Вспышка яркого пламени моментально вспыхнувшего напалма с температурой в несколько тысяч градусов охватила баррикаду, но если боевые костюмы могли выдержать подобный резкий перепад температуры и давления, то разложенные и подготовленные к бою боеприпасы взорвались практически одновременно после вспышки гранаты. Сдетонировала и перегретая нагнетательная катушка рельсовой пушки, в непрерывной стрельбе израсходовавшая весь запас стабилизаторов.

Стоило орудию замолчать, как судьба защитников была практически решена, уцелевших не хватило на то, чтобы остановить еще один штурм, и их буквально забили прикладами солдаты, перебравшиеся через баррикаду. Бой прокатился дальше, во внутренние помещения, быстро превратившись в добивание еще сопротивляющихся. За последующие два часа боев защитники окончательно были вытеснены с этого участка укреплений и отброшены назад. Вслед им были отправлены штурмовые группы, не дававшие закрепиться и организовать новую линию обороны.

Когда сопротивление защитников на этом участке было сломлено окончательно, и от других отрядов начали поступать доклады об успехах, Редрик понял, что первая линия обороны Выступа Эсмирии фактически пройдена. Ценой тяжелых потерь и огромного напряжения всех имевшихся сил удалось выполнить данное брату обещание. После того, как войска вошли за пределы внешних крепостных стен, все остальное уже было вопросом времени при имевшемся количественном и качественном перевесе.

Он даже решился снять шлем, закопченный и побитый при штурме, устав чувствовать себя законсервированным в собственной броне. Стоило только сделать первый вздох, как он сразу же закашлялся, поскольку чистого воздуха здесь не осталось, слишком много пыли, бетонной крошки, дыма и озона. С каждым вздохом возникало ощущение, как будто он пытался вдохнуть раскаленный песок, раздирая легкие и гортань.

— Господин, — к нему подошел один из выживших офицеров, тоже снявший шлем, — к нам продолжают поступать новые сообщения. За последний час были взяты двое ворот, и в настоящий момент в крепость вводится тяжелая техника для поддержки наступающих сил… Однако нам продолжают поступать и запросы на помощь, на некоторых участках до сих пор весьма тяжелая ситуация…

— Передайте солдатам, что у них двадцать минут на отдых, — велел Редрик, вытаскивая из аптечки своего боевого костюма инъектор со стимулятором. Поднеся его к шее, ввел дозу лекарства напрямую через разъем в сонной артерии, почти сразу же почувствовав прилив сил. Подобные стимуляторы не входили в стандартный состав системы жизнеобеспечения, но без них Редрик уже давно валился бы с ног от усталости. А после такой процедуры он вновь был готов бежать в бой и сражаться за то, что считал своей истиной, но пока лишь пробежался взглядом по солдатам, измученным продолжительным боем и сейчас отдыхавшим прямо рядом с трупами убитых товарищей и врагов. Вдохнув, младший брат короля уже больше сам для себя добавил: — Мы остановимся лишь тогда, когда последний враг на этом острове умрет.

Офицер отступил, а Редрик прислонился к стене, вслушиваясь в показания системы нейроинтерфейса, проводившего анализ всего организма на предмет повреждений. Серьезных обнаружено не было, а на мелкие травмы и растяжения можно потратить несколько процентов медицинских нанитов, восстанавливающих разрушенные ткани.

— Я выполнил свое обещание, брат, — добавил он уже совсем тихо, глядя в закопченное забрало собственного шлема. — Я докажу, что достоин твоего доверия, и никогда больше не буду сомневаться. Истина идет рядом с нами…

***

— Я последний раз говорю вам, что необходимо что-то делать именно сейчас! — уже не выдерживая, повысил тон Келвин, стукнув кулаком по столу. — Пока нас всех не перебили по одному! Нужно ответить на вторжение Саальта хотя бы тем, что уже имеем, задержать их продвижение, а не сидеть молча, сложив руки и наблюдая, как они берут одну крепость за другой!

