Девон провёл рукой по грациозной шее Асада, от узкой изящной части под подбородным ремнём до мощного плеча. На ощупь гладкая и тёплая шерсть напоминала живой шёлк.

– Что вы думаете о его темпераменте? – спросил он. – Существует ли опасность для леди Трени, если она продолжит его тренировать?

– Никакой, милор’. Асад станет идеальным скакуном для леди, если его правильно натренировать Он совсем не буйный, только очень чувствительный. У него прекрасное зрение, слух и обоняние. Лучшие представители породы всегда себе на уме, как этот. Сбрую не следует затягивать туго, а управлять им должна только нежная рука, – Блум замялся, лениво подёргивая себя за седые бакенбарды. – Асада привезли из Леминстера за неделю до свадьбы. Лорд Трени пришёл в конюшню, чтобы на него посмотреть. Счастье, что её светлость этого не видела. Асад цапнул его, и его светлость сильно ударил коня по морде. Я предупредил хозяина: «Если вы примените к нему кулаки, милорд, он станет вас бояться, но не будет доверять». – Блум грустно покачал головой, его глаза увлажнились. – Я знал хозяина с тех пор, когда он был безрассудным маленьким парнишкой. Все в Эверсби любили его. Но никто не стал бы отрицать, что он был пламястрелом.

Девон бросил на него недоумённый взгляд.

– Что это значит?

– В Йоркшире так называют горячий уголь, выпрыгнувший из очага. А ещё человека, который не может держать себя в руках.

Асад поднял голову и нежно ткнулся мордой Девону в подбородок. Борясь с желанием отдёрнуть голову, Девон замер.

– Мягко дыхните коню в нос, – пробормотал Блум. – Он хочет с вами подружиться.

Девон послушался. После того как он осторожно выдохнул, конь уткнулся носом ему в грудь и лизнул рубашку.

– Вы завоевали его, милор’, – сказал конюх. Его круглое лицо расплылось в улыбке, и щёки приподнялись над пышными, словно вата, усами.

– Я тут совершенно не причём, – ответил Девон, поглаживая Асада по лоснящейся голове. – Всё дело в запахе леди Трени.

– Ага, но вы и сами хорошо поладили с конём, по-видимому, как и с её светлостью, – любезно добавил конюший.

Девон посмотрел на него с подозрением, но старик ответил ему невинным взглядом.

– Леди Трени огорчило воспоминание о несчастном случае с её мужем, – сказал Девон. – Я бы предложил помощь любой женщине в подобной ситуации. – Он помедлил. – Ради её блага, я хочу, чтобы ни вы, ни рабочие, не рассказывали о том, что она потеряла самообладание.

– Я пригрозил парням, что сдеру с них шкуру, если они хоть словом обмолвятся. – Блум сосредоточенно нахмурился. – В то утро... Между её светлостью и хозяином произошла небольшая стычка до того, как он примчался в конюшни. Я переживаю, что она винит себя в произошедшем.

– Так и есть, – тихо проговорил Девон. – Но я сказал ей, что она никоим образом не несет ответственности за его действия. Как и конь. Мой кузен сам навлёк на себя эту трагедию.

– Я согласен с вами, милор’.

Девон в последний раз похлопал Асада.

– До свидания, приятель... Я навещу тебя утром перед отъездом. – Он повернулся и пошёл вдоль стойл к выходу, а пожилой человек последовал за ним. – Полагаю, после смерти графа по поместью поползли слухи.

– Слухи? Не то слово, поместье ими просто кишело.

– Кто-нибудь упоминал из-за чего леди и лорд Трени поругались в то утро?

Ни один мускул не дрогнул на лице Блума.

– Не могу сказать.

Несомненно, пожилой мужчина имел некоторое представление о природе конфликта между Тео и Кэтлин. Слуги всегда знали всё. Однако было бы неприлично устроить ему допрос о приватных семейных делах. Девон неохотно оставил эту тему… пока.

– Спасибо вам за помощь леди Трени, – сказал он главному конюшему. – Если она решит продолжить тренировать Асада, я разрешу ей это делать только под вашим присмотром. Я верю, что вы способны уберечь её от опасности.

– Спасибо, милор’! – воскликнул Блум. – Значит, вы намереваетесь разрешить леди остаться в Эверсби?

