Но подобные предложения предполагали аккордную оплату за разовую работу. О постоянной подпитке витаксом здесь и речи не шло. Бас знал ищеек, перебивавшихся случайными заработками. В городе действительно довольно часто происходят самые разные события, собирающие толпы людей: от премьеры нового фильма до ярмарки мёда, который привозят пасечники даже с отдалённых хуторов. Если внимательно отслеживать все эти события, держать нос по ветру и везде успевать, можно жить и с таких доходов.
Но только в том случае, если витакс не нужен тебе ежедневно. Если ты здоров и можешь без потерь дождаться следующего приглашения. А как раз этого Бас себе позволить не мог. Витакс нужен был ему как воздух.
Этими горькими рассуждениями начался первый безработный день Баса. На Беговой, у ви-пункта, под рекламным постером, зазывавшим на Канары. Тогда он заправился на жетоны, полученные от контролёров в виде отступного, и прикинул перспективы, наметил план действий. И сейчас, на исходе третьего дня безуспешных поисков, когда всё сложилось в соответствии с самыми неприятными предположениями, ноги принесли его сюда же. Результат был нулевым, и на будущее сохранялась та же горестная, безысходная нотка — куда податься бедному, больному, никому не нужному эксперту?
Хоть подавай объявление в газету. Слышал Бас, некоторые бессмертные берут на службу собственных ищеек, поле своё берегут. Но попасть к таком боссу штука непростая — нужны связи, рекомендации. А где их взять, не у Зауера же!..
Он печально смотрел на пальмы и море. Эх, далёкий сказочный мир! Почему-то ему казалось, что на солнечных берегах нет ни воров, ни ищеек. Люди живут беззаботно, весело и счастливо, не ведая нужды. А тут и пожаловаться некому. Маме лучше вообще ничего не говорить, с её-то здоровьем. Можно делать вид, что продолжаешь ходить на службу. Вот только где жетоны брать? Эти-то скоро закончатся…
Стоп, сказал себе безработный эксперт, хоть одного человека он может порадовать случившимся прямо сейчас. Почему бы не вернуть Вику его обещание: уехать и не рисковать встречей со школьным товарищем в роли гончего. Нет больше гончего по имени Себастьян Лагерь. Уж в полицию-то он точно не вернётся…
К счастью, друг детства оказался дома. Вик открыл сразу, будто ждал за дверью. Улыбнулся, схватил за мокрую куртку и втянул Баса в прихожую. Приобнял. За окном опять полоскал дождь: с куртки текло, и на паркете быстро образовывалась небольшая лужица. Стоптанные башмаки эксперта оставляли на полированном дереве грязные рубчатые следы. Но друзья не замечали этого.
— Входи, дружище, — радостно проговорил тягун. — Хорошо, что зашёл.
— Да вот… — замялся эксперт. — Проходил мимо, дай, думаю…
— Вот и молодцом. Сейчас сделаем глинтвейн. Обсохнешь, согреешься. Поговорим…
Он помог раздеться, провёл в комнату.
— Ты присядь, — указал на диван, — я сейчас…
И тут же направился на кухню: с характерным стуком встала на плиту посудина для смешивания вина и воды, захлопали ящики и дверцы шкафа. Вот, чмокнув, пробка покинула бутылку, и забулькало вино. Зашипел газ в конфорке…
Бас присел на диван и откинул голову на высокую спинку. От всех этих звуков — домашних, уютных, от присутствия Вика, хозяйничавшего на кухне, оттого, что всё в этой комнате было так же надёжно и приветливо, как и сам хозяин — стало на душе удивительно спокойно и тепло. Веки отяжелели и прикрыли глаза. Эх, старый друг, и почему так неправильно устроена жизнь?
Вик с приглушенным звоном перемешивал глинтвейн в посудине, потом невнятно поговорил с кем-то по телефону. Бас не разобрал слов — после дня беготни и переживаний он слегка задремал. Тело стало невесомым, ему казалось, он плывёт куда-то: может быть к сказочным берегам? Туда, где тёплые волны ласкают берег, и пальмы кивают ему своими растрёпанными головами?
— Эй, Бас, не засыпай! — Голос друга заставил вскинуться, сесть прямее. — Ночь ещё не наступила, давай вначале согреемся глинтвейном.
Он внёс и поставил перед товарищем дымящуюся кружку. Не бокал, не стакан — именно кружку.