— А что ты вообще предлагаешь? — смерил его уничижительный взглядом граф Розмийский и тяжело откинулся на спинку своего кресла. — Мы ничего не можем им противопоставить. У меня не хватает людей, техники и кораблей чтобы даже просто задержать их… Почти все сейчас воюют на внутренних фронтах. И я бы не сказал, что весьма успешно…

— Потому что вместо того, чтобы самому принять командование и вести людей в бой, вы заперлись в своем замке и надираетесь до зеленых бесов! — не выдержал Келвин. — Люди не могут сражаться просто за пустые слова. Им нужен, человек, который их будет вести! А такого у них сейчас нет!

— Придержи язык, ты даже не феодал, чтобы так разговаривать со мной! — вспомнив о собственной гордости, Эрсор Розмийский стукнул кулаком по столу. — Ты разговариваешь с претендентом на престол!

— Я разговариваю с трусом и алкоголиком! — не отступал наследник Тоскарийского графства. — Мой отец верил в вас! Верил в то, что вы можете стать королем! А сейчас я вижу, что вы не способны защитить даже собственный феод! — от его резкого тона розмийский феодал даже замер, и появившийся в его глазах огонек потух так же быстро, как и возник. — Вы ничтожество! Жалкий трус, забившийся в угол! А если хотите доказать обратное, то сделайте уже хоть что-нибудь!

— Что я вообще могу сделать? — развел руками Розмийский граф. — Только и осталось, что дожидаться, когда Дэлай спустит на меня своих цепных псов… Я не хотел становиться претендентом на престол…

— Мы все много чего не хотели! — отмахнулся Келвин. — Однако судьба порой распоряжается за нас, а мы только и можем, либо принять это, либо сдаться… Граф, вы же феодал, вы клялись…

— Я выбрал вариант — сдаться, — отрицательно покачал головой Эрсор. — Я не хочу больше участвовать в этой бессмысленной войне. Пойми ты сам, наконец, что нам бессмысленно сопротивляться. Эта война уже проиграна, и теперь только и остается, что выбирать, от чьей руки умереть…

— Святое Небо! — взвыл Келвин. — Как вы вообще можете такое говорить?! У вас есть союзники, есть армия и тысячи солдат, готовые умереть за вас, только отдайте им такой приказ!

— У Михаэля тоже было все это, — граф горестно вздохнул. — А сейчас слухи утверждают, что его голову тристанский барон насадил на пику и оставил у крепостных стен собственного замка. Помогли ему его армии? Или его союзники?

— Нельзя сдаваться после первого же поражения! — попытался образумить его Келвин, вскочив со своего места и подойдя к претенденту на престол, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. — Поймите, граф, нам больше не нужна гражданская война, она слишком мала и незначительна, чтобы продолжать ее вести на фоне происходящего. Саальт наш общий враг, сейчас именно тот момент, когда нужно сесть за стол переговоров, граф Фларский вас наверняка выслушает, и Вассарию тоже придется пойти на уступки, вам следует только начать!

— А вот именно об этом я и хотел вам сообщить, — заметил Эрсор, наклонившись ближе к Келвину, — Вассарий разбит. Только что подтвердили данные разведки. Фларский граф разбил его у границ Остезейского Союза и вынудил к клятве вассалитета. Как вы думаете, согласится ли он теперь на переговоры, когда между ним и троном остался только человек, который не может добиться поддержки даже у собственных союзников? — грустно усмехнулся претендент на престол и снова откинулся на спинку кресла. — Он и так возьмет престол себе, а потом его раздавит Саальт.

— Это еще можно остановить! — Келвин был удивлен такими известиями, но старался не показать вида хотя бы сейчас, в последний раз, пока оставалась возможность надавить на этого человека. — Прямо сейчас попросите у графа переговоров. У вас есть армия, которая может остановить Саальт, а вместе вы сможете получить поддержку королевских войск и организовать контрудар.

— Какая армия? — прошипел Розмийский граф, пристально глядя на своего собеседника. — Ты видел те доклады, что присылали мне мои офицеры? Ты читал, что они пишут? У нас нет шансов… вообще нет никаких шансов. Саальт готовился к этой войне, он жаждал ее, впитывал с молоком матерей ненависть к нам. А мы? А мы рвали друг другу глотки за ресурсы и территории на поверхности… Мы никогда не сможем победить в этой схватке…