— Вот ведь… — граф ругнулся, — что ж, никто не должен знать о случившемся. Это приказ. Стивки держать под охраной в отдельном корпусе, до моего окончательного решения о его судьбе не допускать никаких контактов с внешним миром. Никто не должен знать, что он арестован. Если будут вопросы, то говорить, что отбыл со специальной миссией, все данные засекречены. Понятно?
— Так точно, — снова кивнул адъютант и вышел, отпущенный жестом руки тоскарийского графа, оставив его одного.
Откинувшись на спинку кресла, граф прикрыл глаза и в очередной раз попытался успокоиться. К гостям нельзя выходить в такой нервозном состоянии, необходимо выглядеть спокойно и улыбаться, иначе они могут подумать, что возникли какие-то проблемы, а подобные сомнения опасны в его ситуации.
Больше всего хотелось просто закрыть глаза, заснуть, а когда снова проснуться, чтобы все проблемы уже были решены, но такое возможно, к сожалению, только в мечтах. А ему надо было самостоятельно решать все вопросы здесь и сейчас, поскольку откладывать дальше было нельзя. Вздохнув, Тоскарийский граф решил, что пора возвращаться к гостям.
Только дойти до бального зала у него так и не получилось, еще на подходе в одном из коридоров его перехватил граф Розмийский, выглядевший даже более нервно, чем обычно. После смерти Михаэля он и вовсе себе места не находил, все боялся, что своей следующей целью Эдвард выберет его, даже доводы, что он с Гористарским Домом не имеет кровного родства не помогали. С другой стороны, являясь претендентом, он отлично понимал, что ни граф Фларский, ни Вассарий Гельский, взойдя на престол, не станут щадить своего соперника, одним фактом своего существования оспаривавшего их права на престол.
— Дайрих, Слава Небесам! — Розмийский граф развел руки в стороны, словно собирался его обнять. — Я вас искал с того момента, как ваш наемник ворвался в зал. Скажите, пожалуйста, что его паника была неоправданной!
— Эрсор, Ваше Высочество, не надо так волноваться, — попытался успокоить его граф. Паникующий союзник само по себе беда, но паникующий претендент на престол, вокруг которого и должен изначально консолидироваться союз, уже совсем другая и куда большая по масштабам проблема. За такого человека никто не захочет ни сражаться, ни, тем более, умирать, — это был город районного значения, особой роли на фронте он не играл и играть не может. Здесь нет ничего серьезного…
— Граф, может быть, вам не стоит лгать претенденту на престол? — серьезнее спросил Эрсор, приложившись к бутылке, которую держал в руках. Судя по его состоянию, он и так выпил куда больше, чем следует. — Я знаком с театром военных действий и неплохо представляю себе сложившуюся обстановку. Гарнейский порт связывал Тоскарию с несколькими важными для нас колониями, и теперь те оказались практически в полной блокаде. Сколько они смогут продержаться без поддержки? Не знаете? Вот и я не знаю…, но знаю, что будет, если до меня доберется Эдвард… Как вы думаете, что он выберет? Клинок, пулю или петлю? Для Гористаров он использовал и то, и другое, и даже третье…
— Вы не Гористар, — в очередной раз заметил граф, — Вы прямой наследник Иинана Третьего, а вашего отца Эдвард очень уважал и чтил. Не думаю, что он так просто решиться убить его сына.
— Плевать, Михаэль тоже был уверен, что у него все получится, — равнодушно пожал плечами Розмийский претендент на престол. — Итог?
— Михаэль действовал импульсивно и необдуманно, — заявил тоскарийский граф, — если вы продолжите поступать так же, то так же и закончите. Нам нужен крепкий претендент на престол, на которого люди будут смотреть с уважением и надеждой, за которым они пойдут, в конце концов!
— Граф, а вам зачем это все? — поинтересовался вдруг Эрсор. — Зачем вам сдалось меня поддерживать и дальше? Почему не поступите как другие вроде тех предателей, которые сбежали вымаливать на коленях пощаду у фларского графа?
