«Бух-бух…» – застучали веслом по борту.

– Хуан, мы уходим, – послышался голос Диего.

– Постой, – воскликнул боцман, – с вами сеньор Элькано поплывет!

– Зачем?

– Вместо Эрнандо.

– Ты мне не веришь?

– Карвальо требует опись.

– Сам бы и плыл.

– Не нам решать, – примирительно закончил Акуриу— Офицеры разберутся.

– Какой он теперь офицер? – пробурчал Диего, однако, спорить не стал, помог кормчему спуститься, усадил на почетное место.

Лодка мягко отошла от «Консепсьона».

– Где тебя носит, клистир проклятый? – донеслось с палубы из тумана. – Пришлось вместо тебя кандальника послать. Иди в трюм, грамотей! Еще раз сбежишь, Мартина позову! – пригрозил боцман.

Плыли молча. Маленькое белое солнце светило над головой. Туман редел. Сквозь мутную пелену проступали очертания берега, силуэты кораблей. Тяжелогруженая лодка ровно скользила по спокойной воде, оставляла позади разбегающийся след. Колыхалась серая вода, мерцала стальным блеском, переливалась за кормой насыщенным зелено-голубым цветом. Сырой промозглый воздух проникал под плащи, стекал влагою с побуревших бортов, пах морем и снегом. Туман уходил на север за холмы, оголял и раздвигал ширь залива.

«Сан-Антонио» без парусов выглядел ниже и меньше размером. С носа и кормы судно держали по паре якорей, у бортов качались веревочные лестницы. На палубе пусто. Матросы с утра уплыли на берег заготавливать дрова, помогать мастеровым. Лодка причалила к борту.

– Вахтенные! – закричал Диего, сорвал голос и захрипел. Поморщился, потер тряпку на горле. – Крикни! – приказал шепотом матросу.

Тот громко позвал, ему не ответили. Осторожно вставляя ноги в петли лестницы, боцман нехотя полез наверх по скользкому борту. Застучали сапоги по палубе. Стихло. Гребцы переговаривались вполголоса. С кормы послышались шаги. Над поручнями выглянул Эстебан Гомес.

– Капитан пожаловал? – узнал он баска.

Элькано отвернулся.

– Послали список проверить, – пояснил боцман.

– Вижу, не командовать! Ты зол на меня, Себастьян? Брось, всякое бывает! Впрочем, я не навязываю тебе дружбу. Дуйся, сколько хочешь! А лучше поднимайся ко мне, накормлю похлебкой.

Элькано гордо разглядывал бухту.

– Дважды предлагать не буду. Наша еда лучше арестантской.

На палубе появились матросы, заскрипело подъемное устройство. Бочонки загремели по доскам. Работа спорилась. Из каюты вышли сытые кормчие Мафра и Сан-Мартин, пальцами ковырявшие в зубах.

– Чего сидишь, Себастьян? – позвал Сан-Мартин. – Лезь к нам!

– Бочки проверяю, – сухо ответил кормчий.

– Не пропадут, – поддержал Мафра. – Сколько возьмем, столько и отдадим, еще своих добавим, ведь основное продовольствие у нас, – похлопал рукой по борту, как по полному животу. – Давай быстрее, пока суп не остыл! – добродушно пригласил баска.

– Запиши в счетные книги, – заколебался Элькано, глотая слюну и прислушиваясь к голодному желудку.

– Сочтемся, – согласился Мафра. – Погости у нас до вечера, потом мы отправим тебя на «Консепсьон»! – предложил штурман. – Сыграем в карты, кинем кости…

– Весело живете, – не желая того, баск поднялся со скамьи.

– Не жалуемся. Наша очередь ремонта не скоро наступит. Вы-то много черпаете?

– Качаем ведрами, – вновь садиться было неловко, Элькано направился к лестнице.

– Сильно течет, – посочувствовал Сан-Мартин, – нет людям покоя. Гремя цепями, кормчий неуклюже взобрался на борт.

– Похудел, – Мафра оглядел гостя с ног до головы. – Челюсть торчит, на щеках косточки выступили. Болел?

– Немного.

– Грудница?

– Простуда.

– Пошли, расскажешь в каюте!

– Диего, – вспомнил Хуан, – передай на корабль: мы задержим арестанта. Он поработает здесь до вечера.

И повел Себастьяна в теплое нутро каравеллы.

