Этот лагерь тристанской военной группировки был разбит рядом с оперативным штабом карийских войск на короткое время, на несколько суток, пока ситуация на фронте не стабилизируется. Эдвард же и вовсе не рассчитывал здесь задерживаться больше, чем на полные сутки, пока командиры присланных подразделений не договорятся о взаимодействии, но именно сейчас единственное, что было ему нужно, так это хотя бы час отдыха.
Боевые стимуляторы еще не успели окончательно выветриться из крови, и он чувствовал себя вполне сносно, но по собственному опыту знал, что стоит нанитам окончательно вычистить организм от их присутствия, и усталость свалит его с ног. Тогда ему поможет либо еще одна доза стимуляторов, либо хотя бы час настоящего здорового сна. Последний раз он спал еще на поверхности, перед отражением набега орков, меньше двух полных суток назад, но тех нескольких часов беспокойного сна не хватило, чтобы полностью восстановиться. Так что, может быть, хотя бы сейчас получится, но не сразу. Работы здесь тоже хватало.
— Проходите, Квенти, присаживайтесь, — Эдвард прошел вглубь помещения, — только сначала снимите все же доспех. Не думаю, что моя мебель сможет выдержать такую нагрузку.
— Честно признаться, Барон Тристанский, я не ожидал вас здесь увидеть, — Квенти выглядел немного рассеянным и взбудораженным от полученных после первого настоящего боя впечатлений. Он уже снял шлем, но все еще в нерешительности топтался у входа, — я думал, что сейчас вы заняты в Гористарском графстве…
Эдвард даже обернулся, чтобы внимательно на него посмотреть. Неужели и он сам выглядел вот так же глупо и неуверенно после своего первого боя, который случился еще на службе в колониальных войсках его отца? Хотя тогда ему было еще меньше лет, чем Квенти сейчас, и лично в сражении он не участвовал, а руководил войсками из командного штаба.
Совсем еще мальчишка, таким же был он сам, когда поступил на королевскую службу, не старше шестнадцати лет, но уже выглядевший как настоящий аристократ. Высокий, стройный и тренированный, с коротко подстриженными — чтобы не мешать под шлемом — белыми волосами. Только глаза не бледно-голубого, как у многих членов карийского рода, оттенка, а привычного для альбиноса льдисто-серого с красноватым отливом на свету. На худом скуластом с еще мальчишеским румянцем лице уже видна была первая щетина, из которой позже могла получиться тонкая бородка, и еще заметный след от рассечения на щеке — первого боевого ранения. Наниты в крови почти затянули его, но только что нарощённую глянцево-розовую кожу еще легко было отличить. В лихорадочно блестящих глазах смешались смятение, стыд и легкий шок от произошедшего на поле сражения, нерешительность и неловкость от того, что он находился рядом с тристанским бароном, человеком хоть и равным ему, но старшим и более опытным. Молодой карийский феодал старался держаться твердо и прямо, но Эдвард знал, что лучше всего подходит в таких случаях.
— Снимайте свой доспех и располагайтесь удобнее, мой друг, — указал он на расставленные вокруг голограммного стола кресла. — Я сейчас вызову команду дронов, они помогут. А нам с вами необходимо выпить… — с этими словами нажал на активированном пульте управления кнопку вызова сервисных дронов, и направился к установленному здесь же барному шкафу, откуда, подумав, вытащил бутылку королевского вина, — Вот это, думаю, сойдет для начала…
— Вы пришли к нам на помощь, когда она все равно уже не может ничего изменить? — поинтересовался Квенти более твердым голосом, все же не мешая появившимся дронам растягивать крепления боевого костюма и разоружать его, осторожно отключая соединения нейросвязи, — именно сейчас, когда мой отец уже мертв, вы все-таки…
— Вы обвиняете меня в смерти вашего отца? — Эдвард резко развернулся, скрипнув каблуками по изоляционному материалу пола. — Это вы сейчас ставите во главу угла? Надеюсь, вы хотя бы читали те отчеты, которые приходили с фронтов за последнюю неделю? — он старался выглядеть спокойным и серьезным, хотя в действительности слова Квенти ранили его гораздо глубже, чем сам его собеседник мог предположить.