— А вы никогда не думали, что у меня могут быть личные интересы? — ответил вопросом на вопрос тоскариец. — Например, я хочу быть правой рукой короля? Нового короля. Или, например, я хочу Гористарское графство?
— Это ваши условия продолжения поддержки? — Эрсор горько усмехнулся, на что его собеседник только пожал плечами. Претендент на престол только покачал головой. — Как бы ни сложилось в дальнейшем, но сейчас я дам вам слово, что вы получите все, что пожелаете, если я стану новым королем.
— Для начала этого достаточно, — кивнул Дайрих. — А сейчас мы с вами вместе выйдем и успокоим гостей. Они должны быть уверены, что у нас все хорошо, вы же это понимаете?
— Если бы только старик Гористар был жив, — Эрсор покачал головой, — тогда ничего этого бы не случилось…
========== Глава 2. Прощение ==========
Глава 2. Прощение.
Жизнь научила меня много прощать, но еще больше искать прощения.
Отто фон Шёнхаузен Бисмарк
Колонии играют важную роль в любом феоде. Именно в колониях на поверхности происходит добыча большей части полезных ископаемых, позже используемых в промышленности. Они же служат внутренними рынками сбыта, требуя все больше готовой продукции для продолжения экстенсивного развития королевства, и они же продвигают интенсивное развитие, поскольку в новых отстраиваемых колониальных городах в первую очередь внедряют передовые технологии, разработки и новые методы производства. В случае успешности подобных экспериментов, опыт их проведеия и результаты распространяются позже на остальные города, модернизируя и развивая уже имеющиеся промышленные мощности.
И все же, никто не назовет колонии основой королевства, это периферия, где даже законы королевства значат не так много, как воля наместника феодала. Основой любого феода, его внутренним стержнем, является метрополия, расположенная на самом острове Рейнсвальд. И даже огромные, играющие важную роль в политике и экономике королевства феоды вроде Фларского графства, но находящиеся за пределами острова — центра всего королевства — не имеют такой роли и такого веса среди всех феодов, как небольшие, но занимающие часть территории самого острова герцогства.
Королевство может пережить потерю всех колоний и территорий, находящихся на периферии, но высадка врага на сам Рейнсвальд будет тяжелым и серьезным поражением. Это все понимают, как понимают и то, что ни один феод, раскинувший свою владения на множество колоний, не сможет существовать, потеряв метрополию. От этого принципа и шла гражданская война, где самые тяжелые и жестокие сражения развернулись именно на территории метрополии.
Эдвард понимал это как никто другой. Нельзя сражаться за пустой звук, это бессмысленно и бесполезно, солдаты должны видеть, понимать и осознавать, за что они умирают, за что их бросают в мясорубку, откуда фактически нет шансов вернуться. Иначе рано или поздно они поднимутся против тех, кто ими жертвует ради… ради пустоты. И потому он снова возвращался на Рейнсвальд, туда, где должна решиться судьба всего королевства и каждого из тех, кто все еще участвовал в войне.
Только сейчас маршрут был проложен не к центральному Штабу командования, расположенному на захваченной территории Гористарского графства, а к Карийскому замку. Ему предстояло завершить еще одно очень важное и, к сожалению, очень тяжелое дело. Визит в карийское семейство, по его вине лишившегося отца и дочери, но никто другой не имел права за него выполнить эту тяжкую обязанность. В свой последний приезд сюда он пришел проститься со своей возлюбленной, на чьих похоронах не смог даже присутствовать, а сейчас возвращался просить прощения за смерть человека, к которому испытывал поистине сыновьи чувства. И чье тело даже не вернули семье для погребения.
Кулаки сжались сами собой, и Эдвард внутреннее напрягся, вспоминая выражение лица Вассария Гельского, решившего, что может стать королем. Если раньше этот человек для него был всего лишь помехой, то теперь стал мишенью. Пусть он будет хоть трижды претендентом на престол, но никто не смеет уходить от ответственности за подобное. Повесить столь достойного человека, как преступника, лишив чести и благородства, позорно и трусливо. Сам Вассарий должен закончить свою жизнь точно таким же образом. И Эдвард знал, кто его будет вешать…
