- Перед смертью? - он снова пренебрежительно усмехнулся. - Сейчас цветоощущение в норме?

Эффи уверенно кивнула. Страх постепенно отходил на второй план. Реддл вызывал только интерес. Она ловила каждое слово, произнесенное ученым.

- Мне жаль, Эффи, но твои воспоминания, скорее, имели немного искаженный характер, - он подсел к ней ближе, показывая снимок мозга, а ещё непонятную формулу и диаграмму. - Смотри, это твой снимок. А это график, который я сегодня закончил составлять. Тут можно просмотреть все изменения, связанные с памятью. Всё стабильно.

- Но я точно знаю, что…

- Я тебе верю, - он тепло улыбнулся, - Ты действительно вспоминала, но не то, что было до синдрома, а всё, что происходило после. Твой мозг проецировал то, что ты уже видела однажды, просматривая информацию о Играх, отрывки с Жатв, интервью, слушая рассказы друзей.

- Значит, всё это ложь. И я больше никогда не вспомню…

- Боюсь, этот процесс необратимый. Сколько я не пытался вывести нужную формулу, восстановить ДНК невозможно.

- А если снова использовать вакцину? Снова изменить ДНК? Может всё станет на свои места?

- Плохая идея. Это может навредить, - Логан отложил бумаги на стол. И перед тем, как она снова попыталась возразить, он тихо добавил: - Это тебя убьёт, Тринкет.

Эффи поняла, что он не желал смерти. По крайней мере, её смерти точно. Поняла, что была в абсолютной безопасности рядом с ним. Эффи была “умной девочкой”, как часто отмечал Хэвенсби, но она совершенно не понимала Логана.

- Откуда ты знаешь? - Тринкет была вне себя от злости.

Ещё бы, потратить столько времени, сил и ресурсов, чтобы в итоге ей сообщили это. Что она больше никогда не станет прежней, что Октавия перестанет часами болтать о новых трендах сезона, а Фликерман - не позвонит глубокой ночью, чтобы просто помолчать об этом дерьме, что льётся на неё бесконечным потоком. Она злилась, и Логан ощущал её злость где-то между позвонками, куда был прикован её колючий взгляд.

- Откуда ты знаешь, Логан? - шипит она.

- Я знаю, - мужчина устало выдохнул. - Это же моя вакцина. И это единственное, о чём я жалею.

- Тогда почему ты не сказал мне? - она резко поднялась, делая на встречу несколько уверенных шагов. - Почему сразу не признался, что это необратимо? Зачем всё это?

- Надежда, Тринкет, - он развернулся на пятках, хватая её плечи, слегка сотрясая девушку. - Я думал, что у меня получится исправить ошибки. Но с каждой попыткой, тебе становится только хуже. А я не могу позволить тебе умереть. Не после всего этого.

Она смотрела в его глаза, и липкое тепло разливалось по комнате, лишая возможности нормально дышать. Ей снова хотелось закричать от отчаяния. И этот ком внутри весь состоял из этого тепла - лживого, притворного, липкого тепла, что имело цвет глаз Логана.

Ученый отпустил её плечи, и извинившись, покинул лабораторию, оставляя Тринкет одну.

- Ты врешь, - тихо шептала Эффи в пустоту перед собой. - Ты знал, что это убьёт меня, потому что проверял на других.

Слезы катились по её щекам, острым скулам, сползая по тонкой шее, огибая отметины Эбернети, останавливаясь лишь в районе ключиц. Чувствуя каждую слезу, отслеживая маршрут, Эффи постепенно успокаивалась, восстанавливая поток мыслей. Ей вдруг стало ужасно интересно, знал ли Плутарх о том, что ей совершенно необязательно присутствовать в больнице с Логаном.

***

- Эй, не меня ищешь? – голос Хеймитча разрезает тишину, которая уже было грозила Тринкет помешательством и очередными, невыносимыми мыслями. - Ну и что ты там стоишь?

Эффи осторожно вошла в комнату, где Эбернети устроил себе бар, и присела напротив него. Хеймитч проходит по комнате, зная, что, посмотрев на девушку, непременно столкнётся с её взглядом. А этого сейчас совсем не хотелось мужчине. Потому, обойдя диван, он склоняется сзади, почти над ней, и шепчет над ухом:

- Тринкет, ты в курсе, что глазеть – неприлично?

Её передергивает от одного звука его голоса рядом. Она морщится и так и хочет скинуть ладошкой с плеча невидимые пылинки, когда этот говнюк встает рядом с ней. Слишком близко.

- А ты в курсе, что нельзя устраивать диктатуру и делать все, что тебе хочется? – парирует Эффи в ответ колким голосом, прищуривая свои невероятные глаза, с яркими огоньками злости, которые с ума сводят Эбернети. Как бы ему хотелось наблюдать за ними… Он тут же выкидывает эту глупую мысль из своей головы, и возвращается в привычное, почти маниакальное, желание придушить её собственными руками.

- Хеймитч, - девушка разворачивается к нему, и он слышит её едва уловимый шепот.

Он выглядел обеспокоенным, даже больше чем она, и это заставляло забывать о Реддле. Его удивительная способность вытеснять собой все дурные мысли из головы. Эффи осторожно провела прохладными пальцами по его лбу.

- Неужели ты ревновал?

- Возможно, - отвечает мужчина, прикрывая глаза, на несколько секунд дольше, чем стоило бы.

- Возможно? - шипит она, вызывая на его лице легкий оскал.

- Возможно, он стоял слишком близко. И, возможно, мне это не понравилось, - прорычал он.

- Мне тоже, - тихо шепнула Тринкет.

Эбернети не удержался от усмешки. Потом, без предупреждения, обнял её, игнорируя разделяющую их спинку дивана.

- Меня беспокоило то, что я не могу прибежать и спасти тебя. А за это время многое могло бы случиться.

- Он не станет нападать на меня. Он мог столько раз меня убить, но не стал.

- Я всё равно ему не верю.

- И я, - тихо шепнула девушка, тяжело опустившись на диван, как только Эбернети ослабил хватку. - Слушай, я больше никогда не вспомню того, что было. Это необратимый процесс.

- Эффи, всё что нужно, ты уже знаешь, не обязательно вспоминать всю эту дрянь.

- Ты не понимаешь. Я очень надеюсь, что не поймёшь.

Он обходит диван и тяжело опускается рядом с девушкой, устало выдыхает и смотрит на Тринкет.

Удивительно, как за пару минут она превращается из ненавистной в желанную. Он уверен, через несколько секунд эта блондинка снова заставит его испытывать ярость, бороться с желанием заткнуть ее рот и выбить дурь из головы. Но Эффи медленно протянула руку к его лицу, почти касаясь его щеки прохладной ладошкой, но пальцы застывают в сантиметрах от теплой кожи щеки. Он внимательно посмотрел в её глаза и коснулся пальцами её подбородка, приподнимая его и мягко прокладывает пальцами дорожку все выше, задевая нижнюю губу.

- Что ты со мной делаешь, Тринкет, это совершенно нечестно.

Она улыбается. Для него. Как раньше. Хеймитч наконец вспомнил, какая прекрасная у неё улыбка.