Сначала Женя показался Алисе другим, нежели она видела его теперь. Его сдержанность она ошибочно приняла за умение слушать и деликатность, а неразговорчивость – за сложный внутренний мир. Женщины часто принимают желаемое за действительное, лишь бы хоть недолго насладиться счастливыми моментами. Алиса не была исключением из правил. Но только не все женщины имеют смелость признать, что желали обманываться. Многим проще винить во всех своих неудачах мужчину.

К счастью для Жени, Алиса понимала, что он никогда не вводил ее в заблуждение, а то, что она дорисовала его образ желаемыми красками, – это была лишь ее вина. Женя оказался проще и приземленнее, чем ей того хотелось. Зато Алиса была именно такой женщиной, которая была нужна Жене. Осознание этого грело ее душу, но и вселяло чувство вины.

Алиса с облегчением выдохнула, когда вышла на своей остановке. Закрыв глаза, она подставила лицо под прохладный ветер. Утренний воздух был свежим. Немного постояв, она двинулась вперед, на работу. Работу, которую ненавидела. Еще больше ее тяготил коллектив, с которым приходилось проводить дни напролет. Но самым сложным испытанием для нее было общение с директором.

Владимир Борисович был тучным пятидесятилетним мужчиной с влажными губами и ищущим липким взглядом. Его глаза почти всегда были красными от компьютерных карточных игр, бессонных ночей и злоупотребления алкоголем. Казалось, что он чувствует себя этаким божком маленького мира научно-исследовательского института, увядающего с каждым годом.

Еще десять лет назад работать в этом институте было престижно, что подтверждалось высокими зарплатами. Теперь же его сотрудники постоянно попадали под сокращения, а премии получал узкий круг приближенных директора, что нисколько не смущало его самого. Владимир Борисович занял свою должность благодаря отцу, Борису Абрамовичу, получив в довесок все связи и нужные знакомства. Но сам он мало что представлял из себя, поэтому за его спиной подчиненные любили посмеиваться над ним. Хотя в лицо на это никто не осмеливался.

Алиса работала здесь уже пять лет и мечтала вырваться отсюда, как птица из клетки. Но страх перемен помогал найти уйму оправданий собственному бездействию, поэтому она продолжала заниматься нелюбимой работой и отвергать назойливые знаки внимания Владимира Борисовича. Алисе часто хотелось напомнить директору, что он женат и отец двух детей. Кроме того, ей хотелось сказать, что в его возрасте с лишним весом опасно заглядываться на молоденьких, а то не дай бог сердце подведет. Но для этого ей не хватало ни смелости, ни решимости. Поэтому, увидев директора в конце коридора, она спешила юркнуть в какой-нибудь кабинет и переждать немного. Или, услышав на этаже его голос, она тихонько кралась по лестнице, чтобы не встретиться с ним. Особенно сложно ей приходилось в праздничные дни, когда, разгоряченные алкоголем, все становились румяными и чрезмерно веселыми.

О своих проблемах Алиса не рассказывала Жене, чтобы не заставлять ревновать по пустякам. Ей казалось, что он может отправиться к ней на работу и устроить сцену Владимиру Борисовичу. От одной этой мысли внутри все сжималось. Алиса избегала всяческих конфликтов, а после визита Жени она бы не смогла вернуться на работу в институт. Поэтому справлялась с жарким дыханием и влажными руками директора сама как могла.

Закончив рабочий день, Алиса всегда спешила домой. Она скучала по Жене, но стоило им встретиться за ужином, как ей становилось тоскливо. Вот и сегодня, глядя, как он торопливо жует мясо и макает хлеб в соус, Алиса почувствовала, что все ее нежные чувства улетучиваются. И она в очередной раз спросила себя: «Он всегда был таким, но я не замечала этого? Или он был другим, но изменился?»

– Куда ты спешишь? – обратилась она к Жене, стараясь сохранять спокойствие. – Жуй медленнее, не торопись.

После подобных упреков Женя смотрел на нее не то удивленно, не то недоуменно, некоторое время чуть медленнее перемалывал пищу, но уже через минуту все было по-прежнему.

