руках. Еще несколько движений и она больше не может сдерживать тот крик, что рвался все это время наружу.

И они исчезают. Взрываются, распадаясь на миллионы атомов, исчезают за грань и собираются вновь.

Они оба сбито дышат; он касается её лба своим и последний раз нежно целует её губы, слизывая капельки пота с них, прежде чем падает рядом со девушкой, подкладывая свою руку под её голову.

- Если я скажу, что люблю тебя прямо сейчас, ты подумаешь, что это из-за секса?

- Дурак, - смеётся она.

Блаженная пустота в голове. Прижимающееся к боку тело. Эбернети даже не заметил, как обнял её, как начал перебирать золотые волосы. Эбернети был счастлив в этот момент.

***

Она заходит в лабораторию, останавливается у стола, устеленного бумагами, несколькими томиками по анатомии и химии, а ещё снимками мозга и прочими непонятными вещами. Тринкет осторожно проводит пальцами по списку пациентов с синдромом, который находит глазами, цепляясь за имя Фликермана. Её вдруг посещает мысль, что она давно не встречалась с друзьями.

- Не ожидал тебя увидеть снова, - знакомый голос обрывает мысли, и она решительно делает несколько шагов к Логану.

- У меня остались вопросы.

- Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? - он игнорирует её порыв, одаряя легкой усмешкой.

Логан расставляет несколько пробирок в специальные подставки, собирает разбросанные бумаги, сортируя их, выбрасывая на пол ненужное, делает всё, только чтобы не смотреть на Тринкет.

- Да, всё хорошо.

- Тогда, я искренне не знаю, чем тебе помочь.

Мужчина продолжил разбираться в бумагах, складывая необходимые вещи в небольшой кейс.

- Что ты делаешь? - поинтересовалась капитолийка, пристально прослеживая каждое движение Логана.