Совет хотел завладеть престолом Рейнсвальда, правители Остезейского Союза были уверены, что именно они смогут честно и достойно править королевством, а общие решения, принятые сразу несколькими людьми, смогут исправить ошибки единоличного правления. Предложение Эдварду занять престол было лишь первым этапом; изначально планировалось, что тристанский барон его примет, втянувшись в продолжительную войну с остальными, в результате основные политические силы королевства либо слишком ослабнут, либо попадут под контроль остезейских банков. Вероятность отказа не сбрасывалась со счетов, ибо какими же они тогда были банкирами, если не могли оценить все риски. Тогда все усилия были сосредоточены на Вассарии, правление которого должно было стать роковым для Рейнсвальда. Полностью дискредитировав статус короля, он должен вызвать закономерное недовольство, после чего Совет приступил бы ко второй части плана, сместив короля и назначив Регентское правление. Регентом стал бы Совет в полном составе, получив необходимый перевес для принятия собственных решений.

Таков был план, который подредактировала начавшаяся гражданская война, освободив Совет от проблемы возведения Вассария на престол. Он должен был оставаться марионеткой, которая цепляясь то за одного противника, то за другого, постепенно ослабляла их, пока окончательно не погрязла бы в долгах. После этого его устранили бы, а Совет напрямую вступил в войну против истощенных врагов. Эдвард в плане выступал как один из зачинщиков, а в случае успеха ему могли бы напомнить про обещание привести к престолу, чтобы затем также от него избавиться. У тристанского барона были личные причины для этой войны, и позже его могли использовать как раз для того, чтобы избавиться от Вассария. Сегодняшнее сражение рассчитывали как оптимальный вариант для реализации именно этого момента. Столкнуть претендентов лбами — Дэлай Фларский и Вассарий Гельский не должны были покинуть его живыми.

— Даже сейчас они рассчитывают прийти к власти, не понимая, что Саальт все равно остается реальностью, — подвел итог Линк, впервые посмотрев на своих собеседников глаза в глаза, — Избавиться от всех троих претендентов и захватить престол. Думали, что все успеют до того, как Саальт пройдет внешние рубежи… А в то, что он их уже прошел, не хотят поверить. Эдвард, теперь ты понимаешь, что происходит? Они не присягнут твоему претенденту…

— Линк, — тристанский барон только усмехнулся, — как я понимаю, ты сделал выбор? — собеседник смерил его гневным взглядом, но потом только молча кивнул, признавая свое поражение.

— Я знаю тебя слишком давно, чтобы не верить твоим словам, но сейчас… — он покачал головой, — я не знаю, что делать. Я не хочу видеть, как королевство, в котором я рожден, гибнет в огне. А как этого избежать, не знаю… Ты сказал, что можешь его спасти…

— Тогда отдай приказ кораблям, — оскалился Эдвард, — прикажи открыть огонь по Вассарию. И вместе мы спасем Рейнсвальд. Вместе, понимаешь? А потом… Потом придет очередь Совета.

— Мне этого не простят, — тяжело вздохнул Линк, — четвертуют на центральной площади за измену Остезейскому Союзу.

— Линк, — Эдвард даже не думал убирать свою улыбку, — Только одна команда, и Остезейским Союзом станешь… ты.

— Я? — остезеец посмотрел на Эдварда. — Ты сейчас серьезно?

— Я всегда серьезен в таких вопросах, — кивнул тристанский барон, — и потом, стал бы я обманывать друга?

— Да будет так, — Линк позволил себе распрямить спину, почувствовав, как с плеч срывается груз ответственности за эти тайны, — Совет уже себя изжил…

— Мой отец много раз говорил, — подал голос Квенти, едва справлявшийся с переполнявшими его эмоциями при виде этого разговора, — политика есть вещь, где правят балом ложь и предательство. И оно того стоит?

— Когда речь идет о спасении государства, — уверенно ответил Эдвард, — Нет высокой цены. Есть лишь доступные средства. Мой юный друг, мы боремся за выживание, здесь нет путей, которыми нельзя пользоваться.

