Самое, однако, хреновое было не это, а то, что шагали там все те же знакомые хламиды с не менее знакомой камуфляжной курткой - чуют они его, что ли! - и насчитывалось их на этот раз не четверо, а дюжина. Правда, безоружная дюжина. Потому что в их руках он ничего похожего на стволы или хотя бы даже палки не обнаружил. Прятали? Куда? Да и кто будет путешествовать по нынешнему Питеру со спрятанным оружием - тогда уж проще выбросить. И данный нюанс наводил на размышления. Хотелось, чтобы радостные, но получалось почему-то наоборот: раз оружия у них нет, хотя оно обязательно должно быть, значит оружие есть, просто Витька его не видит. А не видеть он мог только магию. Причем серьезную, потому что уничтоженная до этого четверка хоть колдовать и умела, но предпочла автоматы. Этим же автоматы были, похоже, без надобности.

В любом случае сваливать надо было в темпе - воевать что-то совсем не тянуло. Скворцов подхватил свой раздувшийся от трофейных продуктов рюкзак, выскочил на лестничную клетку, затем поднялся на крышу и ходко, но осторожно направился подальше от возможного места нежеланной встречи... чтобы через пару минут упереться в тупик. Вернее, в обрыв - дом обрывался в воду, и моста через весьма широкую улицу-канал поблизости совершенно не наблюдалось. И вообще дом оказался во всех трех смыслах крайним. Кроме четвертого, откуда Витька, собственно, и притопал. Он с чувством, хоть и про себя, обматерил долбаные крыши, свой талант разведчика, гребаных церковников, никак не желающих от него отвязаться, и двинул назад. Похоже, единственным вариантом было попытаться спрятаться и отсидеться - пока он тут будет искать дорогу, его стопроц засекут.

Вернувшись на место ночевки, Витька аккуратно обозрел вид из окна при помощи специальной камеры, выводившей изображение на дисплей очков - до колонны было всего ничего, меньше двухсот метров. Оставалось сидеть и не отсвечивать, хотя с этим-то как раз намечались проблемы - "Богатырь" фонил. Не то чтобы сильно, но хватило, чтобы в прошлый раз его по нему и засекли. Витька пришел к такому выводу по тому, как Пшик остался для покойников незамеченным, что, собственно, и решило исход стычки. Здесь Скворцов таки сильно пожалел о том, что не взял Пшикову куртку - тому она была уже без надобности, а его могла выручить. Даже дырявая и вся в крови.

Он засел за толстенной - полметра, если не больше - внешней стеной сбоку от окна и даже магическим сканером не рискнул воспользоваться - тот фонил почище КЗЗ. Церковники, тем не менее, судя по звукам, тормознули свой парад на соседней через дорогу крыше, а затем Витька услышал голос, явно подававший команды. И означать это могло только одно - наступал черед уже его парада. Последнего или нет - тут уж как получится. Резко поднявшись - так, чтобы оставаться вне поля зрения "камуфляжного", но контролировать перекинутый от крыши к его зданию мостик - он обнаружил какого-то "хламидного", пытавшегося в темпе проскочить переправу.

Тому под ноги полетела граната из подствольника, а дальше скрываться уже не имело никакого смысла, и Витька засадил длинную очередь в "камуфляжного" - благо магически сниженная отдача позволяла это делать без особой потери в точности. Он заметил искры, вспыхнувшие в нескольких метрах от колдуна. После чего вспыхнуло уже в его голове. Причем так, что хваленая магическая стойкость тут же безоговорочно капитулировала. А вслед за вспышкой пришла тьма.

Ветер дул с залива, нагоняя приличную волну, однако в лабиринтах питерских улочек она почти не ощущалась. Хотя какие они теперь улочки - скорее, каналы. Зато с лабиринтами все было в полном порядке. Разумеется, здания постепенно ветшали и разрушались, но происходило это медленно и незаметно - предки строили город капитально, на века, и будни постапокалипсиса словно бы его и не касались, проходили мимо, походя калеча и убивая человеков неразумных, но в бессилье отступая перед каменными громадами домов и дворцов.

