– Ты, в самом деле, веришь, что я тебя переживу? – спросил Уэст. – Со всеми моими пороками?

– У меня их тоже не мало.

– Да, но к своим я питаю особое пристрастие.

Девон не смог сдержать иронического смешка.

Никто и подумать не мог, что именно эти двое, представители самой дальней ветви Рэвенелов, чья родословная уходила корнями во времена завоевания Англии норманнами, окажутся единственными претендентами на титул. К сожалению, в жилах чересчур импульсивных Рэвенелов всегда текла слишком горячая кровь. Они уступали всем соблазнам, предавались всевозможным порокам и презирали всякую добродетель, и в итоге умирали раньше, чем успевали произвести на свет наследника.

А теперь их осталось всего двое.

Хоть Девон и Уэст имели знатное происхождение, оно не позволяло им считаться частью высшего общества, в тот изысканный мир не допускались дворяне низших сословий. Девон мало знал о сложных правилах и ритуалах, которые отличали аристократов от низов. Но вот, что поместье Эверсби скорее окажется западнёй, чем манной небесной, ему было известно наверняка. Оно больше не могло обеспечивать само себя, а значит, начнёт поглощать скромный годовой доход из трастового фонда Девона, уничтожит сначала его самого, а потом прикончит и Уэста.

– Пускай род Рэвенелов оборвётся на нас, – сказал Девон. – Мы слишком скверные и всегда такими были. Кому какое дело, если наше графство канет в лету?

– Слугам и арендаторам будет не всё равно, если они потеряют заработок и крышу над головой, – сухо ответил Уэст.

– Они все могут идти к чёрту. Я расскажу тебе, как всё будет: первым делом пошлю вдову Тео и его сестёр паковать вещи, от них мне нет никакого проку.

– Девон… – окликнул его брат с беспокойством.

– А потом я найду способ снять майорат, подроблю поместье и продам его частями. Если не получится, вытащу из дома всё ценное, снесу его и продам камни…

– Девон, – Уэст указал в сторону дверного проёма, где на пороге стояла маленькая, стройная женщина в чёрной вуали.

Вдова Тео.

Она была дочерью лорда Карбери, ирландского дворянина, который владел конным заводом в Гленгарриффе. И вышла замуж за Тео лишь за три дня до его смерти. Такая трагедия, последовавшая сразу за радостным событием, наверняка стала для неё жестоким потрясением. Девон полагал, что как один из немногочисленных членов редеющей семьи Рэвенел, должен был послать ей письмо с соболезнованиями после несчастного случая. Но каким-то образом мысли так и не перешли в действия, а так и остались лишь в его голове, как пушинка, зацепившаяся за лацкан пиджака.

Возможно, Девон и заставил бы себя это сделать, если бы только не презирал своего кузена так сильно. Жизнь во многом благоволила к Тео, наделила его богатством, привилегиями и привлекательной внешностью. Но вместо того, чтобы быть благодарным судьбе, Тео всегда вёл себя самодовольно и высокомерно. И постоянно задирал других. Поскольку Девон никогда не мог пропустить мимо ушей оскорбление или проигнорировать, брошенный вызов, то их встречи с Тео всегда заканчивались дракой. Он бы соврал, если бы сказал, что жалеет о кончине кузена.

А если говорить о вдове Тео, то ей вовсе не нужны соболезнования. Она оставалась молодой и бездетной, ей полагалась вдовья часть наследства, что значительно повысит её шансы снова выйти замуж. Хоть о ней и говорили, что она красива, сейчас об этом судить было трудно, плотная чёрная вуаль полностью скрывала её лицо. Но можно было с уверенностью заявить, что после услышанного, женщина должна счесть Девона подлецом.

Но ему на это плевать.

Когда Девон и Уэст поклонились, вдова ответила им формальным реверансом.

– Добро пожаловать, милорд. И мистер Рэвенел. Я предоставлю вам полную опись домашней утвари, как только смогу, чтобы вы смогли разграбить и растащить всё согласно списку, – в её утончённом голосе, подёрнутом холодом неприязни, слышались хрустальные переливы.

