– Господь даст – не встретимся! – пробурчал солдат, державший на коленях знамя. – Хоть трудно с оружием бродить, все же легче, чем хворост собирать. Я целую неделю маялся с кандальниками.

– Зачем пошел, – упрекнул Гальего, – коли от встречи бежишь?

– Я не прячусь. Мне бы целым вернуться, а с дикарями воевать или с великанами – один черт!

– Не хочется, – согласился Хинес— Васко, пойдем назад, – осторожно предложил португальцу— К ужину вернемся.

– Погоди, рано еще, – заартачился командир. – Солнце только начало клониться к земле.

– Мы не спеша, с передышками… – искушал Хинес— Не приведи Господь в темноте заблудиться!

– Лигу пробежим, – замотал головой Гальего, – затем повернем к берегу.

– У-у… – разочарованно промычал Эрнандес— Через лигу вы понесете меня на руках.

– Положим подыхать, – отрезал Васко, оглядел отряд и громко сказал: – Пора вставать, штаны промочим! – Повернулся к Эрнандесу и добавил: – Не хнычь, надевай железяки!

– Дай отдохнуть еще чуточку, – взмолился Хинес— Посидим немного, потом лигу отмерим – и баста!

Он поднялся, подложил под себя щит, сел удобнее, начал разглядывать холмы.

– Над морем висит туман, а здесь чистое небо, – удивился солдат со знаменем, – совсем как в Нидерландах, где люди катаются на ножах по замерзшим каналам.

– Как это? – заинтересовался Эрнандес.

– Полозья у санок видал?

– Да.

– Вот такие куют на ноги, привязывают веревками и бегают, как скороходы!

– Ты пробовал? – сомневался матрос.

– Горе одно, лоб расшибешь… А у них даже девки катаются.

– Тихо! – прошипел Хинес— Великан!

– Шутишь, – отмахнулся Эрнандес.

– На холме, – протянул руку матрос.

Васко мигом приподнялся и заметил похожее на человека волосатое чудовище. Великан с дубиной в руке разглядывал испанцев. Оторопевшие солдаты не шевелились.

– Вон еще один, – тоже шепотом сказал стражник, показывая на соседний холм.

Косматые чудища приблизились на полет стрелы, остановились. Испанцы отчетливо видели крепкие бочкообразные тела, толстые волосатые прямые ноги, украшенные яркой краской человеческие лица. Вид заросших шерстью чудовищ вызывал ужас. Солдаты сидели на снегу, заворожено наблюдали за дикарями.

– Боятся нас, – облегченно вздохнул Хинес.

– Такой дубиной можно камни дробить, – произнес солдат. – Щит вдребезги разлетится.

– Ноги по два пуда, не меньше! – подивился Эрнандес.

– У тебя мушкет заряжен? – забеспокоился Васко.

– Утром засыпал сухой порох, – пробормотал солдат.

– Хорошо, очень хорошо, – нервно повторил Гальего.

– Что хорошего, коли фитиль не запалить?

– Я пальну, – предложил второй пехотинец.

– Успеем, – решил командир. – Стреляй, если в драку полезут!

Великаны недоверчиво изучали людей. Вперед не шли, назад не пятились. Один посыпал голову снегом, начал медленно кружиться, притопывать ногами.

– Танцует? – догадался Хинес.

– Колдует, насылает порчу, – возразил португалец. – Ишь, чего задумал!

Приплясывая и посыпая голову снегом, великан направился к разведчикам. Сородичи чудовища столпились на холме, грозно выставили вперед дубины.

– Да поможет нам Бог! – перекрестился Эрнандес.

– Эй! – воскликнул Васко и вскочил на ноги.

Великан замер, попятился к сородичам. Солдаты заметили испуг, поднялись с оружием. Дикари спрятались за холмы.

– Стой! – закричал Гальего и, забыв о мече, пустился вдогонку— Стой! – тяжело дыша, орал изо всех сил, вязнул в рыхлом снегу.

Воины поспешили за ним. Несмотря на грузный увесистый вид, великаны легко убежали от закованных в броню испанцев. Широкие провалы в снегу – следы ног волосатых чудищ – уходили за холмы. Перегоняя друг друга, крича и размахивая пустыми руками, разгоряченные солдаты неслись за командиром. У холмов они выбились из сил, остановились. Только тут благоразумие вернулось в головы.

