Сняв цепь, Эдвард поднял знак на уровень глаз, словно старался что-то разглядеть на нем, но в зал уже вошел Линк в сопровождении остезейских солдат, перешагивая через разбитые корпуса охранных дроидов. Мертвые тела членов Совета впечатления на него не произвели, он только старался ступать осторожно, чтобы не угодить в очередную кровавую лужу на полу.

— Здравствуй, мой дорогой друг, — кивнул Эдвард, когда Линк подошел ближе. — Надеюсь, сейчас тебя не грызет чувство вины по поводу произошедшего?

— Из-за этих стариков? — представитель Союза только хмыкнул. — Нисколько. Наоборот, я даже чувствую облегчение от того, что теперь эти старые извращенцы не будут путаться под ногами. Совет давно изжил себя, а удобного повода избавиться от него все никак не представлялось, не нашлось среди нас людей, готовых открыто выступить против, отказавшись от собственных клятв, и не побояться прослыть предателями…

— А сделать это чужими руками вполне нормально, да? — Эдвард усмехнулся. — Наши клятвы всегда были нашей опорой в этом мире, Рейнсвальд держался на верности данному слову, но порой оказывается и так, что именно эти клятвы и сдерживают нас, не позволяя идти вперед и камнем прижимая ко дну.

— Странно слышать подобные слова от тебя, Эдвард, — усмехнулся Линк, протягивая руку, чтобы забрать символ власти Остезейского Союза, — Так говорить о клятвах, когда именно из-за них и отказался от королевского престола.

— Я был наивен и глуп, — вздохнул Эдвард, продолжая раскачивать цепь перед глазами, наблюдая за тем, как переливаются на гранях золотого солнца отблески ярких ламп зала, — верил в то, что люди действительно держат и следуют собственным клятвам. Однако… — он прикрыл глаза и протянул медальон Линку, — однако на самом деле вся проблема в том, что вещи, которые мы считаем непоколебимыми, для других всего лишь инструмент в достижении собственных целей. Как можно тогда верить вообще чему-либо? Или кому-либо?

— Эдвард, не думай, что ты первый, кто додумался до этого, — ответил Линк, бережно, как невероятное сокровище, принимая символ власти на ладони обеих рук и даже не думая скрывать волнение в этот момент. — Как долго я ждал этого дня… Вся Остезея в моих руках…

— Господин, барон, — прервал их разговор вошедший офицер тристанских штурмовиков. — Докладываю. Здание находится полностью под нашим контролем, все узлы и системы связи захвачены, ни единого сигнала тревоги с них передано не было. Сейчас мы поддерживаем стандартный обмен сообщениями, чтобы не вызвать подозрений.

— Превосходно, офицер, — кивнул Эдвард, отвлекшись. — Передайте войскам приказ занять позиции по периметрам здания и взять под контроль все входы и выходы. Утечка информации на данном этапе недопустима.

— Есть! — кивнул штурмовик и, отдав честь, вышел из зала, оставив дворян вдвоем заканчивать разговор.

— Я не раз представлял, что смогу сместить Совет, но никогда не думал, что это произойдет таким образом, — Линк вытащил из нагрудного кармана мундира платок и принялся вытирать им залитую кровью цепь, — Эдвард, когда ты предложил изменить все планы Совета, выступив против Вассария, я слабо представлял, как далеко это все зайдет. Гораздо больше в те дни меня беспокоила интервенция Саальта, но сейчас… Сейчас все это выглядит куда удивительнее.

— Теперь ты мой человек в Остезее, — кивнул Эдвард. — Мне нужен этот феод и его войска, которые теперь поведешь ты. За свое положение и безопасность можешь не беспокоиться, о факте переворота еще никому не известно.

— Это самый важный момент, — кивнул Линк, — твои люди тоже не должны быть узнаны, я собираюсь объявить о предательстве Совета и его попытке заключить мир с Саальтом. Вассалы этому поверят, и мне останется лишь склонить их на свою сторону. Жаль только, что его нельзя сразу присвоить себе, — вздохнул он, разглядывая вычищенный знак главы Совета. — Вассалы могут начать задавать неудобные вопросы, поэтому придется изображать из себя истинного патриота, преданного интересам феода.

— Мне все равно, кого ты собираешься изображать, — отмахнулся Эдвард, — только не думай, что я стараюсь исключительно ради твоего благополучия. Остезейский Союз должен выступить против Саальта наравне с остальными феодами, и мне нужен каждый солдат, которого вы сможете выставить. И пока ты полностью не возьмешь ситуацию под контроль, в столице будут находиться мои войска во избежание возможных попыток реконструкции старой власти. Конечно, все будет законспирировано, никто ни о чем не узнает.

