— Да, — тихо произнесла она. — Давай.

Глава одиннадцатая Молли

Июль 2015 года

Было уже за полдень, когда я наконец добралась до реабилитационной клиники. Утром я намеревалась ненадолго заскочить в офис, а потом сразу помчаться к мужу, но на работе я проторчала несколько часов, а потом долго-долго ехала через весь город к временному пристанищу Лео. В его палату я вошла усталая, терзаемая чувством вины.

Я застала Лео сидящим в инвалидном кресле. Он разговаривал с Терезой, которая лежала, свернувшись калачиком, на кушетке, стоявшей возле его кровати. Я обрадовалась тому, что она не привезла с собой детей. Палата в больнице — неподходящее место для детей. Мальчики учинили бы здесь полный разгром.

Глаза Терезы покраснели. В одной руке она сжимала гигиеническую салфетку, в другой — мобильный телефон. Вообще-то ее отношения с Лео не обходились без постоянных обид, но я знала, что за всей этой бравадой скрываются подлинная любовь и уважение. Обняв Терезу, я присела рядом.

— Извини, что опоздала, — сказала я. — Много дел выдалось с утра. Здесь все в порядке?

— Я тоже не скучал, — заверил меня Лео. — Когда ты отсюда уехала вчера, у моей двери выстроилась нескончаемая вереница посетителей и самонадеянных врачей.

— Вот и хорошо, — улыбнулась я. — Как ты себя чувствуешь?

— С каждым часом все лучше.

— Тебе понравилась его новая прическа? Разве я годами не повторяла, что Лео надо подстричься? — с нажимом произнесла Тереза.

Только сейчас я обратила внимание, что с головы Лео сняли бинты. Перед операцией мужа поспешно постригли под ноль, и теперь вдоль всего его черепа тянулся чудовищный шрам. Я видела следы толстых хирургических стежков, стягивающих кожу. Вид этот меня пугал, но волосы у Лео растут быстро. Очень скоро этот шрам скроют густые, темные волосы.

— Отличный вид, — сказала я.

Трудно было поверить, что неделю назад он лежал в коме. Еще труднее было знать, что этот человек несколько недель назад злобно кричал на меня, а потом оставил в нашем доме на раковине обручальное кольцо, чтобы я могла его легко обнаружить.

— Тереза уже час напролет знакомит меня с полной историей жизни ее детей, — сказал Лео, указывая на телефон, зажатый в ее руке. — Кажется, мы добрались до замены четвертого или пятого подгузника Бакстеру и второй бутылочки молока для Ривера. Продолжение последует?

— Ты пожалеешь о своих словах, когда к тебе вернется память, — сказала я. — Ты просто забыл, как сильно их любишь.

— Я разрешу им прокатиться на моем кресле-каталке, — заявил Лео.

Он старался казаться невозмутимым, но ни от меня, ни от Терезы не укрылся горький подтекст его слов.

— Скоро ты будешь гоняться за ними и щекотать их, — заверила я. — Ты слишком упрям, чтобы сдаться.

— Не уверен, что упрямство имеет большое значение, если даже врачи не знают, является ли травма моего головного мозга необратимой или нет, — сказал Лео.

Подавшись всем телом вперед, он взъерошил Терезе волосы, словно ребенку. Она шлепнула его по руке и явно рассердилась. Я рассмеялась. Как замечательно, что эти двое вернулись к своим обычным отношениям.

— Теперь, когда твоя красавица-жена может составить тебе компанию, я еду домой спасать Пола от гнета наших сыновей. Мы приедем вместе, когда мама сможет присмотреть за внуками… скоро. Или ты хочешь, чтобы мы привезли детей?

— Врачи сказали мне, что я могу уезжать отсюда и возвращаться, когда захочу, — тихо произнес Лео. — Быть может, я смогу сам к вам приехать.

— Тобиас нашел автофургон, приспособленный для кресла-каталки, — сообщила я мужу, — так что мы легко сможем это осуществить.

— Замечательная новость, — воодушевился Лео. — Передай ему мою глубочайшую признательность. А кто такой, кстати, Тобиас?

Сарказм, прозвучавший в его голосе, задел меня за живое. Взгляд мой стал жестче. Я легко могла сейчас сорваться на крик и наброситься на Лео. Если бы не Тереза, сидящая рядом, я бы скорее всего так и поступила. Учитывая, что Тереза всегда защищала Лео, причем довольно резко, мне совсем не хотелось, чтобы она сейчас набросилась на меня. Последнее, что сейчас нам нужно, — это семейная ссора.

