Позже в тот же день я была в Уистлере. Если мне повезет и если температура и дальше будет низкой, у меня будет три месяца для катания, прежде чем снег растает и сезон закончится. По плану я собиралась пробыть там неделю или около того, после чего отправиться в Штаты. За оставшееся время мне надо будет откатать 2 миллиона футов, чтобы достичь своей цели. Даже несмотря на наверстанное в Японии и Европе, такой исход казался крайне маловероятным. Но до сих пор ничто в моем путешествии не было вероятным, а посему я не спускала глаз с цели.

Мой друг Майк забрал меня на машине из дома родителей.

«Яггер! – сказал он. – Добро пожаловать домой! Прогноз видела?»

«Майки, дружище, я прилетела домой ради этого прогноза».

«Будет эпично», – сказал он.

Пока мы ехали через центр Ванкувера и пересекали мост Лайонс-Гейт, я рассказывала ему новости из своей жизни, а он делился новостями из своей.

«Я влюбилась», – сказала я.

«Я тоже», – ответил он.

«Ага, конечно».

«Нет, серьезно, я без ума, – сказал он, прежде чем взять короткую паузу. – От этой восхитительной горчицы, которую нашел тут».

«Ну конечно, – сказала я, – и ты обмазываешь ею гигантские сосиски, ведь так?»

«Мм-угу». Майк кивнул, и мы оба разразились смехом.

Побывать дома было очень здорово во многих смыслах. Наш разговор продолжал течь в быстром темпе, пока мы проезжали по Тейлор-уэй и далее к морю по Скай-хайвэй. Мы все болтали, проезжая залив Хорсшу и пересекая Лайонс-бэй, после которого преодолели еще несколько извилистых поворотов, пока наконец оба не умолкли, пораженные тем, что предстало перед нашими глазами.

В том, что касается внешности, горы очень похожи на людей. У большинства, если не у всех из них, есть какой-нибудь фирменный образ, характерная узнаваемая черта, ледник, например, или горное образование, или углубление в форме лука. У Шамони есть Эгюий-дю-Миди, у Джексон Хоул есть Гранд-Титон, а что же у Уистлера? У Уистлера есть Блэк Таск, огромная скала из окаменевшей лавы. Как только вы преодолеете достаточное расстояние вдоль побережья Селиша по Скай-хайвэй, вы увидите, как она возвышается, глядя с высоты своего дома на вершине горной цепи Гарибальди.

Как и следует из названия, Блэк Таск выглядит как большой черный бивень – как будто гигантский, покрытый шерстью мамонт с одним-единственным бивнем забрался на вершину хребта, поскользнулся, упав на спину и прилег отдохнуть, а потом, по случайному стечению обстоятельств, заснул на целую вечность. Обычно бивень целиком черного цвета, а его эбонитовый шпиль глядит прямо в небо. Зимой пасть мамонта (если так можно выразиться) покрывается снегом, но снег никогда не ложится так высоко, чтобы скрыть сам бивень. Не важно, что сейчас зима, бивень выглядывает из-под снега, как только что купленный и откупоренный маркер «Sharpie», настоящий природный перманентный маркер.

Та зима стала исключением. Той зимой бивень был серым, он выглядел как маленький серый комочек, и это лишило нас дара речи.

«Я знаю, – сказал Майк несколько мгновений спустя, почувствовав мое глубочайшее изумление. – Эпичность зашкаливает».

Я с трудом верила своим глазам. Количество снега, сгрудившегося на верхушке спящего мамонта, почти до неузнаваемости изменило облик Уистлера. Мы продолжали ехать, и я стала замечать другие признаки колоссального сезонного снегопада. Огромные выступы, обычно обнаженные, теперь были полностью покрыты снегом. Вековые ледники были укрыты толстыми пушистыми одеялами белоснежного цвета. Лесные чащи были погребены под снежными завалами, а гигантские утесы превратились в маленькие пологие холмы. Лыжные трассы сбегали вниз по крутым заснеженным участкам в таких местах, где я никогда не видела прежде спускающихся лыжников, местах, где обычно голые скалы и камни. И я не буду вам врать, Уистлер отлично смотрелась с 60 тысячами тонн белого мяса, которым обросли ее кости.

