Детвора с прутиками и мелкими не то собаками, не то крысами-переростками гнала огромное стадо блеющих чёрных рогатых коз в сторону редкого подлеска за чертой деревни. Женщины с деревянными ведрами в руках что-то оживлённо обсуждали у колодца. А мужики – спорили, обнявшись с вилами, граблями, топорами и лопатами. Ну и вообще – у кого что было.

Нас заметили сразу. А встретили такими счастливыми лицами и с такой надеждой в глазах, что у меня появилось ну совсем нехорошее предчувствие. И ещё одна ночевка в болотах показалась не самым неприятным, что может случиться за время нашей практики.

– Господин чёрный колдун! – воскликнул отделившийся от остальных мужик лет сорока.

Ну… это я так прикинула на глаз. Потому как за его густой рыжей бородищей лица видно не было. Зато стать видна сразу. Такого в лесу встретишь, с медведем на раз перепутаешь.

Был он в самой типичной одежде востока Объединённых Королевств. В чёрных брюках и зелёной рубашке, с закатанными по случаю жары чуть не до самых плеч рукавами. И, кстати, не сильно отстал в этом от моды столичной, распространённой в Квартале Ремесленников или Торговцев.

– Господин чёрный колдун! Как же хорошо, что вы к нам наведались!

«Господин колдун» поморщился, видимо, оценив уважительное обращение к своей особе.

– Здравствуйте, Ивлисий! – выдавил Дорк, быстро взял себя в руки и изобразил живейший интерес и участие к чужой беде. – Боюсь представить, что могло вас так встревожить, что вы аж забыли о банальном гостеприимстве.

Мужик тут же сбился с шага, спохватился, быстро мазнул взглядом по женщинам у колодца и, мотнув головой в сторону одного из домов, рявкнул:

– Брыська, быстро гостей принимай как положено!!

Как там положено – я не знаю. Но уже через пять минут молодая женщина, маленькая и худенькая, как тростинка, проводила нас всем составом в ближайший от колодца домик. Выглядела она полной противоположностью своему, похоже, мужу. Где-то моего роста. В тёмном платье из грубого льна и белом платке, из-под которого выбивались чёрные непослушные пряди.

Ведьмы тут же принялись помогать хозяйке накрывать на стол, парни – занимать места за столом, надеясь, что готовить это трио сегодня уже не будет, и хоть раз за эти несколько дней им перепадет что-то посытнее и вкуснее сухарей и вяленого мяса. А я решила, что некромант всё же не совсем девушка и может со спокойной душой отказаться от хозработ. По крайней мере, ведьм же не заставляли ночью стеречь оглушённую их адским зельем кикимору.

Домик, к слову, оказался таким же маленьким внутри, каким казался снаружи. Пара окон (слава Единому, застеклённым, а то я уже думала, здесь бычьим пузырем по сей день оконницы затягивают), стол, лавки, на которых мы расселись. Печка… Ну и в углу напротив входа – фигурка-оберег в виде какого-то страшилища, отдалённо напоминающего пса с крысиной мордой. Не знаю, кто тот гениальнейший мастер, так качественно изобразивший домашнего любимца Повелителя Ада, но упаси его Единый, если ему вдруг взбредёт в голову увековечить в своей работе кого-то повлиятельней собачонки.

Так, о чём это я? А!

Словом, едва мы набились битком в эту комнату, резко стало нечем дышать. Один хозяин дома занимал столько места, что его жена ходила мимо бочком, стараясь везде успеть и никого не задеть. Летняя жара и болотная духота, не щадившая нас ни разу за всё время практики, радостно уступила место палача духоте помещения.

Как-то мне сразу перехотелось есть. Зато я с такой жадностью во взгляде провожала кувшин со ржаным квасом, что Высочество похлебнулся и, от греха подальше, отдал его мне. И который, едва я сделала пару глотков, так и не занявший место за столом Дорк у меня, в свою очередь, тут же и перехватил.

– Так что у вас случилось? – потягивая квас прямо из кувшина и совершенно игнорируя мой возмущённый взгляд, спросил магистр.

– Так… это… волкодлак случился, – признался тут же староста Потерянных Подков. – Жизни уже вторую седьмицу от него нету… то козу задерёт… то воет…

– Ой, ка-ак во-о-ое-ет, – встряла его жена, ставя на стол тарелку с кашей. – Прям вот душа разрывается!