Давя чавкающий под ногами рыхлый снег, маленький отряд с «Тринидада», в кожаной одежде и полудоспехах, под предводительством молодого Гальего пересекал плоскую равнину, огороженную низкими холмами. Разведчики походили на оловянных солдатиков, бредущих по чистому фарфоровому подносу Они шли долго и утомительно. Липкий мерзкий пот тек из-под шлемов по лицам, раздражал под фуфайками немытые тела. Утратившие парадный блеск мечи мешали движению, копья волочились по земле, цеплялись за камни. Большую неприятность доставляли щиты. Их вешали на мечи и копья, клали на плечи, тащили на руках, привязывали за спиной, гроздьями нанизывали на копье, и двое солдат, сгибаясь под ношей и стараясь ступать в ногу, плелись за остальными; отчаявшись, бросали на землю, волокли на ремнях. Щиты не скользили, вгрызались в мягкий снег, вязли. Еще несли аркебузы, два тяжелых мушкета с упорами, запас продовольствия и кастильское знамя, чтобы попутно присоединять к Испанской короне бесчисленные сахарные холмы с редкой колючей растительностью.

– Больше не могу! – взмолился Леон. Он снял морион, протер взопревшее лицо. Короткие черные волосы итальянца блестели капельками пота. – Здесь нет людей, зря ищем туземцев. – Матрос взял пригоршню снега, с удовольствием пососал, облизал пальцы, поймал стекавшую влагу.

Васко поднял руку. Дюжина людей повалилась на землю, беспорядочно расшвыряла оружие.

– Отшагали две лиги, – с гордостью или с сожалением заметил старший по возрасту Эрнандес, выпячивая тупую челюсть и скребя поседевшую бороду.

– Три, – вздохнул Сантандрес— Ходим кругами вокруг залива, а что толку? Лучше бы поплыли в море за зверем. – Матрос расстегнул ремешки, снял нагрудник. – Хоть убей, – сказал командиру, – назад налегке пойду!

– Есть тут индейцы, – Гальего устало посмотрел на Эрнандеса, собиравшегося последовать примеру приятеля. – Звери вокруг пуганые, убегают от нас. Они знакомы с человеком! Если дикари выскочат из-за холмов, ты не успеешь надеть доспехи, – предостерег Сантандреса.

Солдат внимательно оглядел соседние сугробы.

– Далеко, – решил он.

– Стрела быстро летит, – возразил Леон и, подражая полету стрелы, свистнул, раскинул руки, повалился на спину.

– Чтоб тебя… – Эрнандес торопливо перекрестился. – Наговоришь, болтун!

– Какая красота! Душа возносится к Богу, – блаженно произнес итальянец, глядя в голубое небо. – Ангелы топ-топ по облакам… Дева Мария спрашивает: «Чего дураки прут по снегу, потеют в доспехах? Воевать собрались?» – «Нет, – говорит архангел Михаил, – открывают новые земли, ищут золото». – «Сидели бы на корабле, жрали «гусей», запивали разбавленным вином, весну дожидались», – советует Мадонна.

Он закрыл глаза, замолчал.

– Подмышки натер, – пожаловался Сантандрес, оттопыривая одежду и помахивая локтями, будто крылышками, – нагрудник маловат.

– Постучи камнем, выгни по размеру, – посоветовал Хинес— Мне Родриго в кузнице все железки подогнал.

– Хинес, бабахни из мушкета, – сонно пропел Леон. – Индейцы сбегутся на чудо поглядеть.

– Не смей попусту палить! – запретил Васко. – Туземцы перестанут бояться ружей.

– Леон, чего тебе ангелы сказали? – поинтересовался Сантандрес. – Дева Мария красивая?

– Как твоя жена.

– Ты не видел ее, – радостно упрекнул матрос.

– Зато наслушался на десять лет вперед, – вяло произнес итальянец.

– Леон, – тормошил Сантандрес за ногу приятеля, – а трон у нее золотой?

– Алмазный. Отстань, спать хочу, – возмутился тот.

– Алмазный, – блаженно повторил матрос, уносясь мыслями в Испанию.

– Мы обязательно найдем людей, – уверенно произнес Васко. – Вчера охотники опять встретили загадочные следы двуногих существ.

– Наверное, великаны, – предположил Сантандрес— Если они нападут, броня не поможет, а мечами и копьями только разозлим.

– Поэтому нам дали порох, чтобы отпугнуть огненным боем, – ответил Гальего.

– Не нравится мне наше занятие, – признался Хинес— Зачем искать великанов? Их без пушек не победить.