— Бедный Лео, — сочувствующе сказала Тереза. — Все теперь для тебя такое непонятное… Тобиас — преданный помощник твоей героической жены в ее фонде.

— Фонд? — Лео перевел взгляд на меня. — Это твоя благотворительная организация?

Я молча кивнула. Тереза встала.

— Сообщи, когда соберешься приехать. Мне придется собрать лего, а не то ты не сможешь перемещаться по дому, — чмокнув Лео в щеку, сестра направилась к выходу. — Спасибо, что привезла его в Сидней, Молли.

— Ты ничего не рассказывала мне о фонде, — сказал Лео, когда Тереза ушла.

— Проще показать, чем рассказать. Именно поэтому я попросила Тобиаса организовать автофургон.

— Когда мы сможем поехать?

— Сам решай.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но на моей танцевальной карточке[12] нет ни одной записи.

— Разве здесь не предполагается, что ты круглые сутки должен подвергаться терапии и разным занятиям?

Лео склонился и поднял с кофейного столика ламинированный лист.

— Давай сверимся с расписанием… Каждое утро — физиотерапия. Это мне надо. В некоторые дни — трудовая терапия… Этого я не совсем понимаю… Ну, положим, это мне тоже пригодится. В другие дни — гидротерапия.

— Ты любишь плавать, — заметила я.

— Люблю. Пожалуй, я от этого также не откажусь, но вот после обеда обозначено нечто под названием «групповая разговорная терапия».

Лео выглядел потрясенным, когда озвучивал этот пункт расписания. Я рассмеялась.

— Ах, дорогой!

— С трех до половины пятого ежедневно, — глядя на меня, изрек Лео.

Мне показалось, что шок на его лице был не совсем наигранным, но я продолжала смеяться. Лео выразительно насупился.

— Ты не понимаешь, Молли. У них записано, что это — каждый день.

— Быть может, будет полезно, если ты поговоришь о своих нынешних чувствах? — предложила я ему.

Лео положил расписание себе на колени. Глаза его сузились.

— Если я захочу обсудить свои чувства, то, сделай такое одолжение, позволь мне поговорить о приятных. Не могли бы мы немного поездить, кое-где побывать? Думаю, это сможет подстегнуть мои воспоминания. В твой благотворительный фонд я тоже хотел бы наведаться.

— Хорошо.

— С трех до полпятого подойдет… каждый день…

Учитывая, что я уже и так отсутствовала две недели, а поездка туда и обратно займет около двух часов, предложение Лео мне совсем не подходило, но муж улыбнулся мне своей очаровательной улыбкой, той улыбкой, которая безотказно действовала на раздраженных сотрудников аэропорта, когда он не мог попасть на нужный ему рейс, или на сотрудников посольства, когда ему срочно нужна была виза. Я непроизвольно улыбнулась в ответ. Даже мое тело чуть расслабилось. Я чувствовала себя так, словно размягчается мой позвоночник.

— Брэд приезжал? — спросила я.

— Нет.

— Он должен сегодня к тебе заскочить. Давай сегодня побудем здесь, а с завтрашнего дня начнем проводить терапевтические беседы.

— Просто фантастика! Это свидание! — муж замер, и на его лице отразилось осознание сказанного. — Кажется, я тебе это уже рассказывал? Мы сидели в баре… у бухты Дарлинг. Мы отправились поужинать вместе. Я просто хочу быть уверен, что мы помним одно и то же.

Я моментально вернулась в прошлое. Я вспомнила высокого, сильного Лео, сидящего рядом со мной в том заведении, вспомнила ощущение нашей близости в наступающей темноте, то, как пристально он смотрел на меня. В ту ночь я не могла заснуть, вместо сна я плела интриги. Мой испорченный, эгоистичный ум строил планы до предрассветных часов. Я обдумывала, какое место выбрать, какую атмосферу задать ужину, я даже подобрала себе платье и духи.

Я была акулой, преследующей свою жертву.

— Ты помнишь всю ту ночь?

— Я помню только слова. Они словно отпечатались в моей голове, но все остальное сокрыто во тьме… Как эпизод, вырезанный из середины фильма, — с оттенком горечи в голосе произнес Лео. — Куда мы поедем?