Чей-то голос прорезал тишину. «Как покатались?» – произнес он.

Я открыла глаза и подняла взгляд вверх. Прямо передо мной стоял самый высокий, самый темный и самый аппетитно выглядевший человек, которого я когда-либо видела. Он был, как клевый стакан шоколадного молока, быть может, даже из Барилоче. На лице у него была широкая улыбка, он поедал банан.

Я не могла говорить. Не могла вымолвить ни слова. Могла только таращиться.

Его кожа была изумительной, у него были идеальные зубы, идеально кучерявые волосы и идеальные глаза цвета соленой карамели. Он был восхитителен. Настоящий темнокожий Мэттью МакКонахи.

«Я Пауло», – сказал он.

Его звали Пауло.

«Я видел вас тут, – продолжал он. – Вы бегали на пробежку во второй день шторма».

«Мм-угу», – кивала я, прежде чем наконец собраться с мыслями и составить предложение. «Откуда… откуда вы?»

«Бразилия», – сказал он.

Ну, конечно же, он из Бразилии. Он был бразильским Мэттью МакКонахи. Нет, он был сыном Мэттью МакКонахи и Камилы Алвес по имени Леви, только уже повзрослевшим, и теперь он стоял передо мной во всем своем мужском великолепии.

Он улыбнулся и немного посмеялся перед тем, как откусить еще один кусок своего банана. «Хотите? – спросил он. – У меня их много».

Я покачала головой, но в душе все мое тело кивало в знак согласия. И не по поводу банана.

«Вам стоит выбраться с нами сегодня вечером, – сказал он. – У нас собралась тут целая компания, мы пойдем в бар за углом».

К тому времени я уже изучила прогноз погоды на завтрашний день – сильные ветра и мокрый снег на пике. Я знала, что кататься не буду.

«Почему нет?» – подумала я. Какого черта я должна отказываться.

Позже в тот вечер стайка блондинок, компания пьяных ирландцев, МакКонахи-младший и я вышли в свет на стиле. Я надела свои резиновые сапоги, потому что никаких других у меня с собой не было, а потом стала совсем модной, нанеся на губы дополнительный слой гигиенической помады «Chapstick».

Мне представлялось, что моей основной работой в тот вечер будет разглядывание очень красивых и привлекательных людей, каждый из которых был моложе меня, кто на пять, кто на десять лет. Я должна была играть роль его напарницы, помогающей ему замутить с одной из юных копий Джиджи Хадид, разгуливавших вокруг, словно жирафы в мини-юбках, – и именно этим я занималась. Я села за барную стойку, заказала водки с содовой и незамедлительно принялась указывать ему на роскошных женщин.

«Вон, Пауло, – сказала я. – Она. Просто восхитительная».

Он засмеялся: «Нет. Не ее».

«Ну, это просто невозможно. Ты посмотри на нее, – говорила я. – Даже мне она кажется привлекательной! Ладно, не твой типаж? Хорошо. А что скажешь об этой?» Я указала на казавшуюся очень энергичной брюнетку, затем на высокую и очень похожую на Дженнифер Лоуренс, а потом на потрясающую девушку с короткими светлыми волосами. Так продолжалось часами, я указывала, а он смеялся.

В какой-то момент нашей продолжительной игры, когда я в очередной раз указала ему на интересную молодую девушку, Пауло поймал меня за руку. Он аккуратно положил ее мне на бедро, пристально посмотрел мне прямо в глаза и очень медленно положил свои руки по обе стороны моего стула. А затем наклонился ко мне.

«А что если мне интересна ты?» – спросил он.

Я чуть соломинкой не подавилась.

«Поверь мне, Пауло… – засмеялась я. – Я – вряд ли. Взгляни на этих девушек. Они молоды, роскошны и ради этого сюда пришли… Ты – вот ради чего они здесь».

Его руки недвижно лежали по краям моего стула. Его глаза цвета ирисок выдерживали мой взгляд. Повисла долгая пауза.

«Что если ты?» – вновь спросил он спокойным голосом.

Все, что я могла сделать, – смотреть в ответ.