Люди, впрочем, тоже приспосабливались. Научились прятаться тараканами по щелям производственных и непроизводственных помещений - благо, дефицит недвижимости навсегда ушел вместе с цивилизацией, сбивались в шайки и банды, чтобы быть не добычей, а охотниками... Переходы проложили через улицы и проезды да перекинули натуральные мосты через самые широкие проспекты - ходи не хочу. Однако мы сегодня предпочли водный транспорт.

Флагман нашего флота, несмотря на свою лодочно-плоскодонную неказистость, в принципе не умел тонуть и к тому же мог передвигаться совершенно бесшумно безо всяких весел и моторов, практически не фоня - спасибо передовым магическим технологиям. Слабый магический фон, кстати, вовсе не блажь - некоторые умельцы могут почувствовать банальный "полог тишины" чуть ли не за версту. Нам же важна была скрытность. Потому что в рань несусветную - аж в пять утра - в этот промозглый декабрьский день мы выбрались не променада ради, а бизнеса для. Жестянщики маякнули, что заказы готовы - приходите и забирайте. И мы пришли и забрали.

Кидняк в зоне затопления - не исключение, а правило. Во всем Питере сейчас оставалось едва ли с полсотни тысяч человек. И абсолютное большинство из них могли взять грех смертоубийства на душу если не за десятку, то за сотню уж точно. Контрабандисты, торговцы дурью, сталкеры, скрывающиеся от правосудия уголовники, отморозки всех мастей и качеств, а главное - колдуны, кастеры, магоюзеры, одаренные, пользователи паранормальных практик, манипуляторы метафизических энергий и хрен знает как еще называемые личности, обладавшие талантом и скрывавшиеся от государственного учета. Без регистрации же путь в цивилизацию для них был заказан.

Я, кстати, "душителей магических свобод" ничуть не осуждал - сам сполна познал, на что были способны ошалевшие от свалившихся на них невероятных возможностей недоумки. Однако и жизнь канарейки в золотой клетке меня не прельщала. Понятия не имею, сколько таких же моих "коллег" сейчас обитало в Питере, но счет шел на тысячи. И люди это были разные. С кем-то вполне можно было иметь дело, а кого-то я бы не задумываясь угостил "прахом Северского" или даже "огнями святого Эльма", если бы судьба нас свела в соседнем гастрономе... шутка. Насчет гастронома - с ними в Питере нынче напряженка. С особо отмороженными колдунами, впрочем, тоже - повыбили их уже, хвала постулатам Рясенского.

Жестянщики относились как раз к тем, с кем дела иметь было можно. И мы их имели. Дела, в смысле. Сколько жестянщиков было всего, знали только они сами, нам же их секреты были по барабану. Контактировали мы в основном с Карабасом или с Серегой Два Конца. Ну и иногда еще с Пашой Ресивером. И сегодня нас ждал именно он. С причитающейся нам кучей артефактов. Погоняло свое жестянщики получили отнюдь не за любовь к жестянкам, а потому что творения их рук были самой настоящей жестью. Магической, что характерно. Там, на востоке, за кордоном, где била ключом нормальная жизнь, за их штучки-дрючки платили иногда платиной по весу, иногда свинцом, зачарованным на пробитие магической защиты, и практически всегда сроками, начинавшимися от десяти лет.

Пахан - здоровенный детина лет на вид 35, но весь при этом какой-то мягкий и расслабленный, эдакий мишка косолапый, только из плюша и тряпок - флегматично выставил на стол для клиентов три здоровенных картонных коробки и предложил проверить по списку, все ли в ажуре и согласно уговору. Мы проверять не стали - честность и верность данному слову была фишкой жестянщиков, первым из пунктов какого-то их негласного кодекса.