— Нет, господин барон, я не смею вас в этом обвинять, — отрицательно покачал головой Квенти, освобождаясь от доспехов. Под ними оказался только комбинезон пилота из синтетической ткани с выделенными металлом разъемами для нейроподключений. — У каждого из нас есть свои обязанности…
— И все же, вы имеете право на подобные обвинения, — сказал Эдвард, протягивая ему бокал с вином, — в случившемся действительно есть большая доля моей вины. Именно из-за этого я и прибыл в Карийский баронат лично. Ваша мать, вдовствующая баронесса, очень беспокоилась о вас и попросила меня о помощи. Пейте, молодой барон, прошу вас, — сам он все еще оставался стоять в боевом костюме. Его опыт позволял пользоваться возможностями своего доспеха с достаточной осторожностью, чтобы случайно не раздавить бокал в руке.
— Никогда не пил вина, — с сомнением сказал Квенти, покачивая бокал в руке. — Отец говорил, что до совершеннолетия не стоит…
— Ваш отец был прав, — кивнул Эдвард, — а вот мой отец говорил, что в действительности возраст особого значения не имеет. Мужчина становится мужчиной не тогда, когда ему исполнится двадцать лет, а когда он начинает совершать поступки, достойные такого звания. Вы ведь сегодня впервые убивали? — поинтересовался он, глядя, как у Квенти дрожат руки, выдавая напряжение нервной системы, отходящей от боевых стимуляторов.
— Так точно, господин, — кивнул Квенти. — Мой первый настоящий бой.
— И вы с треском провалили свое первое испытание, — заметил Эдвард сухим голосом. — Не имея серьезного боевого опыта, сунулись в самое пекло, забравшись в шагоход. Командирский шагоход! Вам нужно было только еще мишень на кабине нарисовать с подписью «здесь карийский барон», чтобы даже самый последний гельский имбецил сообразил, куда именно стрелять в первую очередь, — чтобы не выдать раздражения Эдвард, разглядывал как играет вино в бокале, но напряжение росло, он чувствовал, что упрямый мальчишка не хочет его услышать. — Вы же командующий всеми войсками. Это нужно ценить гораздо больше. Вам, может быть, ваша собственная жизнь и не нужна, но вашим людям она необходима! Что они будут делать без своего командующего? Без своего сюзерена?
— Я должен был возглавить этих людей! — возмутился Квенти.
— Вы должны всем! — рявкнул на него Эдвард с металлом в голосе. — Вы должны будущему королю, графу Фларскому, которого поддерживает ваш баронат. Вы должны своим вассалам, своим подданным, своей семье! Потому что вы дворянин! И вы не имеете права распоряжаться своей жизнью так, как вам заблагорассудится! Что бы сейчас делали ваши командиры, если бы я не успел вовремя и не позволил вас располовинить?! — он залпом опустошил бокал и поставил его на стол, стекло жалобно звякнуло.
— То есть, мне надо было отправить людей затыкать дыру в обороне, заставив их рисковать собственными жизнями, а самому оставаться в тылу? — Квенти горячился, не желая признавать правоту старшего. — А как же вы сами, барон? Как же те истории, которые про вас рассказывают? Когда вы лично возглавляли атаки, сражаясь в первых рядах? Неужели это все неправда?
— Правда, мой друг, вещь относительная. В моих случаях действительно была необходимость, — кивнул Эдвард. — Во-первых, в отличие от вас, я знаю, как выживать на поле боя. И во-вторых, что более важно, без моего появления там было не обойтись. Сюзерен для вассалов должен быть знаменем, за которым они пойдут даже в саму Бездну. Я вел войска в бой тогда, когда на кону был исход сражения, победа или поражение, а не просто прорыв на очередном участке фронта. Ваши люди могли справиться и без вас. И еще, — он показал пальцем в сторону Квенти, — никогда не пытайтесь геройствовать. Герои умирают быстро, можете мне поверить.
— Тогда что мне делать? — спросил Квенти, не решаясь первый раз в своей жизни выпить вина. Так и не справившись с нервной дрожью, он поставил бокал и спрятал руки под стол.
