И последнее, что приказал князь Саальта, так это известить его, когда будет занят первый из фортов на крепостной стене. Он собирался лично прибыть туда, чтобы поддержать солдат, а заодно продемонстрировать свое усердие королю, который наверняка это оценит. В том, что стена вскоре падет, Сокинт почти не сомневался.
Пока командир раздавал приказания, бойцы штурмовых бригад рвались вперед по перекинутым мосткам прямо на крепостные стены, где их встречали войска гарнизона, собиравшиеся или победить, или умереть. Люки башен сразу же попадали под перекрестный огонь, но впереди шли тяжелые дроиды, закрывавшие солдат мощными щитами с собственными дефлекторными полями, выигрывая необходимые секунды, требовавшиеся для того, чтобы успеть перебежать и спрыгнуть на площадку стен. Там наступавшие успевали сделать один или два выстрела, после чего вступали в рукопашные схватки, и по всей стене растекались ожесточенные бои.
Туда же рвался и Стивки, отлично понимавший, что его подчиненные держаться на последнем издыхании, и даже малейшей неудачи хватит, чтобы окончательно сломить их боевой дух и настрой. Все эти люди отчаянно нуждались в надежде, которую он не мог им дать. Он сам все поставил на точно такую же надежду — что Келвин Тоскарийский успеет привести подкрепление, и поможет удержать город.
Районы возле крепостных стен давно превратились в поле боя. Большая часть зданий была уничтожена артиллерией и бомбардировками, превратившись в нагромождение развалин, секции защитных куполов обрушились, а по некогда идеально ровным автострадам теперь могла пробираться разве что гусеничная бронетехника. Теперь там прямо посреди развалин разворачивались контрорудийные батареи и системы пуска реактивных снарядов, устанавливались ремонтные парки и полевые лазареты. И продолжали падать снаряды осадной артиллерии, пробивавшие истощенные дефлекторные поля и перелетавшие стены.
— Останавливай машину! — приказал Стивки, когда группа бронетранспортеров въехала в полуразрушенный бомбардировками форт, защищавший внутренние ворота этого сектора. Проходившая здесь автострада вела прямо к городским воротам, где сейчас, если верить только что полученным данным, кипел танковый бой. Только что подошедшие подкрепления двигались через расчищенный от обломков проход, а совсем рядом горели сдвинутые на обочину корпуса бронемашин, уничтоженные в ходе последнего авианалета.
— Воздух! — от громкого крика Стивки рефлекторно пригнулся, и почти сразу же над головой загрохотали зенитные орудия, накрывая участок неба сверкающими импульсными зарядами, длинными очередями уходя в темноту. Почти сразу же там что-то ярко вспыхнуло и раскаленным метеором понеслось к земле, но остальные машины успели сбросить свой смертоносный груз, с воем летевший к земле. Некоторые бомбы были перехвачены скорострельными установками, но большинство все же достигло цели.
На несколько секунд весь мир вокруг превратился в вакханалию огня, с ревом взмывающего к небу и поднимающего с собой тучи пепла, пыли и земли. Обломки рассыпающихся под ударами зданий разлетались вокруг как шрапнель, засыпая землю кусками обожженного пластобетона. Через несколько секунд после начала бомбардировки, одна из защитных башен форта, получившая попадание бомбы в основание, покосилась, а затем с жутким грохотом рухнула прямо на продолжавшие двигаться танки, сминая толстую броню сотнями тонн обломков бетона и керамита.
Наемник, услышав сигнал тревоги, откатился под остановившийся бронетранспортер, закрыв голову руками и дожидаясь окончания авиаудара. Про себя он только улыбался, поскольку ему далеко не впервой сидеть под бомбардировками и артиллерийскими обстрелами, смешивающими людей с землей и оставляющими лишь окровавленную грязь. Все закончилось так же неожиданно, как и началось, только продолжали грохотать уцелевшие зенитные орудия, продолжая посылать очередь за очередью в сторону уходивших бомбардировщиков.
— Дальше не пройти, разворачивайся! — постучал он по дверце бронетранспортера, отсылая водителя обратно, но машина продолжала стоять. Ругнувшись про себя, наемник открыл дверь, и оттуда на него вывалилась мешанина рваного мяса, оставшаяся от водителя после того, как один из осколков пробил лобовую броню, угодив точно в кабину и разворотив ее изнутри. Стивки только еще раз ругнулся и с хлопком захлопнул дверь обратно. Обернувшись, махнул уцелевшим бойцам сопровождавшей его группы. — Не останавливаемся, мы нужны на стене!