— От своей части уговора я отказываться не собираюсь, — кивнул Линк, — к тому же, в отличие от этих стариков, прекрасно понимаю, где настоящая опасность, а где всего лишь временные трудности. Эдвард, надеюсь, этот момент ты тоже понимаешь.

— С графом Фларским можешь поступать, как будет твоей душе угодно, — пожал плечами тристанский барон. — После того, как будет устранена главная угроза Рейнсвальду, внутренние склоки меня перестанут волновать, — с этими словами Эдвард направился к выходу, жестом велев личной охране, дожидавшейся у входа, следовать за собой. — Прости, я бы рад провести в твоей компании больше времени, но меня уже ждут совсем другие дела. Предоставляю феод твоим заботам, уверен, ты справишься, моя помощь не понадобится.

— Нет, Эдвард, со своей частью ты справился отлично. Гораздо лучше, чем я мог предположить, — кивнул Линк, оставшись в зале один, все еще разглядывая знак власти Остезеи. Еще раз пожалев, что не может предъявить свои права на феод прямо сейчас, убрал его вместе с цепью в карман и посмотрел на тело прежнего главы Совета. — И вы тоже, господин Таннер, превосходно справились со своей задачей, о большем я даже просить вас не посмел бы. Теперь остается решить последние совсем незначительные вопросы, прежде чем переходить к следующему этапу.

Линк улыбнулся. Приятно было чувствовать себя не столько пешкой в чужих руках, сколько игроком, ведущим собственную партию. В этой войне у него были и собственные интересы, отличавшиеся от тех, что преследовали тристанский барон и фларский граф. Однако сейчас их стремления совпадали, всем необходим был тихий и спокойный Рейнсвальд, в котором не будет войны, поэтому отказываться от данного Эдварду слова он пока не собирался. Остезейскому Союзу действительно пора было вступать в конфликт в качестве непосредственного участника, иначе передел сфер влияния и территориальных границ мог завершиться, оставив их в стороне.

***

— Не думаю, что подобный поворот событий вас может устроить, — сказал Вассарий, широко улыбаясь, но потом поспешил добавить, — господин…

— Остезейцы прервали переговоры, вот что меня действительно беспокоит, мой дорогой бывший соперник, — кольнул в ответ фларский граф, оторвавшись от чтения недавно присланных отчетов. Отложив инфопланшет в сторону, претендент на престол поднялся со своего кресла, отделанного красным бархатом, и внимательно посмотрел на своего еще недавнего конкурента, а теперь вассала. Подобный политический успех уже начинал сказываться на всем положении дел в королевстве.

Оставшиеся без единого центра бывшие союзники Вассария поспешно расползались, как тараканы из разворошенного гнезда. Большинство из них теперь торопились присоединиться к самому графу, оставаясь верными своим клятвам и следуя за своим сюзереном, признавшим вассалитет Фларского графа, но все же были и такие, кто в свете последних событий посчитал клятвы разорванными.

Они декларировали политическую независимость или бежали под крыло к Тоскарийскому графу, который объявил себя политическим центром поддержки розмийского претендента на престол. Хотя сам Розмийский граф появлялся на публике в последний раз уже очень давно, и ситуация вокруг него с каждым днем выглядела все более смутно, но правильное использование славы его отца, Иинана Третьего, все еще привлекало дворян под знамена Розмии.

— У остезейцев теперь просто не остается другого выбора, кроме как присоединиться к вам, сюзерен, — развел руками Вассарий, присаживаясь в свободное кресло у стола для обсуждений. Сцепив пальцы рук на животе, он расслабленно откинулся на спинку, устраиваясь удобнее. — Не могу не признать, меня удручает собственный разгром, а к тому, что вы, Дэлай, сохранили мне жизнь, вообще не знаю, как относиться. Однако трезво смотреть на вещи я не разучился — первое, что сделает Остезейский Союз, разобравшись в ситуации, так это выдвинет требования о взыскании всех моих долгов. Думаю, именно с этим и связана задержка в переговорах. Они просто не знают, как сформулировать требования, чтобы точно выиграть, и, главное, не знают, как вы вообще на них отреагируете. Получается, что вы теперь мой сюзерен и должны выступать моим попечителем в данном вопросе.