Он забрал у меня из руки мой стакан, поставил его на барную стойку и поднял меня со стула. В буквальном смысле взял и поднял. Я почувствовала, как его правая рука скользит вокруг моей талии, а после он потянул меня к себе. Ни на мгновение за всю эту по-арлекински ловкую последовательность действий он не оторвал своего взгляда от моих глаз.

«Я каждый день видел тебя в хостеле, – сказал он, аккуратно ставя меня на пол. – Я не хочу этих девушек. Я хочу тебя».

А потом он поцеловал меня.

Сначала это был неловкий поцелуй, потому что мои глаза были широко раскрыты от изумления.

Это был настолько шокирующий поворот событий, и я хотела удостовериться, что вижу все это своими глазами. Но когда он продолжил целовать меня, когда я осознала, что эти поцелуи не закончатся, я закрыла глаза и колени мои слегка подкосились. На вкус он был в точности таким, каким выглядел. Сладким, соленым, теплым. Мы незамедлительно покинули бар.

Я никогда не думала, что однажды буду всерьез произносить слово щекочущий, но это слово – единственное, что приходит мне на ум, когда я пытаюсь описать ту ночь и вообще все то время, что провела с Пауло. Я никогда не представляла себе, что когда-нибудь окажусь с настолько красивым мужчиной (или очаровательным, или волнующим или милым во всех смыслах и интерпретациях), и не потому что я какая-то там страхолюдина или старая дева, на которую никто не смотрит. Я знаю, что привлекательна до некоторой степени, но также осознаю, что я ни разу не немецкая супермодель. Я знаю свой уровень и знаю, что он сильно ниже уровня Пауло. Мы были неподходящей парой, настолько, что если бы кто-нибудь показал наши фотографии фокус-группе и спросил бы о вероятности союза между нами, я почти уверена, что респонденты просто откидывались бы на спинки своих стульев и произносили бы: «Как насчет того, чтобы начать задавать серьезные вопросы?» Или, если бы респондентами были женщины, они просто сидели с фотографией Пауло, пока три-четыре часа спустя их не выводили бы из комнаты плачущими. «Оставьте фотографию, мэм, – говорил бы чей-то голос по внутренней связи из соседней комнаты, – оставьте ее на столе».

Что еще хуже или лучше (в тот момент я не могла определиться), фамилия у Пауло была Романсини. Вы серьезно, что ли? Романсини? Я поверить не могла. Я рассмеялась, когда он сказал мне, и смех этот не был моим обычным смехом – это был громогласный гогот Джулии Робертс, потому что именно так ты реагируешь, когда совсем не знаешь, что сказать.

Следующие несколько дней я провела с Пауло, и все, что с нами случилось за эти дни, было идеальным, как в сказке. Я арендовала маленькую квартиру в Ванаке, городке на берегу озера примерно в часе езды к северо-востоку от Куинстауна, и пригласила его присоединиться ко мне. Когда погода была хорошей, мы вместе отправлялись в горы – для бразильца он впечатляюще умел обращаться со сноубордом. Когда погода была плохой, что бывало часто, мы занимались сексом, как два кролика, и тут ему тоже удавалось меня впечатлять.

Мое время с Пауло было временем чистой, безудержной радости, мы днями и ночами напролет танцевали в номере и смеялись. Он разгуливал вокруг меня нагишом, пока я лежала на кровати и хлопала ему, как маленький ребенок.

«Еще, – говорила я. – Покажи еще».

Это было славно. Он был славным. Он был идеальным способом отвлечься от вопросов, грохотавших в моей голове, тех самых, о том, что случится дальше и была ли я на самом деле маленькой леди или нет. Кроме того, учитывая, что подъемники были закрыты в большинстве случаев, Пауло отвлекал меня от того, чтобы окончательно сбрендить, ожидая открытия лыжных трасс.

В наше последнее совместное утро я наблюдала за тем, как Пауло одевается. Он натянул через голову футболку, его кудрявые волосы выпрыгнули из горловины, и тогда он повернулся ко мне и спросил: «Через несколько недель ты будешь в Индонезии, верно?»

Я кивнула. Он имел в виду короткий перерыв, который я запланировала устроить себе в промежутке между лыжными сезонами в Северном и Южном полушариях.

«Я тогда же буду в Таиланде. Нам надо бы встретиться на Бали».

Я опять кивнула.

Не было ни единой причины не встречаться, ни единой.

*