– Нельзя бросать оружие, – проворчал старый солдат, забывший на равнине знамя. – Вдруг наверху засада?

– Думаешь, заманили? – Вашко ослабил ремешки на боках нагрудника.

Солдат плюнул с досады, повернулся к черневшим на белоснежной тарелке поля копьям, мечам, щитам, мушкетам и прочей амуниции.

– Что случилось? За кем гнались? – подоспел задремавший итальянец.

– Ангелы приходили, – усмехнулся Эрнандес, – вот с такими дубинами!

– Не шути.

– Без крыльев, с рыжей шерстью. Ножищи, как бревна! – показал на следы.

– Ого! изумился Панкальдо. – Две моих войдет.

– Надо возвращаться, – посоветовал солдат, – пока стадом не нагрянули и не захватили оружие.

– Правильно, – одобрил его мнение Хинес— Глупо все произошло. Зачем ты закричал? Поплясал бы великан, подошел к нам – ничего бы один не сделал.

Португальцу стало стыдно за свою горячность, за неумение командовать, за то, что покинул стяг с оружием, за потерю которого адмирал может казнить.

– Приготовьте мушкеты! – приказал он солдатам. – Я погляжу, что скрывается за холмом. Может, мы нашли город или деревню.

– Опасно, – Эрнандес недовольно покачал головой.

– Возьми меня с собой! – попросил итальянец. – Я тоже хочу посмотреть на великанов.

– Успеешь, – Эрнандес потянул его к себе.

– Нет, я пойду с ним, – упорствовал Леон.

– Там Дева Мария не поможет.

– У нас нет мечей. Они поймут, что мы не хотим воевать.

– Не дури, парень! – прикрикнул солдат.

– Идем, – согласился Гальего. – Ждите нас до вечера. Если не вернемся, возвращайтесь одни!

– Послушай, Васко, – предложил Эрнандес, – давай завтра возьмем две дюжины солдат и поищем деревню. Великаны живут где-то рядом.

– Вояки! – зло кольнул солдат. – Я говорил, что нельзя поручать матросу командование отрядом, – повернулся и пошел к оружию.

– Сам-то чего бежал? – обиделся Эрнандес.

– Глядя на вас, ума лишился.

– Мы вернемся через два часа, – пообещал Гальего, направляясь к холму.

Панкальдо потянулся за ним.

Разведчики осторожно взобрались на гору. Они не боялись стрел: доспехи надежно предохраняли спину и грудь, толстая воловья кожа защищала ноги, шлемы скрывали головы. Но неожиданно брошенное копье могло причинить серьезное увечье. Следы туземцев ниточкой спускались в лощину петляли меж колючих кустов, прятались за соседние холмы. Заснеженное пространство без признаков человеческого жилья расстилалось перед матросами. Позади них разбившиеся на кучки испанцы плелись за солдатом. Солнце клонилось к западу, отчего золотилось, а небо набухало синевой. Тишина разлилась по сахарной равнине, лишь истоптанный край поля напоминал о туземцах. Перекрестившись, Гальего смело шагнул вниз.

Когда туман рассеялся, заготовители увидели слева от лодки низкий каменистый берег, покрытый снегом с завалами льда, справа – сонный океан. Его поверхность лениво шевелилась, приподнимала ноздреватые льдины с голубыми полосами. Вода обсасывала мучнистые куски, лизала прозрачные бесцветные бока, блиставшие под лучами желтого солнца. Лучи преломлялись во льду, вспыхивали цветами, играли радугой. Люди не замечали красоты. Вонзая стальные жала багров в размягченные льдины, хрустевшие под ударами крючьев, моряки напрягались всем телом, расчищали проход, защищали лодку от пробоин. Напуганный шумом зверь уходил на дно, всплывал позади шлюпки, и нельзя было достать его гарпуном. Люди старались плыть тише, но багры гремели о борта, ноги стучали по пайолу весла натыкались на осколки льда. Охотники скользили по сырому настилу, падали на дно лодки.

– Правь к берегу! – приказал рулевому боцман Мигель де Родос, тридцатилетний севилец выше среднего роста, с чистым безбородым лицом и русыми волосами. – Поищем зверя на берегу.

– Давно пора, – поддержал его худой длинноногий баск Педро де Толоса.

Темный курчавый Николай (по прозвищу Грек), в двадцать семь лет завербовавшийся старшим матросом, повернул шлюпку на скалы.

– Но-но! – погрозил боцман. – Круто берешь.