— Ладно, — Робин потрепал сына за кудряшки, — я пошел собираться на лекцию, она в три, — последняя фраза была выделена отдельно, специально для Миллс.
Однако реакции не последовало, и женщина и продолжила наслаждаться теплыми лучами. Вскоре, ссылаясь на головную боль, Реджина решила покинуть пляж. Она безумно устала слушать бесконечные рассказы Эммы о проведенной лекции, и о том, как она ловко заткнула целую группу. Брюнетка твердо решила не идти к Локсли — любая другая лекция, но не его. Истеричка не будет пугать бедного профессора. Чертыхаясь и кляня мужчину, она почти дошла до домика. Удача была на женской стороне, ведь именно в этот момент Робин уже удалялся в противоположном направлении.
Приведя себя в порядок после водных баталий с детьми, Реджина остановила выбор на синем платье и летних сапожках. Она даже слегка подкрутила волосы — вдруг на лекции будет приятный лектор, а не этот самодовольный Локсли. Опаздывая, Миллс пронеслась мимо расписания и дернула ручку первой же двери.
— Миледи, — Локсли раскинул руки и игриво улыбнулся ее внешнему виду, — только вас и ждем. — Она уже хотела возразить, но пара десятков глаз, которые, изучающе уставились, заставили замолчать. — Присаживайтесь на свободное место, — явно издеваясь, продолжил профессор и, стиснув зубы, Реджина подчинилась.
========== Часть 4 ==========
Неудобно устроившись на самом углу, Реджина погрузилась в лекцию, тема которой была «Прощение».
— Простить, не значит, забыть, — утверждал лектор, постукивая пальцами по гладкой поверхности стола. — К сожалению, данной способностью обладают немногие. Вы можете тысячу раз сказать, что простили обидчика, но всякий раз будете вспоминать прошлое. Простить — это пожелать человеку удачи искренне, забыть прошлое и радоваться его успехам, а это сложно.
— А вы умеете прощать? — уже в конце спросила одна из слушательниц, которой явно импонировал симпатичный профессор.
Бедняжка уже и пересела ближе, и расстегнула пуговичку на блузке, и накручивала прядки на тонкие пальцы, томно, вздыхая. Реджина недовольно закатила глаза, наблюдая за этой девушкой, но ей нравилось, что Робин не обращает на это никакого внимания, продолжая рассказ. Осознание факта некой ревности, заставило Миллс даже зажмуриться и помотать головой. Она не ревнует, ей все равно — все равно.
— Я… — Локсли явно задумался, закусив губу. — В моей жизни были неприятные ситуации, но я простил, — соглашаясь, кивнул он. — Я простил, может, не забыл, но в моей душе нет зла или ненависти.
— Значит, вы особенный человек, — с очаровательной улыбкой предположила собеседница.
— О, нет, что вы! — Робин поднял руки, капитулируя. — Я вполне обычный, со своими достоинствами и недостатками. Вы поймите, для того чтобы простить людям нужно время, порой целая жизнь. Мне наверно потребовалось чуть меньше.
Мягко улыбнувшись, профессор окинул взглядом перешептывающуюся аудиторию, которая обсуждала его слова. Нахмурившись, Миллс тоже подумала о своем, все больше понимая, что прощать она совершенно не умеет, да и стоит ли учиться? Ей невольно вспомнилась строгая, порой даже жестокая мать и такой добродушный отец. Вспомнилась первая любовь, погибшая трагически и даже нелепо. Закусив губу, она пыталась прогнать поток неприятных воспоминаний, который как кадры киноленты, прокручивался в голове.
— А ваших лекций больше не будет сегодня? — все тот же юный голос снова вступил в дело, завлекая профессора очаровательной улыбкой.
— Нет, — Локсли покачал головой, медленно собирая бумаги в папку. — Я с вами прощаюсь и могу насладиться прекрасной погодой и чудесным вечером, чего и вам желаю.
Самодовольно улыбнувшись, Реджина вскинула бровь, открыто наслаждаясь поражением юной особы. Какая досада, подумала она и направилась к выходу. Разговаривать с Локсли не было никакого желания, и Миллс просто желала исчезнуть, чтобы подумать о своем, как буквально у двери была остановлена сильной рукой.
— Красавица, — улыбнулся незнакомый мужчина. — Познакомимся? Я тебя сразу приметил.