***

Флот Вассария обрушился на левый фланг союзных сил графа Фларского, получив качественное и количественное превосходство на этом участке, пока его противник только перестраивался, чтобы отразить новую угрозу. Сотни кораблей сошлись в жестоком бою, и небеса полосовали ослепительные потоки энергии, вырывающиеся из тяжелых орудий. Они разбивались о развернутые мощнейшие дефлекторные щиты, или разрывали в клочья незащищенные борта, вырывая куски брони размерами с небольшой дом, оголяя утопающее в огне нутро кораблей. Эскадры смешались, корабли ломали строй, сходясь друг с другом в артиллерийских дуэлях или, сближаясь, вступали в жестокие абордажные схватки. Только на мостиках флагманов общая ситуация была более или менее понятна, ее старались либо исправить, либо удержать под контролем, в зависимости от сложившегося положения.

Вассарий глядел на голограммное изображение поля боя с усмешкой злобного неприкытого уловольствия. Удар получился действительно неожиданным, левый фланг противника продавлен, а центр построений фларского графа оказался буквально между молотом, каким выступали его собственные силы, и наковальней в виде эскадр Остезейского Союза. Те, вероятно, только готовились вступить в бой, выжидая наилучшего момента, но, по его собственному мнению, чем раньше они подключатся к уничтожению его противника, тем быстрее оно закончится.

— Господин, капитаны докладывают, что сопротивление противника усиливается, — доложил один из его адмиралов, — Фларские командиры перебрасывают все свои резервы на наше направление, чтобы удержать построение и не допустить его прорыва. Придется снизить первоначальные темпы, чтобы не допустить увеличения потерь, — добавил он, сверившись с данными.

— Поступайте, как считаете нужным, — кивнул Вассарий, — Сейчас не это главное. Попробуйте связаться с командованием остезейской эскадры. Скажите, что я хочу немедленно с ними переговорить.

Адмирал поклонился и вызвал адъютанта, передав последние указания, и уже через минуту Вассария вызвали к капитанскому пульту, куда вывели изображение с канала связи. Чтобы не отвлекать остальной экипаж капитанского мостика и операторов, его не стали выводить на один из основных экранов, так что претендент на престол получил картинку небольшого масштаба. И все же вполне достаточного, чтобы разглядеть капитанский мостик остезейского корабля и изображение представителя Союза на переднем плане.

— Рад вас приветствовать в столь опасное для наших феодов время, — чуть поклонился остезеец, даже не пытаясь спрятать улыбку на своем лице. Вассарий воспринял ее как радость от скорой победы над противником, оказавшимся в столь неудачном положении. — Мне сообщили, что уважаемый претендент на престол хотел меня увидеть, и я поспешил удовлетворить его желание.

— Я тоже рад вас увидеть в этот столь важный день, — чуть поправил его Вассарий. — И хочу вас поздравить с предстоящей победой над нашим общим врагом. Как претендент на престол, изъявляю желание, чтобы ваш флот немедленно вступил в сражение, приблизив нашу общую победу.

— Вы удивительно прозорливы, — кивнул представитель Союза, — мы как раз собирались выступать, корабли уже готовы. Однако у меня есть известия, которые для вас невероятно важны.

— И что это? — Вассарий неприятно удивился. Он не любил подобные неожиданности, тем более те, что могли нарушить уже сложившийся план действий. — Надеюсь, они никак не скажутся на наших успехах?

— На наших… — остезеец протянул последнее слово, — не скажутся. А вот на ваших очень даже может быть…

— Что вы сейчас имеете в виду? — претендент на престол почувствовал, что сейчас будет что-то нехорошее, но отказывался все еще в это поверить, каким-то шестым чувством цепляясь за надежду, что все и дальше пойдет по плану, — Извольте сейчас же объясниться.

— Все очень просто, — пожал плечами остезеец, — ситуация изменилась.

Представитель Союза отключил канал, даже не попрощавшись, оставив Вассария теряться в догадках о том, что же остезеец имел в виду под последней фразой.