Гладышев, до того уверенно направлявшийся в гостиницу, тут же повернул к лимузину.

Женщина всё так же молча сидела и ждала, когда он подойдёт. Она смотрела на него как удав на кролика, и он, неведомо почему, подчинялся этому взгляду, следуя прямо ей в когти.

Сердце Димы бешено колотилось от какого-то непонятного волнения, словно предвещая волшебное приключение. И, хотя ум его был спокоен и даже пуст, свободен ото всяких мыслей, оно радостно трепетало от неясного предвкушения чего-то странного и необычного.

Дама всё так же, молча, с лёгкой улыбкой победительницы на красивом, холёном лице, подняла свои пухлые ножки в дорогих летних туфельках с мёрзлого асфальта и поставила их обратно в салон лимузина, как бы приглашая туда молодого человека.

Гладышев слегка нагнулся и вошёл внутрь дорого убранного, отделанного серебром и золотом салона автомобиля.

В просторном как гостиная, с диванами белой кожи по всем сторонам, длинном пассажирском салоне горел желтоватый, тёплый, приятный для глаз, свет встроенных в стенки, в потолок и даже в пол лимузина светильников. На полу салона лежала шкура белого медведя.

Неизвестно откуда вынырнувший швейцар тут же аккуратно затворил дверцу салона следом за Димой, и, хотя он понял, что попал в какую-то историю, теперь нисколько этому не сопротивлялся: мало ли было историй, в которые он то и дело попадал?!.. Вся его жизнь была сплошным попаданием в какие-то истории. И эта обещала быть не самой плохой.

– Располагайся! – наконец произнесла женщина.

Машина тронулась с места.

Всё было так, словно бы его здесь только и ждали, хотя Дима и сам не знал ещё несколькими часами ранее, что в этот час окажется у входа в гостиницу «Космос». А она, эта шикарная женщина в дорогом лимузине, словно бы знала об этом и нарочито поджидала его как охотник в засаде дичь в своём шикарном авто у входа в не менее шикарную гостиницу.

– Давай поставим сумку в багажник! – предложила женщина и тут же, не дожидаясь ответа Гладышева, нажала кнопку рядом с диваном.

Тонированное окно, отделяющее водителя от длинного пассажирского салона, опустилось, и женщина приказным тоном произнесла притормозившему и повернувшемуся к ней с вниманием водителю:

– Поставь сумку в багажник!..

Такой квартиры Гладышев не видел никогда прежде. Нет, он понимал, что существуют дворцы с огромными залами и высокими потолками, но это всегда было где-то далеко, не в его реальности, в другой жизни. И вдруг он сам оказался в таком помещении, представление о котором не укладывалось у него в голове, и от того в мозгу у него появилась и теперь всё более усиливалась странная эйфория, сопровождавшая его, впрочем с того момента, когда Андрей вручил ему чемоданчик. Всё происходило как в счастливом сне, в котором сбываются все мечты и желания, и нет не только преград, но и полно всяких приятных и неожиданных сюрпризов, которые был бы не против хоть раз получить в жизни каждый.

Квартира уходила за пределы его воображения. Нет, потолки здесь были, конечно же, не высоты залов старинных замков. Но в остальном… Она не имела очертаний, не имела комнат, не имела стен. Это был один сплошной огромный белоснежный, сверкающий серебром зал, целое футбольное поле высоко над Москвой, разделённое вместо глухих несущих конструкций лёгкими перегородками на зоны. В определённых местах, видимо вместо них, виднелись массивные круглые колонны, укрепляющие его конструкцию и восполняющие несущие свойства отсутствующих перегородок.

Здесь мог бы разместиться целый батальон, нет, наверное, даже полк, займи он это помещение под казарму. И вся эта квартира на каком-то небесном по высоте этаже московской высотки принадлежала ей одной, этой шикарной даме…

Честно говоря, утро началось так, что Дима уже ничему не удивлялся.

Сначала ему вручили в подарок сумку с десятью миллионами рублей. Теперь вот эта шикарная женщина на лимузине привезла его в свою просторную, роскошную, богато и с изяществом обставленную квартиру, в огромном, но невесомом, пространстве которой не было ничего лишнего, отягчающего, приземляющего и даже останавливающего взгляд, который мог пронзить её от края до края как пуля…

– Нравится?! – спросила женщина, точно кошка подкравшись к нему сзади и теперь провожая его чуть ли не в обнимку по своим бескрайним апартаментам.