— Не знакомлюсь, — зло прошипела она, пытаясь вырваться из неприятных и чужих объятий.
— Ну, перестань, — пользуясь суматохой около профессора, мужчина продолжил. — Такая красивая, нарядилась, явно не лекцию послушать пришла.
— Да уберите вы руки! — пытаясь отбиться, Миллс почувствовала, как ее прижали к двери.
-А, если нет, то…
— Вам кажется, сказали отойти, — услышав знакомый голос, Реджина облегченно выдохнула. Она как никогда радовалась появлению Локсли.
— Профессор, — улыбнулся незнакомец. — Я знакомлюсь с девушкой, вы итак ими окружены, оставьте нас.
— Это моя женщина, — спокойно пояснил Робин, легким движением отправив непутевую соседку за свою спину.– Лекция окончена, вы свободны, — неудавшийся Казанова хмыкнул, но возражать не стал. По-видимому, благоразумие взяло пальму первенства, и мужчина легко переключился на блондинку, выходящую из соседнего кабинета. -Тебя совсем одну нельзя оставлять, да? — Локсли развернулся, недовольно покачав головой.
— Не стоило, я бы могла и сама разобраться, — ненавидя сдаваться, она гордо вскинула голову, демонстрируя соблазнительные кудряшки, которые были рассыпаны по плечам.
— Ты моя женщина, забыла? — рассмеявшись, Робин, игриво погрозив пальцем, невзначай коснувшись женского носа. — Так, что веди себя прилично.
— Да ну тебя! И вообще я пошла, оставайся со своими поклонницами, — за последнюю фразу Реджина прикусила себе язык, хотя понимала, что сказала данное вслух.
— Я не знаю, для кого ты так нарядилась, но одну я тебя не отпущу, -подхватив папку, Локсли взял свою спутницу под руку, направляя к выходу. Неужели она ревнует, подумал он и усмехнулся. Пару минут они шли, молча, хотя брюнетка освободилась от мужской руки. -Ты отлично выглядишь, — устав молчать, начал разговор Робин. — Меня хотела удивить?
— Я хотела пойти на другую лекцию, — скуксившись, призналась Миллс, рассматривая все, что мелькало под ногами.
— А попала ко мне?
— Да! — Выпалила она, раздражаясь мужской правоте. — Да! Доволен?
— Пойдем, перекусим? Я дико голоден, — улыбнулся Локсли, не желая снова ссориться с женщиной.
Он просто потянулся, и негласно спрашивая разрешение, коснулся тонкой руки. Сопротивления, как и ответа не последовало, и уже второй раз, переплетя пальцы, они отправились в направлении столовой. За ужином обстановка все-таки разрядилась. Робин смешил женщину различными институтскими шутками, заставляя звонко смеяться.
— Кстати, — он виновато потер затылок, — прости, что назвал тебя истеричкой, я не считаю, так.
— Забудь, — отмахнувшись, предложила Миллс, сделав глоток кофе. — Я знаю, что у меня невыносимый характер.
— Как у ежика, — мягко улыбнувшись, профессор склонил голову, положив свою руку на стол, едва задевая тонкие пальцы. — Вся в колючках.
— Может и не стоит тогда подходить? — ее рука чуть сдвинулась в сторону мужской руки. Она вдруг захотела просто почувствовать человеческое тепло — мужское тепло.
— Я люблю ежиков, — подвинувшись, Робин развернул женскую ладонь, проведя по ней указательным пальцем. Она улыбнулась, облизнув губы, прекрасно понимая, что они идут по краю. — Ежики очень милые, — как ни в чем не бывало, говорил он, оставляя поцелуи на костяшках женских пальчиков.
Локсли нравилось смотреть, как его спутница слегка смущается, как опускает глаза и сразу поднимает обратно, как кусает губы, стараясь не улыбаться. Ей нравится, хотя она никогда в этом не признается, с улыбкой подумал он. А ей и, правда, нравилось — это забытое чувство смущенности, легкости, тепла где-то внутри. Мужской голос проникал все глубже, окутывая каждую клеточку, заставляя забыть о реальности, о людях, которые сидят неподалеку, о кофе, который уже остыл, а главное о том, что этот профессор жутко раздражает. Щетина приятно покалывала бархатную кожу, заставляя женские пальцы пробежаться по мужскому лбу, выводя неровную линию. Сейчас даже рациональный разум заставил свою хозяйку забыться хотя бы на пару минут.