Группа Стивки после того, как автострада снова оказалась перекрытой, кажется, была единственной, продвигавшейся к стене, а не от нее. К неприятному удивлению командующего обороной города, войска отступали от стены; навстречу двигались еще вполне боеспособные части под командованием офицеров, пытавшихся организовать планомерный отвод частей.
— Куда?! — рявкнул Стивки, остановив командирскую машину, откуда сразу же выскочил раненный офицер в забрызганном кровью доспехе и с левой рукой, отсутствовавшей ниже локтя и наспех перебинтованной. Наемник сразу набросился на него. — Кто командует отступлением?! Кто отдал такой приказ?! Где связь со штабом?!
— Господин командующий! — офицер поднял треснутое забрало и отдал честь. — Штаб уничтожен меньше часа назад группой саальтского десанта, оперативное командование отсутствует, мы не получаем никаких приказов, поэтому было принято решение… — договорить он не успел, Стивки, зарычав как раненый зверь, с размаху рубанул его мечом, рассекая от горла до паха. Захрипев, офицер повалился на землю, а сам наемник, недолго думая, полез прямо на командирскую машину, пытаясь разглядеть, что происходит впереди.
В таких условиях отступление невозможно, противник просто сядет на плечи уходящим войскам и превратит подобную попытку в настоящую бойню, посеяв панику и нарушив контроль над войсками. Сейчас единственной надеждой было держаться до самого конца, умирая, но не сдавая позиции. Однако Стивки видел, что, несмотря на все отданные приказы, войска отступали, и это в любой момент могло перерасти в бегство. Неорганизованные колонны пехоты, смешанной с легкой бронетехникой и остатками подразделений шагоходов, растянулись по развалинам, рассеиваясь под авиаударами и неприцельными артиллерийскими обстрелами. И что самое страшное, они утягивали за собой те части, которые еще продолжали удерживать позиции, и разворачивали назад подходившие подкрепления, уже не видевшие причин продвигаться дальше.
А стены были совсем рядом, возвышаясь над развалинами и пылая пожарами. Башни комплексной защиты и форты внешних крепостных укреплений еще продолжали сражаться, в темноте с такого расстояния можно было увидеть вспышки выстрелов и языки пламени, вырывавшиеся из горящих секций. Там еще кипел бой, какие-то части продолжали держать противника, пока слабые духом уже бежали, решив, что все закончено.
— Стоять! — приказал Стивки, взмахнув рукой. — Всем стоять! Эй, переключить меня на общий канал! — заорал он на связистов командирской машины, испуганно смотревших на командующего. — Быстро, если жить хотите!
Почти сразу же он получил выход на общую частоту, и теперь его должен был услышать каждый из тех, кто сейчас уходил со своих позиций. Внизу бойцы его личного отряда уже растягивались в цепь, перекрывая проход и не давая солдатам Розмии идти дальше. Эти люди давно прошли предел своих сил, сутками не смыкая глаз и не покидая боевых постов, видя лишь кровь, смерть товарищей и врагов. Даже самая железная воля в таких условиях могла сломаться, но Стивки отказывался это принимать, потому что другого пути просто не было. Впереди была только смерть.
— Всем стоять! — рявкнул он на общей частоте. — Говорит командующий обороной города! Всем развернуться и занять свои позиции! Это приказ!
Тонкая цепочка его людей уже столкнулась с рядами отступающих солдат, накатившими на них как волна прибоя. Еще не было стрельбы и паники, но измученные и отчаявшиеся люди давили, хватаясь за наставленные на них стволы штурмовых винтовок и требуя немедленно всех пропустить. В них говорила лишь жажда жизни, усиленная страхом перед врагом, которого невозможно было остановить. Все предыдущие победы, успехи и надежды успели забыться под напором новых потерь и отступлений, а так же осознания того, насколько огромная и неудержимая сила на них движется. И теперь эти люди давили на тех, кто еще пытался их сдержать, впустую надеясь, что где-то в тылу у них может быть надежда на спасение.