Девон внимательно наблюдал за тем, как женщина прошла в комнату. Она была слишком стройной на его вкус, а траурный наряд только усиливал ощущение худобы. Но что-то в её отточенных движениях приковывало внимание, словно она парила, не отрываясь от земли.

– Примите мои соболезнования вашей утрате, – промолвил он.

– А вы мои поздравления вашему обретению.

Девон поморщился:

– Уверяю вас, я никогда не желал заполучить титул вашего мужа.

– Это правда, – подтвердил Уэст. – Он всю дорогу из Лондона выказывал своё недовольство по этому поводу.

Девон послал брату осуждающий взгляд.

–Дворецкий Симс может показать вам дом и земли, когда вам будет угодно, – сказала вдова. – Так как от меня, как вы выразились, нет никакой пользы, я удалюсь в свою комнату и начну паковать вещи.

– Леди Трени, – резко бросил Девон, – кажется, мы неудачно начали наше знакомство. Приношу извинения, если я вас обидел.

–Нет нужды извиняться, милорд. Лучшего я от вас и не ожидала, – проговорила она, не дав Девону вставить слово. – Могу ли я поинтересоваться, как долго вы собираетесь пробыть в Эверсби?

–Думаю, двое суток. Во время ужина, возможно, мы с вами сможем обсудить …

– К сожалению, я и мои золовки не сможем составить вам компанию за ужином. Постигшее нас горе нарушило привычный уклад нашей жизни, поэтому мы будем принимать пищу в одиночестве.

– Графиня…

Проигнорировав его, женщина покинула комнату, больше не сказав ни слова. Даже не соизволив присесть в реверансе.

Потрясённый и оскорблённый её поведением Девон уставился на пустой дверной проём, прищурив глаза. Женщины никогда не относились к нему с такой неприязнью. Он почувствовал, что вот-вот готов взорваться. Какого дьявола, она ставит сложившуюся ситуацию ему в вину, в то время как у него просто не было выбора?

– Чем я заслужил такое обращение? – возмутился он.

Губы Уэста дёрнулись:

– Помимо того, что собираешься выставить её за дверь и снести её дом?

– Я же извинился!

– Никогда не извиняйся перед женщинами. Это только доказывает твою неправоту, и распаляет их ещё больше.

Провалиться ему на месте, если Девон станет мириться с дерзостью женщины, которая вместо того чтобы всячески оказывать помощь, сыплет ему на голову обвинениями. Вдова она или нет, но ей придётся усвоить очень важный урок.

– Я поговорю с ней, – зловеще сказал он.

Закинув ноги на мягкий диванчик, Уэст растянулся на нём, подложив под голову подушку.

– Разбуди меня, когда закончишь.

Девон покинул приёмную и быстрым шагом последовал за вдовой. Он заметил, как её фигурка мелькнула в конце коридора, её платье и вуаль развевались как паруса пиратского корабля, несущегося на всех парах.

– Погодите, – крикнул Девон ей вслед. – На самом деле, я не имел в виду то, что сказал.

– Ещё как имели. – Она резко остановилась и развернулась к нему лицом. – Вы собираетесь разрушить имение и наследие вашей семьи, и всё из-за собственных эгоистических целей.

Он встал напротив неё, стиснув руки в кулаки:

– Послушайте, – сухо проговорил он, – самое большее, чем мне доводилось управлять, были меблированные комнаты, кухарка, камердинер и моя лошадь. А теперь я должен заботиться о разваливающемся на глазах поместье, которое насчитывает более двух сотен ферм с арендаторами. Я думаю, что заслужил хоть капельку понимания. Может, даже сочувствия.

– Бедняга. Как вам, наверное, тяжело, как обременительно задумываться о ком-то ещё, помимо собственной драгоценной персоны.

Отпустив последнюю шпильку, она попыталась уйти. Однако ей пришлось притормозить возле аркообразной ниши в стене, предназначенной для размещения статуй или предметов искусства на постаментах.

Попалась. Девон упёрся руками по обе стороны ниши, целенаправленно блокируя ей путь к отступлению. Он услышал, как у вдовы сбилось дыхание, и хотя не гордился этим, но почувствовал вспышку удовлетворения от того, что сумел заставить её нервничать.