Я не была уверена, на кой черт мне понадобится «щелкунчик» (до Рождества было еще много месяцев), и не до конца понимала, как снаряжение, которое она мне отдала, должно помочь мне воспользоваться «щелкунчиком», но я решила, что лучше всего не донимать ее этими вопросами, ведь она и так была очень занята клиентами, коих был целый ноль, и прочими делами. Но когда я уже принялась отходить от будки, до меня дошло.

«Наверху»? А мы разве уже не наверху?

По всей видимости, нет. Я стремительно зашагала вдоль металлических решеток к другой стороне здания, и вскоре передо мной предстала лестница в небо – или в ад (в тот момент я еще не знала точно, потому что в Новой Зеландии многие вещи вывернуты наизнанку, как например, сторона движения на дорогах и направление, в котором сливается вода в унитазах). После утомительной тридцатиминутной прогулки под лучами весеннего солнца – что по ощущениям было сродни подъему на тренажере «лестница» (какие стоят в спортзалах), стоящему рядом с окном на солнечной стороне, пышущим жаром, причем подъем приходилось осуществлять в лыжных ботинках, под несколькими слоями зимней одежды и со странным кожаным ремнем с болтающимся металлическим набалдашником, шедшим в нагрузку к сорока с лишним фунтам снаряжения, которое я тащила на правом плече, – я добралась до вершины. И там увидела его: «щелкунчика». Или то, что, как мне показалось, было «щелкунчиком».

Территория вокруг этого странного машинного механизма была безлюдной, но к счастью, я нашла записку:

НЕ ДЛЯ НОВИЧКОВ

Вскоре после того, как я добралась до места, ко мне на лыжах подкатил участник волонтерского лыжного патруля. Он остановился, поглядел на меня сверху вниз, а потом засмеялся. Очевидно я выглядела бездомной, а возможно, и одичавшей.

«Это место и правда не для новичков», – сказал он.

«Я не то чтобы новичок, – ответила я. – Я умею кататься».

«Вы когда-нибудь прежде пользовались «щелкунчиком?»

«Нет».

«Ну что ж, тогда я бы сказал, что вы новичок».

Я так отчаянно захотела закричать во все горло, но, поскольку я вежливая канадка, просто кивнула. «Покажете мне, как им пользоваться?» – спросила я с сильным раздражением в голосе.

Он вздохнул, а потом с некоторой жалостью, с какой любой теплокровный человек отнесся бы к бездомному, принялся показывать мне веревки – и я не шучу, веревки, в самом буквальном смысле этого слова.

«Щелкунчик» – это большая система блоков с веревками и шкивами. Впервые ее применили в 1940-е годы, и с тех пор технология не менялась. Ни на йоту. С самого 1940 года. Веревка и несколько шкивов по высоте доходят где-то до талии, а по длине они варьируются от 600 метров до чуть меньше мили. Они прочные и раздражающе быстрые.

Чтобы проехаться на «щелкунчике», нужно взять в перчатку воловью шкуру (она же рукавица-прихватка) – так ваша обычная перчатка, а вместе с ней и сама рука, не будет разорвана в клочья, когда вы ухватитесь за веревку и начнете движение. Да, вы все верно расслышали, когда ухватитесь за веревку, ту самую, что пролетает рядом с вами на максимальной скорости. Как только вы ухватились за веревку, вам остается молиться о том, чтобы ваша медстраховка, приобретенная перед путешествием, покрывала расходы на лечение вывихов плеча; после чего очень быстро, за несколько миллисекунд, вы должны свободной рукой взять металлический зажим, свисающий с вашей упряжи, и зацепиться им за веревку, перебросив его через нее, а потом успеть защелкнуть его той рукой, которая только что отпустила веревку. После этого нужно держаться изо всех сил, до белых костяшек сжимая кулак в страхе напороться на каждый шкив, что встречается на пути, и боясь лишиться сразу всех пальцев – которые наверняка отрубит под корешок, если они окажутся слишком близко – и таким образом, если повезет, добраться до вершины потным комком, по пути растерявшим все, включая, возможно, и содержимое кишечника.

