— Отнюдь. Сюрприз состоит в том, что ты не знаешь, куда мы едем, а тайна — в том, что я не знаю, зачем я это делаю.

— Сегодня ты — сплошная тайна. Я с нетерпением ожидаю, что там у тебя еще для меня припасено.

Я наблюдал за ее лицом, пока автофургон катил к центру Сиднея. Молли смотрела в окно. Теплый солнечный луч играл на ее лице всякий раз, когда ему удавалось проникнуть между высокими зданиями, которые по мере приближения к центру становились все выше и все чаще заслоняли солнце. Мне казалось, что я смогу уловить ту самую секунду, когда Молли наконец поймет, куда мы едем. Я был доволен выражением ее лица, увидев, как брови вместе с уголками ее губ поползли вверх.

— Догадалась? — спросил я.

Молли оглянулась.

— Возможно.

— Что за уклончивый ответ!

— Я знаю, куда и зачем ты меня везешь.

— Надеюсь, — я придал своему голосу легкую иронию.

Я выбрал бар, который, как я вспомнил, мы посещали, но как именно мы проводили там время, пока оставалось для меня тайной. Единственным воспоминанием было глубочайшее и сильнейшее чувство к Молли. Более сильных чувств я не помню за всю свою жизнь. Мне казалось, что в баре что-то произошло, что стало для нас знаменательным. Мне не терпелось узнать, что же там случилось.

— А теперь расскажи-ка мне, с какой стати ты выбрал именно это местечко? Зачем ты меня сюда привез? — поинтересовалась Молли.

— Я решил повести тебя в какое-нибудь романтическое место, а потом в памяти всплыла эта картинка… Я не помню, почему это заведение имеет особое для нас значение, поэтому в вопросе заполнения лакун полагаюсь на твой идеально функционирующий мозг.

Автофургон остановился. Молли, подавшись вперед, выглянула наружу, потом вернулась назад и нахмурилась.

— Лео! Я не поняла! Где мы?

— Я думал, ты знаешь.

— Нет, я решила, что мы едем в отель, расположенный в следующем квартале. Там мы отмечали нашу свадьбу и провели первую брачную ночь. А это что? Похоже на бар.

— Так и есть, бар.

Не особо престижный на вид бар… Не особо бросающийся в глаза. Именно поэтому я решил, что это Молли приводила меня сюда.

— Мы что, никогда прежде здесь не были?

Молли довольно резко произнесла:

— Я уверена на все сто, что никогда здесь прежде не бывала. Ты точно знаешь, что это то самое место?

— Определенно, — озабоченно произнес я. — У меня такое чувство, что этот бар имеет для нас большое значение.

Молли засмеялась.

— Конечно, неудобно получилось, Лео, но ты никогда меня сюда не водил. Я даже сама сюда ни разу не заходила.

И тут Молли с шумом вздохнула.

— Господи, Лео! Надеюсь, ты меня ни с кем не спутал? — прошептала она.

Меня едва не охватила паника. Я видел, как изменилась в лице Молли. Она тоже разволновалась. Я попытался успокоиться, заверяя себя, что, во-первых, воспоминание имеет самое непосредственное отношение к Молли, а во-вторых, я не смог бы ей изменять. Одна только мысль о возможности подобного была мне отвратительной. Как бы там ни было, несмотря на всю мою убежденность, что я не ошибся, я понятия не имел, при каких обстоятельствах бывал здесь.

— Я точно помню, что это место связано с тобой, — возразил я.

Меня так раздражало то, что я ничего не могу вспомнить, что я застонал, сильно сжав виски.

— Давай зайдем?

— Меня все это немного раздражает, но… ладно.

Молли улыбнулась. Внутри мы присели за один из низеньких столиков. Я взглянул на меню напитков — да, я точно читал его прежде. Молли оглядывалась по сторонам.

— Теперь вспомнила? — с надеждой в голосе произнес я.

Жена отрицательно покачала головой и озадаченно пожала плечами.

— Я абсолютно уверена, что никогда здесь не бывала.

И тут я понял, что она права. Она сюда не приходила. Я был в этом баре без нее. Я не мог вспомнить, зачем сюда зашел, но теперь осознал, почему это место ассоциировалось у меня с Молли: именно находясь здесь в уединении, я думал, насколько далека она от меня. Я так тосковал по ней, когда сидел в этом баре в последний раз, что почти мог ощущать свое одиночество на вкус. А еще эта покинутость сочеталось с чувством сильнейшей вины.