– Цыц ты, раскудахталась, – попытался оборвать её муж, но куда там.

– А что сразу цыц? Скажешь, что не так? Ка-ак заведёт… слёзы на глаза наворачиваются, – шмыгнула носом Брыська.

– Волкодлак – это у нас кто? – спросил шёпотом у меня Эвер.

– А я знаю? – пожала я плечами, не сводя взгляда со старостиной жены, которая уже вещала, что это зверь так для погибшей в болотах суженой своей поёт. Всё надеется, что она не сгинула в трясине и обязательно к нему придёт, как только песню его услышит.

– Одно ясно: розовая меланхолия – явление, от среды обитания не зависящее. Милка бы уже побежала кружевным платком сопли волкодлаку вытирать, – сказала я и улыбнулась зыркнувшему на меня Алеку.

– Волкодлак – это оборотень, я так понимаю, – прошептал Алек, примерившись в пирожку, который точно никаким зельем начинён не мог быть в силу того, что испечён был самое позднее – вчера.

– В таком случае мы тут ничем помочь не… ай! – подпрыгнула я, оттого что магистр Дорк ощутимо наступил мне на ногу.

– Да что вы говорите, Брысья? Какой кошмар! – сочувствовал волкодлаку, хозяйке дома и особенно мученически закатившему глаза хозяину наш куратор. – Какая трагедия! Ладно, расценки обычные. Сейчас разместимся и вечером разберёмся с вашим волкодлаком.

Осчастливленная новостью Брыська громко хлопнула глиняной миской с кашей из толчёного ячменя по дубовому столу и со словами: «Я в лех, на минуточку! За огурцами» – вылетела из дома. Мы дружно сделали вид, что упомянутый лех находится в соседском дворе и в окно совсем не видно, как Брыська, размахивая руками, делится свежими новостями с соседкой через забор.

А вообще и без капусты или огурцов, или за чем там побежала Брыська к соседке, завтрак получился что надо. Вкусно, сытно и без приворотного зелья.

– Магистр Дорк, а каким вообще мы боком к оборотням? – спросила я, когда все мы, сытые, довольные и счастливые, вышли на улицу. – Некроманты же только там нежить упокоить, духа призвать…

– Знаешь, Бирм, – спокойненько так сказал куратор, не сводя взгляда с такого же, как и все, домика на самой окраине деревни. – Я мог такой подлянки от кого угодно ожидать. Из-за тебя, паразитки такой неблагодарной, я едва не лишился ежегодной премии за особо тяжёлую работу с практикантами. Я её учу тут всем премудростям и прехитростям нашего ремесла…

Ну да, конечно. Ни слова, ни намека на то, что у нас тут целая операция по зарабатыванию магистру лишнего медяка на кусок чёрствого хлеба, да ещё и куча претензий ко мне.

– Прошу прощения, магистр, – покаянно опустила голову я, понимая, что дважды облажаться за одни сутки – это уже роскошь. А потому лучше заткнуться и не высовываться.

– Прощаю. И, Кэт, практика не только у некромантов, а и у двух боевиков. Им, между прочим, тоже жизнь уразнообразить хочется…

Ну, это да. Что-то я об этом не подумала.

Ребятам же мои терзания были до левой пятки. Местные девушки тех возрастных категорий, когда уже чётко знаешь, откуда дети берутся, как раз стреляли глазками, намереваясь если не расстрелять наповал, то хоть подстрелить кого на одну ночь. Больше всего внимания, к слову, доставалось высокомерно дравшему нос Мастеру Меча Объединённых Королевств. И, кажется, штурм этой крепости успеха не сулил.

Ну, то такое.

– Овнега, деточка моя драгоценная, – окликнул магистр ведьму-блондинку, которая тут же вытерла руки о штаны, бросив неблагодарный труд мытья посуды. Тем более, что помогать в этом нелёгком задании старостиной жене сбежалась та женская половина деревни, которая за расстрел студентов Академии Магии и Ведовства глазами могла огрести по шее от мужей.

– Да, магистр Дорк, – подбежала она к нам.

– Сходи-ка, дитятко моё милое, во-о-о-он к тому домику. Там живёт ведьма Талвия. Скажешь, что тебя прислал к ней на практику магистр Дорк. Давай, моя хорошая. Не стой столбом.