К концу дня мне удалось довести процент своих успешных заездов на «щелкунчике» до показателя в 2,7 на каждые 12 попыток. В процессе мне удалось убедить примерно 100 % местных лыжников в том, что у меня синдром Туретта. Скорее всего, этим я обязана своему заключительному концерту, который выдала в конце дня, решив закричать от досады и разочарования и бросить все. После этого я швырнула свои лыжные палки, как копья, в сторону лестницы, надеясь, что они отскочат так, чтобы та сука-итальянка словила их прямо в сердце. Вот так, мои друзья, ты превращаешься из одичавшей собаки в бешеную. По всей видимости, для этой трансформации необходим лишь один «щелкунчик».

Кое-как взяв себя в руки, я собрала разбросанное снаряжение и пулей метнулась вниз по лестнице, но, пробежав весь путь до конца, обнаружила, что итальянская леди уже закрыла свою будку. «Это даже к лучшему для всех участвующих сторон», – подумала я, поворачиваясь к гондоле. Потянула за черную ручку и… ничего. Дверь не открылась. Я потянула еще раз. Опять ничего.

Да вы, наверное, шутите.

Я дернула ее сильнее. Не-а. Я стала бегать вокруг решетки в поисках хоть кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. Никого. Я последний раз потянула за ручку. Ничего.

«Странно, – подумала я. – Наверное, все дело в том, что

Человек, не имеющий сраной лицензии на управление подобным механизмом, управлял, мать его, этим самым механизмом!»

Все остатки самообладания, на которое я уповала, теперь развеялись окончательно.

*

В лыжных ботинках неудобно. Абсолютно неудобно. Катание в них еще приемлемо, как и стояние в процессе надевания их на ноги, но «приемлемо» – это очень далеко от «комфортно». Если вкратце, то лыжные ботинки созданы для катания с холмов вниз, не для стояния в полный рост, а потому прогулки в них – совсем другая история, нежели катание. Понаблюдайте за любым лыжником, идущим пешком в лыжных ботинках, и вскоре вы поймете, что наблюдаете за самым сложным элементом горнолыжного спорта. Как правило, передвигаться в них – занятие болезненное, всегда нелепо выглядящее и более чем опасное. Жесткий пластик в сочетании со льдом и снегом – не та комбинация, которая поможет вам сохранять баланс в вертикальном положении. Она придумана не для этого, а для скольжения, и скольжения на большой скорости.

Даже для самых опытных экспертов передвижение в лыжных ботинках по снегу, гравию или обычному тротуару – непростая задача. А как насчет прогулки в них по льду? Ну, если у вас нет никакой другой поддержки, чего-нибудь, за что можно было бы зацепиться – веревки, например, или плеча семилетнего ребенка, случайно оказавшегося по соседству с вами в очереди за билетами, – то вы в полной жопе. Добавьте в этот коктейль склон любой крутости и можете падать на задницу и начинать спасаться «бегством».

А теперь представьте мое раздражение, когда я, давно и безвозвратно утратившая свое самообладание в боях с этим клубняком, оказалась в самом начале кустистой тропки (так на языке киви называется тропа для хайкинга) с парой лыжных ботинок на ногах. Раздражение быстро трансформировалось в полнейший и всепоглощающий ужас, когда я увидела, что кустистая тропка на самом деле больше напоминала крутую бобслейную трассу, на которой то и дело встречался почерневший лед и большие куски гравия, торчавшие тут и там. Я бы сразу плюхнулась на задницу, если бы не повороты-шпильки и зазубренные камни на пути. Мне пришлось идти. Других вариантов не было. Мне было не важно, что я и так уже чувствовала усталость после утреннего подъема по нескончаемой лестнице, возни с неведомым механизмом под названием «щелкунчик», стиравшим меня в порошок большую часть дня, и спуска вниз по все той же нескончаемой лестнице. Даже несмотря на риск преждевременной смерти, я все равно с гораздо большим удовольствием предпочла бы спуститься на старом ржавом элеваторе для зерна. Более того, я с нетерпением ждала поездки в этой маленькой шаткой трутнице. Но нет, удача в тот день была не на моей стороне.

Я забросила лыжи себе на правое плечо и, взяв обе палки в левую руку, вытянула ее так, чтобы они оказались надо льдом, а потом несколько раз ударила по нему палками. Они тут же отскочили от поверхности. Лед был жестким, как гранит, а сверху на нем был тонкий слой тающей воды.