Такое случилось со мной впервые — эмоции, нахлынувшие на меня, не были подкреплены никакими вызвавшими их причинами. Даже это странное обстоятельство намекало на то, что на самом деле я не желаю их вспоминать.

— Вспомнил? — спросила Молли.

Я покачал головой и сказал:

— Нет пока…

Я видел ее нерешительность и ее сомнения насчет того, не имелось ли у меня в прошлом какого-нибудь романа. Я не знал, что ей сказать. Я не сомневался в том, что хранил Молли верность. Обратное было бы просто полнейшей нелепицей, но вот откуда это тяжелое чувство вины, которое камнем лежало у меня на сердце? Что бы ни случилось в этом баре, радости мне это не доставляло, хотя я ни в чем до конца не был уверен.

Вздохнув, я потянулся к ее руке.

— Ладно. Первое свидание получилось никудышным, говоришь?

— Первое свидание? Ха-ха!

— Да, я планировал что-нибудь романтичное.

— Ты опять забыл, что мы женаты? — шутливо сказала она.

Я до сих пор чувствовал неуверенность в себе из-за того, что многого не помнил, но меня ободрил блеск ее глаз. Я поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

— Нет, не в этот раз, — сказал я, — но мне на самом деле хочется оставаться женатым, и я приложу к этому все свои силы.

Молли слабо улыбнулась, но свою руку не убрала.

***

— Знаешь, что мне это напомнило? — спросила Молли, когда мы поужинали.

Я подозрительно посмотрел на нее и удивился ее довольной улыбке.

— В первый год после того, как мы поженились, ты мало путешествовал. Из меня повариха — хуже не придумаешь, поэтому, когда приходил мой черед готовить ужин, я обычно уговаривала тебя поехать поужинать в каком-нибудь ресторанчике. Мы там сидели за столиком и болтали о всякой ерунде. Было просто восхитительно.

— И легко, — добавил я.

Я не помнил всех подробностей этих вечеров и бесед, но память сохранила то приятное удовольствие, которое они вызывали.

— Было легко, — согласилась она, — как сегодня. Спасибо!

— Какие твои самые любимые воспоминания о нашей совместной жизни, Молли? В первый год ведь все было хорошо?

— О да-а-а, — последнее слово она слишком растянула, словно не хотела ни о чем вспоминать. — Тот год был сплошной мечтой, а мы всегда были такими счастливыми.

— Но были же и самые лучшие моменты?

— Ну, такие… тривиальные… вроде долгих, ленивых ужинов на свежем воздухе, когда мы засиживались допоздна с бокалом вина на балконе нашей спальни, а внизу цвели палисандровые деревья. Когда ты вручную мыл посуду, еще до того, когда у нас появилась посудомоечная машина, а я подходила к тебе и…

— Обнимала меня сзади руками за талию, прижимаясь щекой к моей спине, — произнес я.

Молли кивнула, потянулась через стол и положила руку поверх моей. Мы обменялись улыбками. Я влюбился в нее, в который раз очень сильно в нее влюбился. Она — совершенство, полное совершенство.

Я не мог себе представить, что могу захотеть другую. Невозможно было даже вообразить, что я мог привести в бар другую женщину. Я попытался унять мучающее меня чувство вины. Если бы я невесть по какой причине и встретился здесь с другой женщиной, дальше этого я уж точно не зашел бы.

— Мне нравилось, когда мы вместе сидели у телевизора, — улыбаясь, продолжила Молли. — Казалось, ты полностью поглощен своей книгой и ничего вокруг не замечаешь, однако, когда транслировали что-нибудь по-настоящему глупое, ты вдруг бросал один из своих едких, но глубокомысленных комментариев, который доказывал, что ты очень внимательно следишь за происходящим.

— Мне нравится, как ты храпишь, — неожиданно сказал я.

— Извини, Лео, но я не храплю, — запротестовала Молли.

— Храпишь, — улыбнулся я ей. — Ты постоянно похрапываешь. Это просто восхитительно! Замечательная, красивая женщина… которая в постели издает звуки бензопилы. Вчера я прочел в книге о беременных, что они храпят громче. Теперь ты будешь спать, как дракончик, у которого гайморит.