— Пей. Напиток не крепкий, но горячий и со всеми необходимыми добавками.
Глинтвейн головокружительно пах корицей, гвоздикой, имбирём и ещё чем-то сладким и духмяным, и Бас не выдержал: расплакался как ребёнок и вывалил другу все свои горести. Тоску и обиду, жалобу на несправедливость судьбы — как мольбу о сострадании.
Говорил взахлёб, откинув ставшие ненужными очки и размазывая слёзы по щекам.
Вик внимательно слушал.
— Выходит, — промолвил он, дождавшись паузы в излияниях друга, — и я руку приложил к твоим несчастьям?
— Да брось, Вик, — отмахнулся Бас. — Не ты, так нашёлся бы другой повод. Полицейские использовали удобный случай.
— Значит, — подытожил вор, — такая тебе благодарность за беспорочную службу? Не густо. И что дальше собираешься делать, штурман?
От этого обращения, взятого из далёкого детства, из радостных и беспечных детских игр, Себастьян оторопел. Все варианты устройства собственного будущего вмиг вылетели из головы, осталась одна растерянность. И обида.
— Не знаю… — Шмыгнул носом. — Найду что-нибудь…
А Вик уже сидел рядом — спокойный, собранный, надёжный.
— Не пора ли о себе подумать, дружище? — спросил он и сам как бы удивился своевременности и простоте вопроса. — На государство ты уже горбатился, результат налицо. Дальше что? Туда тебя не взяли, сюда не берут, там тоже не ждали. Побегаешь, обобьешь все пороги, до которых сможешь дотянуться — везде откажут. Или накормят туманными обещаниями. А витакс тебе нужен уже сейчас, я правильно понимаю?
Бас кивнул, заглядывая Вику в глаза. Молча ждал продолжения.
— А если я скажу тебе, что есть возможность заработать много и за короткое время? — Тягун пытливо смотрел точно в зрачки. — Несколько дней, и ты богат. Деньги, витакс — всего вдоволь. И можно уехать из родного города и начать жизнь с чистого листа…
— Так не бывает, Вик, — невесело улыбнулся Бас. — Мы уже не дети, планета Хаос давно исследована и освоена. Если быстро и много, значит незаконно. Это аксиома. Или ты нашёл в Семигорске золотоносную жилу?
— Нашёл, и не спеши отказываться. Ты всю жизнь соблюдал закон, более того — защищал его. Много тебе это дало? Выбросили, как использованный… шприц, уж извини за непоэтическое сравнение. Пойми, Бас, такой, какой ты есть — честный, готовый исполнять долг и служить людям, ты никому не нужен. Сам говоришь — ни полиция, ни ви-контроль тебя обратно не возьмут. С «частниками» дело обстоит ещё сложнее. И что, подыхать под забором?
— У тебя есть предложение? — покорно нацепил очки эксперт.
— У нас с тобой есть способности, — отрезал вор. — Уникальные, дающие нам огромные возможности. И ни ты, ни я не можем их применить с пользой для себя. В первую очередь — для себя! — подчеркнул, как ножом вырезал.
— Мне казалось, у тебя это получается…
— Тебе показалось. Ну, правда, Бас — что есть тягун? Мелкий воришка, тянущий из поля незадачливых сограждан крохи. А чего стоят эти постоянные переезды? Только мало-мальски обживёшься, привыкнешь к месту и людям — подъём! Контролёры на хвосте — хватай мешки, вокзал отходит! Скажу честно, хотел я накопить деньжат со своих нелегальных доходов, бросить ремесло и выучиться, наконец, на художника. Зарабатывать на витакс и хлеб насущный честным путём. И шиш, что получилось! Ни денег, ни долголетия. Тут нужен рывок, а потом… потом можно переписать судьбу.
— Конкретно?
— Появилась возможность тянуть помногу. И сразу на конденсатор. В несколько дней мы насобираем витакса лет по пятьсот. На каждого…
— Всё-таки тянуть, — опустил голову Бас. — А я то надеялся…
— Пойми, у нас нет других возможностей! Я умею только это, ты тоже обладаешь вполне специфическим даром, в других областях мы ничего не значим. Но в пределах своего поля…
— Ладно, — прервал эксперт, — пусть ты сможешь насобирать много витакса, хоть я и не представляю, как это возможно сделать практически — какова моя роль?