– Выровняй спину. – Алиса бросила на Женю строгий взгляд. – Ты все время сутулишься. Следи за осанкой.

– Слушай, не нужно реализовывать на мне свой материнский инстинкт! – Женя встал из-за стола. – Может, пора подумать о детях?

Алиса хотела выпалить что-то в ответ, но сдержалась. За время их совместной жизни она поняла, что порой слова бьют больнее ножа. И нужно быть очень внимательной к тому, что говоришь, потому что назад ничего вернуть нельзя.

Громко топая, Женя ушел в спальню, а Алиса осталась убирать со стола. Она чувствовала, что в последнее время часто перегибает палку: слишком давит на Женю, старается контролировать его действия и навязывает свою точку зрения даже там, где это не имело смысла. Она старалась понять истинную причину своего поведения, но не могла обнаружить ничего, кроме того, что ее тяготила предсказуемость Жени и обыденность их отношений. Ведь сначала у них все было иначе. Куда же делся огонь? Куда исчезла романтика? Или это, как и черты сказочного принца, она тоже придумала?

Моя посуду после ужина, Алиса вспоминала, с чего начинались их отношения с Женей.

После ночи, проведенной Алисой и Женей на одной кровати, у них появилась общая тайна.

На следующий вечер все четверо сидели за столом, в центре которого стояло блюдо с горой ароматных шашлыков. Мясо получилось сочным, с поджаристой корочкой. Друзья ели с большим аппетитом. Хрустя свежими огурцами и зеленью, они болтали о какой-то ерунде. Только Галина, прищурившись, наблюдала за Алисой, загадочно переглядывающейся с Женей.

– Вы какие-то странные сегодня, – произнесла она с ревностными нотками в голосе. – Все время у вас какие-то свои разговоры и секреты.

– Какие еще секреты? – смутилась Алиса, перестав жевать. – Это вы с Костей сутки из номера не выходили.

Самая не понимая почему, Алиса хихикнула.

– И что в этом смешного? – Галина изучающе смотрела на подругу. – В отличие от некоторых я всего-навсего помню, что я женщина.

Отчаянно пытаясь стать снова серьезной, Алиса прыснула со смеху. Не удержавшись, Женя присоединился к ней. Едва они успокаивались, как, стоило им посмотреть друг на друга, оба опять заливались смехом, причину которого и сами не могли ни понять, ни объяснить.

– Как дети, – фыркнула Галина. – Ей-богу, малые дети.

Когда ужин закончился и все было убрано со стола, Галина, воспользовавшись тем, что мужчины увлеченно спорили о чем-то, подошла к Алисе.

– Скажи мне правду. – Галина смотрела подруге в глаза. – У вас с Женей что-то было?

– Что-то? – Алиса умело изобразила детское недоумение. – Что ты имеешь в виду?

– Не строй из себя маленькую девочку, – прошипела Галина. – Я этого не люблю.

– Почему тебя это интересует? – Алиса нахмурилась, вглядываясь в недовольное лицо подруги. – У тебя есть какие-то виды на Женю?

– Вот же дура!

Круто повернувшись к Алисе спиной и вскинув подбородок, Галина направилась к мужчинам. Алиса растерянно смотрела ей вслед.

– Дорогой, – промурлыкала Галина, касаясь губами мочки Костиного уха, – пойдем в номер? Мне кажется, мы не все успели вчера.

– Уже иду, – похотливо засмеялся Костя и протянул Жене руку. – Спокойной ночи, Жека. – Он покосился на Алису и подмигнул другу. – Вы там тоже не скучайте.

– А нам некогда скучать. – Глядя на вытянувшееся лицо Галины, Алиса победоносно улыбнулась. – У нас тоже есть планы на этот вечер.

Крепко взяв Костю под руку, Галина потянула его в корпус.

Алиса весело взглянула на Женю, который, казалось, не заметил, что между женщинами произошел конфликт, понятный только им двоим.

Женя деловито двигал мебель в номере, когда на пороге появилась Алиса.

– Что ты делаешь? – Она удивленно смотрела, как Женя тащит тяжелую кровать к двери.

– Готовлюсь к ночи, – ответил он, тяжело дыша. – Теперь у нас будет двуспальная кровать.