Девон уставилась на него, не в силах ответить.

Вопрос был прост на первый взгляд, но в действительности чрезвычайно сложен. Как он намеревался поступить с Кэтлин? А с сёстрами Тео? Что он собирался делать с Приоратом Эверсби, конюшнями, со всеми домочадцами и с семьями, которые обрабатывали земли поместья?

Правда ли он способен бросить их всех на произвол судьбы?

Но, чёрт побери, как он мог провести всю оставшуюся жизнь в невообразимых долгах и обязательствах, висящих над его головой, как дамоклов меч?

И тут, прикрыв глаза, Девон понял, что это и так уже произошло.

Меч был занесён с того момента, когда пришло сообщение о смерти Тео.

Выбора не было. Хотел он того или нет, но ответственность, которая сопутствовала титулу, уже лежала на Девоне.

– Да, – в конце концов, ответил он главному конюшему, чувствуя, что его слегка подташнивает. – Я намереваюсь позволить им всем остаться.

Старик улыбнулся и кивнул. Казалось, что он и не ожидал другого ответа.

Пройдя через крыло конюшни, которое соединялось с домом, Девон направился к главному входу. Казалось, он наблюдал за ситуацией со стороны, будто сознание решило отступить назад и посмотреть на всю ситуацию в целом, прежде чем окунуться в детали.

Откуда-то с верхних этажей до него долетели звуки игры на пианино и женских голосов. Возможно, он ошибался, но Девону показалось, что он отчётливо расслышал и мужской.

Заметив горничную, которая чистила щёткой перила парадной лестницы, он спросил:

– Откуда доносятся эти звуки?

– В верхней гостиной семья пьёт послеобеденный чай, милорд.

Девон начал неторопливо подниматься по лестнице. Добравшись до гостиной, он уже не сомневался, что тот голос принадлежит его неисправимому братцу.

– Девон, – с усмешкой воскликнул Уэст, когда он вошёл в комнату. – Посмотри, какую приятную стайку наших кузин я обнаружил. – Он восседал на стуле рядом со столиком для игр, сдабривая чай изрядной порцией алкоголя из своей фляжки. Вокруг него кружили близнецы, деловито собирая мозаику с изображением карты. Бросив на брата испытующий взгляд, Уэст заметил: – Ты выглядишь так, будто тебя протащили сквозь живую изгородь.

– Тебе не следует здесь находиться, – предупредил его Девон, а затем обратился ко всем присутствующим: – Кого-нибудь уже скомпрометировали или опорочили?

– Меня, ещё лет в двенадцать, – ответил Уэст.

– Я спрашивал не тебя, а девушек.

– Ещё нет, – весело ответила Кассандра.

– Пропади всё пропадом! – воскликнула Пандора, перебирая горстку составных частей мозаики. – Не могу найти Лутон.

– Не переживайте, – успокоил её Уэст, – Лутон можно вообще пропустить, Англия от того не пострадает. Возможно, даже выиграет.

– Говорят, в Лутоне шьют чудесные шляпки, – вставила Кассандра.

– Я слышала, что изготовление шляпок сводит людей с ума, – заметила Пандора, – хоть не понимаю почему, ведь работа не такая уж и утомительная.

– Их сводит с ума не сама работа, – сказал Уэст, – а ртуть, при помощи которой смягчают фетр. Мозг отравляет постоянное воздействие паров ртути. Отсюда и выражение «безумен, как шляпник»⁹.

– Тогда зачем её используют, если она такая вредная? – спросила Пандора.

– Потому что незаменимых работников не существует, – цинично ответил Уэст.

– Пандора! – воскликнула Кассандра, – Будь добра, не пытайся втиснуть деталь мозаики туда, где ей явно не место.

– Очень даже место, – упрямо настаивала её сестра-близнец.

– Хелен, – обратилась Кассандра к их старшей сестре, – разве остров Мэн находится в Северном море?

Музыка на мгновение смолкла.

– Нет, дорогая, он в Ирландском море, – проговорила Хелен со своего места в углу, где она сидела за небольшим пианино. Хотя инструмент был явно расстроен, её мастерство было очевидно.

– Вздор! – Пандора отбросила деталь в сторону. – Как разочаровадражительно.

– Пандора любит изобретать новые слова, – объяснила Хелен, увидев озадаченное лицо Девона.