Что-либо отвечать было банально и глупо, – конечно же, ему здесь нравилось, – поэтому он просто молчал.

Они ходили по квартире довольно долго. Ещё бы! Попробуйте заселиться на целом футбольном поле и водить затем по нему, показывая все его уголки, гостей!.. Так, что Дима даже устал.

В одной из зон квартиры, где-то в центре, у глухой белой короткой стены, сделанной углом, вдали от панорамных окон, которыми помещение заканчивалось со всех четырёх сторон, терявшихся по далёкому периметру пентхауса, располагалось нечто огромное, белое, круглое. Это было похоже на гигантский пуфик или огромную, неправдоподобных размеров, таблетку. Круглый диван диаметром метров в пять, по всей окружности прикрытый полупрозрачным, расшитым золотой нитью и отделанным драгоценными, искромётными стразами «Сваровски», полупрозрачным газовым, похожим на сверкающее облако балдахином, свисающим с потолка, так и манил к себе неискушённый роскошью взгляд. В одном месте, где занавес был раздвинут, взору открывалось, как нескромная женская нагота, огромное ложе фантастической постели со множеством красных и белых подушек и подушечек и несколькими белоснежными, ослепительно сверкающими атласом одеялами.

Женщина приблизилась к Диме сзади очень близко, так, что теперь он почувствовал огнедышащий жар её тела, и произнесла приятно и тихо, но в то же время властно и так неуловимо возбуждающе:

– Хороший сексодром!.. Здесь тебе здесь скучать не придётся…

Он обернулся к ней, впервые увидев, что под газовым халатом её нет ничего. Она привлекла его к себе властным жестом, распоряжаясь его телом как мама:

– Ну?!.. Что?!..

Дурацкий угловатый саквояж, который Дима всё время держал в руках, ни на секунду не выпуская, пока они бродили по квартире, теперь явно мешал ей приблизиться к нему окончательно, на интимное расстояние.

– Брось свой сундук! – с лёгким возмущением требовательно произнесла она. – Что у тебя там?!..

– Десять миллионов рублей!..

Дима не успел до конца ответить, выпуская из руки ручку сумки и слыша, как саквояж грузно и глухо падает на пол, застеленный мягким, белоснежным ковровым покрытием: хозяйка квартиры, а теперь, кажется, и его судьбы, властно привлекла к себе его голову и жарко и сладко поцеловала его губы в засос так, что юнец едва не потерял сознание от несказанного удовольствия, о котором и мечтать не мог.

Он целовался с Вероникой. Но это был совершенно иной поцелуй! Только теперь он понял, что тогда это был даже не поцелуй, а одолжение с её стороны, которое от настоящего женского страстного поцелуя, вот того, что он испытывал сейчас, отличалось до неприличия, до вульгарности, до пошлости, – разительно!..

«Вот она какая, настоящая женщина! – восхищался про себя Дима, исполняясь неги. – Вот он какой, настоящий женский поцелуй!..»

Ему казалось, что сейчас он потеряет сознание от неимоверной сладости происходящего, но вместе с тем чувствовал, как растёт его мужское желание, становится могучим и неодолимым…

Она прервала свой долгий и страстный поцелуй и, на секунду отстранившись и осмотрев его, как осматривают при покупке коня, толкнула его от себя кистью руки в грудь, отчего Дима повалился навзничь, упав на огромную, круглую белоснежную таблетку роскошного дивана, и слегка утонул в ней.

Скинув свой газовый халатик и окончательно ослепив его сознание своей плотью, как львица ринулась она на него в атаку, и он принял этот бой, своим железным копьём пронзив нападающего зверя. Она застонала, заплясала на нём, изнемогая от удовольствия, и Дима не в силах был больше сдержаться…

Это отрезвило её. Она поняла, что юнец иссяк, но вместо того, чтобы разочарованно упасть рядом и отвернуться, как это наверняка бы сделала на её месте Вероника, она повернулась к нему своим шикарным задом, пышущим жаром и пахнущим спермой и принялась работать с его увядшим воином, рукой привлекая Диму за затылок к своему огнедышащему лону. Тот подчинился и инстинктивно лизнул её рдеющую вульву, нависшую над ним совсем рядом. Женщина застонала слегка и нажала сильнее ладонью на его затылок. Дима понял, что надо делать и стал подчиняться её молчаливым приказам, исполняя их до тех пор, пока он не зашлась душераздирающим криком.