Новый поворот и новый залп. Танк выдержал попадание и ответил тем же, прямой наводкой выстрелив в шагоход с минимального расстояния из спаренного рельсового орудия. Боевая машина пошатнулась после попадания, вырвавшего кусок брони с правого плеча.

— Правый боевой модуль уничтожен! — тут же доложил второй пилот, — Орудия не отвечают! Дефлекторный щит восстановлению не подлежит! Он прострелил нас!

— Я не сдамся! — рявкнул Квенти, крепко сжав зубы от злобы и страха. Боевая машина, словно чувствуя его неуверенность, покачнулась, с трудом выдерживая равновесие после полученного удара. Вместо правого плеча на этом месте красовалась только рваная дыра, откуда торчала только искрящаяся проводка и загоревшаяся лента подачи боеприпасов. Он с трудом удерживал машину от падения, но все же активировал уцелевшие оружия, выпустив в танк последний заряд бронебойных ракет из левого модуля. Сразу двенадцать небольших снарядов устремилось к танку, пробив его дефлектор и превратившись в череду ярких вспышек. Боевая гельская машина остановилась, и из люков повалило пламя, так что больше угрозы от нее не было. Молодой барон даже усмехнулся, — Вот…

И в этот момент получил еще одно попадание. Боевая техника со снятыми дефлекторами на поле боя долго не живет, и чем она опаснее, тем быстрее ее стараются уничтожить. Так что шагоход, уже уничтоживший несколько боевых единиц, был целью, с которой многие хотели как можно быстрее разобраться. Прямое попадание в нагрудную пластину из дальнобойного рельсового орудия пробило ее фактически насквозь, повредив часть механизмов и систему контроля. Шагоход пошатнулся, сервоприводы взвыли пытаясь удержать машину в равновесии, сделал еще пару неуклюжих шагов и все-таки завалился на бок.

— Эй, доложить о повреждениях! — приказал Квенти, чувствуя усиливающийся жар в капсуле пилота. Кажется, реактор тоже поврежден, и надо как можно быстрее выбираться, прежде чем он сдетонирует, либо пока плазма не прожжет защитный корпус и не зальет все свободное пространство, — Эй, доложить о повреждениях!

Никто не отвечал, ни второй пилот, ни техник, на внутреннем канале была только пустота и помехи. Квенти ругнулся сквозь зубы, пытаясь определиться, что происходит снаружи, поскольку после падения большая часть датчиков и камер отключилась — только индикатор повреждений и кнопка аварийного катапультирования горели злобным красным огнем — и слышно было только то, что пробивалось через несколько слоев брони и полимерных металлов, защищавших капсулу пилота. Нейросвязи с шагоходом больше не было, так что выжившй пилот оказался просто запертым в мертвой наглухо закрытой капсуле, положение усугублялось неизвестностью и необходимостью справиться с приступом страха оказаться сгоревшим заживо в этом металлическом гробу. Не видя иного выхода, Квенти просто ударил по кнопке аварийного отстрела пилота. Не было даже времени подумать, что системы катапультирования всегда крайне нестабильны. Могли не открыться крепления, и тогда капсулу просто выжгло бы аварийным движком, двигатели могли неправильно сработать или же просто взорваться, превратив пилота в кусок обгорелого мяса, но думать о подобном времени не оставалось. Когда капсула вылетела из уничтоженного шагохода, его сильно вдавило в крепления и реальность ускользнула на несколько мгновений резкой перегрузки.

А через пару секунд он приземлился прямо посреди поля боя, в эпицентре схватки, в которой сошлись шеренги карийской и гельской линейной пехоты. Удар был жестким. Через открывшийся люк на Квенти просто обрушился грохот взрывов, автоматических очередей, треск энергетических зарядов и лязга свалки рукопашного боя. Схватки солдат в боевых доспехах всегда впечатляли неподготовленного человека, и Квенти, видевший немало тренировочных боев и сам принимавший в них участие, все равно растерялся, оказавшись в настоящем сражении, где трехметровые боевые костюмы били и рвали друг друга голыми руками и штурмовыми палашами, ярко сияющими силовым полем. Невозможно было даже разобрать, где свои, а где чужие, настолько все смешалось и потерялось в пыли и дыму сражения.