Я приехала на базу-рекордсмен и пока находилась там, с неба выпало еще 84 дюйма снега. Словно Мать Природа решила просеять на землю через сито всю сахарную пудру какая у нее была. Уистлер была пышкой, до краев заполненной снегом. Она была ожившей картиной Рубенса, женщиной, которой было вполне комфортно в своем теле молочно-белого цвета.

С помощью Майка и нескольких друзей я пропахала 360 тысяч футов этого снега, прежде чем сесть на рейс до Юты.

Согласно первоначальному плану, я должна была прокатиться по всем Скалистым горам от Нью-Мексико до самой Канады, посетив в процессе дюжину курортов, шесть штатов и две канадские провинции. Но я устала. Мысль о том, чтобы в одиночестве разъезжать на машине по «Скалистым» и каждую ночь спать в новом отеле, не слишком пришлась по душе моему здравомыслию. Поэтому я остановилась на трех местах, и первым из них был Солт-Лейк-Сити.

Я села на прямой рейс в Солт-Лейк, и как только сошла с трапа, побежала. Пробежала через аэропорт на таможню, где нетерпеливо топталась на месте, пока мне не махнул пограничник, а как только оказалась на другой стороне, тут же продолжила бег. Бежала по проходам, коридорам, поднималась бегом по лестницам и сбегала с эскалаторов. Я пробежала до самого пункта выдачи багажа, потому что знала, что Крис будет ждать меня там.

В позднем подростковом возрасте и ранней молодости Крис жил, работал и катался на лыжах в горах Юты, а посему это место показалось идеальным местом для встречи. Теперь он мог показать мне свои любимые курорты, потаскать некоторые из моих сумок и любить меня до потери пульса целых 48 часов.

Мы не виделись друг с другом с той встречи в Нью-Йорке. Он не видел пожара или пепла, не видел женщину, вышедшую из этого пламени. В аэропорту он заключил меня в объятия и долго не выпускал.

«Я люблю тебя, моя Пташка», – шептал он.

Он обнял меня руками за плечи, и мы отправились ко взятой напрокат машине, и пока ехали на ней в сторону гор, он не отпускал мою руку.

«Я так рад видеть тебя», – говорил он.

«Я тоже рада видеть себя», – отвечала я.

Мы с Крисом доехали на машине до Литл Коттонвуд-Каньон и остановились на ночь в домике прямо около базы горнолыжного курорта Альта и соседствующего с ней гиганта, Сноуберд. В этой местности очень мало мест, где можно остановиться, поскольку весь каньон – одна огромная лавинная долина. Каждый домик по сути представляет собой бетонный бункер, встроенный прямо в холм.

Оказавшись там, мы открыли для себя, что Уистлер не был единственным местом, в котором выпало рекордное количество снега. По всей видимости, Ла Нинья убедила экваториальные воды Тихого океана устроить полномасштабный зимний пароксизм, и вместе они похоронили под снегом все до единого горные хребты к западу от Великих равнин. Легкая пороша начала сезона превратилась в плотный покров, покров обратился в слой, а слой в заносы и сугробы, а потом на заносы и сугробы навалили еще куч. Даже с приближением весны не проглядывало никаких признаков замедления зимнего буйства. Она серьезно взялась за дело.

В ночь нашего приезда горы задыхались от снега, их буквально придушило. За ночь выпало 35 дюймов (Тридцать пять дюймов! Это почти три футлонга из «Subway»!), и когда мы проснулись, нам было сказано, что офис маршала распорядился закрыть дороги и курорты до следующих распоряжений. Вдобавок из соображений безопасности нам было сказано оставаться внутри до тех пор, пока не будет завершена бомбардировка каньона и очищение его от снега.

«Это вполне обычное явление здесь, – сказал Крис. – Даже в нормальные сезоны».

Подъемники открылись примерно в то же время, когда мы выбрались из домика-бункера. К счастью для нас, дороги оставались закрытыми. Это значило, что нам предстояло делить Альту и 2200 акров ее территории с горсткой других лыжников, остававшихся здесь на ночь.

«О большем и мечтать нельзя», – сказал Крис, у которого от мысли о том, что он будет кататься на своей любимой горе, покрытой тремя футами свежего пухляка, шуршащего под ногами (или, если хотите технической терминологии, ‘underwaist’), почти что текли слюнки предвкушения.