Сорвав с переборки капсулы импульсный пистолет, Квенти все-таки выбрался наружу, с ходу выстрелив в голову ближайшему противнику, кинувшемуся ему навстречу. Импульсная пуля пробила забрало и вышла с другой стороны шлема вместе с брызгами крови. Хоть здесь он не сплоховал, Рокфор обучал его стрельбе с раннего детства, и даже по движущимся мишеням он практически никогда не промахивался. Еще один выстрел, второй, третий… противников вокруг было явно больше, чем у него патронов в обойме, и заканчиваться они не собирались.

— Пилот! Давай сюда! — это уже один из солдат его бароната, сразу не признавший своего сюзерена, вывалился из общей схватки, — Ты с того шагохода? Давай отсюда… — договорить не успел, его оборвала репульсорная пуля, оставившая в нагруднике рваную дыру, в которую без особых усилий можно было бы кулак засунуть. Солдат рухнул на землю, не успев даже вскрикнуть.

— Святое Небо! — только и вырвалось у Квенти, беспомощно оглядывавшегося по сторонам. Как-то не так он представлял себе поле боя, а тут, казалось, земля и небо смешались, хаос всеобщей свалки лишал возможности нормально мыслить, набивая сознание рваными яркими и сильными эмоциями, моментально вспыхивающими и гаснущими, — Куда теперь?

Успел среагировать. Клинок прошел совсем рядом, чуть не зацепив его руку. Гельский солдат с уже рассеченным нагрудником размахнулся снова и сделал новый выпад, метя в голову. Квенти опять увернулся, снимая с магнитных ножен свой палаш. Несмотря на то, что большую часть веса все равно компенсировала псевдомускулатура боевого костюма, настоящее боевое оружие, а не тренировочное, показалось слишком тяжелым и неудобным. И все же он заблокировал следующий выпад, стараясь действовать так, как на тренировках, четко и быстро, но мысли смешались, он растерялся.

Выпад, удар, еще выпад, блок… Солдат ударил ногой ему в колено, и Квенти упал как подкошеный, взвыв от боли. Прием был неожиданным, оказавшийся неготовым к нему молодой человек был совершенно открыт, сейчас никто не мог помешать противнику нанести последний удар. Гельский солдат успел даже замахнуться, как его рука превратилась в ошметки от прямого попадания из рельсовой пушки.

Боковым зрением Квенти увидел еще одного солдата в боевом доспехе, вооруженного силовой шпагой, с ходу налетевшего на противника. Удар, и голова гельского солдата отлетела в одну сторону, а сам он в другую. Мгновенный переход, и шпага пробила шлем другого солдата, еще один переход и прямой выпад в грудь третьему, только сейчас бросившемуся вперед.

А за ним следом уже вступали в схватку все новые и новые солдаты, не похожие на карийские войска, в более мощных и крупных боевых костюмах, оттесняя противника назад. И только после этого появившийся первым воин обернулся к Квенти и подал ему руку.

— Кажется, я успел как раз вовремя, молодой барон, — активировав внешние динамики, усмехнулся его спаситель, — не стоило так сломя голову бросаться в бой…

— Кому я обязан своей жизнью? — Квенти, схватился за руку. — Благодарю вас. — Молодой человек поднялся, тяжело припадая на поврежденную ногу и, не удержавшись, зашипел от боли.

— Вам необходимо немедленно покинуть поле боя, молодой барон, — кивнул его спаситель, придерживая его. — Ваша жизнь слишком важна, чтобы так ее растрачивать…

— И все же, кто вы, назовите свое имя? — в голосе Квенти прозвучало нетерпение.

— Мы уже знакомы с вами, господин барон. Я Эдвард Тристанский, ваша матушка просила меня защищать вас, — спокойно ответил барон. — Сейчас нам лучше поскорее покинуть это не самое подходящее для разговоров место …

========== Глава 3. Верные враги ==========

Глава 3. Верные враги.

Ненавидеть врагов легче и увлекательнее, чем любить друзей.

Б. Рассел

Крепления шлема тихо щелкнули и зашипели, стабилизируя давление внутри боевого костюма и снаружи, а Эдвард не без удовольствия вдохнул ароматизированный воздух, казавшийся таким свежим и приятным после отфильтрованной смеси, проходившей через систему жизнеобеспечения его снаряжения. В предназначенную для него палатку воздух попадал уже очищенным и, главное, насыщенным приятными ароматами.