Из остальных отсеков тоже выходили солдаты частей, верных Де Ално, тут же разбираясь по подразделениям и сверяя полученные планы. После долгого ожидания в запертых и плохо вентилируемых помещениях они были только рады наконец выбраться наружу, пусть даже и прямо в схватку. А пилот поторопился в кабину и передал на остальные корабли зашифрованное сообщение о начале второго этапа операции по захвату замка.

Одновременно с этим на подвальных уровнях Екидехии появились солдаты Де Ално в штурмовом снаряжении. Они прошли по старым, почти заброшенным тоннелям, проложенным еще в те времена, когда анклав подвергался орочьим нашествиям, и позволявшим перебрасывать войска и технику на разные рубежи незаметно для противника. Позже от их использования отказались, как от неэффективного, но сами тоннели остались. Нападения оттуда никто не ожидал, а немногочисленная охрана в переходных шлюзах быстро обезоружена и нейтрализована.

Самым большим провалом в протоколах безопасности Екидехии оказались многочисленные разрешения и допуски, предоставленные гостям и их свитам, прибывшим для переговоров, поэтому защитные системы даже не среагировали вовремя на вторжение солдат в гористарском снаряжении, посчитав их еще одной делегацией. А когда ситуация все-таки прояснилась, оказалось слишком поздно. Штурмовые отряды в течение первых двадцати минут взяли под контроль основные узлы связи и центры обороны, подавляя неорганизованное и слабое сопротивление отдельных патрулей и пропускных постов. Гарнизон, рассчитывавший лишь на вторжение извне, оказался не готов к тому, что будет атакован изнутри, а многие части, выведенные на внешние стены, узнали о захвате замка только после того, как им было передано сообщение сложить оружие во избежание отключения систем жизнеобеспечения уровней. Исключение составили только гвардейцы тристанской гвардии, но их было слишком мало, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию, и через пару минут ожесточенного боя все тристанцы в Екидехии были уничтожены.

Войска Де Ално, оплаченные остезейскими кредитами, быстро стягивали кольцо вокруг донжона замка, где ничего не подозревающие представители гористарских вассалов спокойно обедали, последовательно отрезая его от центров внешней связи и путей эвакуации. Никто даже не успел передать сообщение, что замок фактически захвачен. Однако сами захватчики об этом сообщили всем присутствующим.

За дверями зала, где проходил фуршет во время перерыва на переговорах, раздались выстрелы, кто-то закричал, грохнула еще одна автоматическая очередь, а потом внутрь ворвались вооруженные солдаты в гористарской боевой броне и сразу взяли всех присутствующих на прицел. Охранники зала подняли оружие, но атакующие открыли огонь первыми, нисколько не стесняясь того, что в зоне поражения оказались и гости. Рельсовые заряды прошивали небронированные тела, разрывая их в клочья, и валили охранников, так и не успевших толком ответить.

Никто не знал как реагировать, многие были шокированы убийством Де Коля, и не сразу поняли, что вошедшие в зал солдаты не являются бойцами гарнизона. Это непонимание продолжалось даже тогда, когда вошедший первым офицер поднял оружие и выстрелил в голову одному из вассалов, входивших в лагерь Де Стессора. Черепную коробку разнесло в клочья силой импульсного патрона, брызги долетели до всех рядом стоявших, окончательно убедив всех присутствующих в серьезности намерений солдат.

— Всем оставаться на своих местах! — скомандовал офицер. — Не сопротивляйтесь! Замок захвачен!

— Предатели! — раздался крик, когда один из импульсивных гостей, выхватил свой церемониальный клинок, даже не подумав, что для бронированных с ног до головы солдат он не опаснее шпажки из фуршетного канапе. Но не успел он сделать и пары шагов, как следующий выстрел импульсного пистолета разворотил ему грудь.

Де Мордер тоже было бросился вперед, но был остановлен остезейским представителем, стоявшим с таким же спокойным и улыбчивым выражением лица, как и прежде. Схватив хозяина замка за локоть, он прикрыл глаза и чуть покачал головой, показывая, что все в порядке. Леди Миривиль, не успевшая отойти от тела Де Коля, тоже не сразу поняла происходящее, вопросительно посмотрев на остезейца.

— Как это все понимать?! — прошипел Де Мордер шепотом, выдернув руку из захвата. — Сир, объяснитесь немедленно!

— Неужели вы думали, что мы позволим ситуации развиваться таким образом, чтобы остались следы, ведущие к Союзу? — усмехнулся Де Люми, спокойно наблюдая за тем, как гористарские солдаты оцепляют весь зал, попутно забирая у напуганных и все еще не до конца понимающих происходящее вассалов церемониальное оружие. Кто-то, вероятно, попытался возмущаться или даже сопротивляться, но еще один выстрел импульсного пистолета, пробивший ему голову насквозь, окончательно заставил всех отказаться любых проявлений героизма. Остезеец наблюдал за этим, словно все именно так и должно было произойти. — Мы должны быть уверены в том, что все разрешится самым благоприятным образом. Не волнуйтесь, мой любезный друг, наши договоренности с вами и господином Де Семпри остаются в силе. Кстати, я надеюсь, он сам не станет предпринимать ничего неожиданного… ах, вот и он с собственной персоной.

— Что здесь происходит? — прошипел Де Семпри, протолкавшись к хозяину замка. — Откуда здесь солдаты? Предполагалось, что все ограничится убийством тристанца, а не этой игрой в героев! Вы хоть знаете, что произойдет, если сейчас барону тристанскому доложат…

— Оставьте свои интриги при себе, — оборвала их вдовствующая графиня, повернувшись к остезейцу. — Сир Де Люми, я понимаю, что за всем этим стоите вы. Меня не волнует, что здесь происходит, но я должна быть уверена, что мой сын в безопасности. Я хочу его увидеть. Немедленно!

— Последний, о ком сейчас стоит беспокоиться, это юный граф Гористар, — уверенно сказал остезеец. — Ни у одного бунтовщика не хватит смелости поднять руку на представителя рода сюзерена. Вам не о нем нужно волноваться, а о себе, моя госпожа. Но об этом после. Внимание, я вижу главное действующее лицо…

В зал в сопровождении двух солдат вошел сам Де Ално, сейчас уже спокойный и уверенный в себе, искреннее убежденный, что контролирует ситуацию. И его появление сразу привлекло всеобщее внимание.

— Он?! — прошипел Де Мордер. — Этот жирный брюзга?!

— Теперь мы действительно можем, без лишней суеты, уладить все дела, господа! — толстяк наслаждался триумфом, кажется он стал еще толще и краснее от осознания собственной значимости. — То, что переговоры были совершенно бессмысленными, я думаю, поняли уже все. Однако не могу не признать, что необходимость перемен назрела уже давно! Я считаю, что лучшей из всех возможностей для выживания нашего любимого феода является уничтожение тех, кто не понимает или не хочет понимать тот факт, что другого способа спасти наши земли нет! И сейчас я предлагаю вам присоединится ко мне, сохранив графство, или же умереть, если посмеете мне помешать!

***

Первой ударила артиллерия. Выведенные на рубежи стрельбы навесом, тяжелые осадные орудия открыли неприцельный огонь по площадям, обрабатывая плазменными зарядами дефлекторные щиты, поднятые над оборонительными рубежами Карратского хребта. Самоходные установки на шести мощных опорных станинах, при смене позиций использовавшиеся как ноги по принципу шагохода, были развернуты вдоль всей линии наступления, глубоко в тылу передовых частей, задрав к небу длинные направляющие каналы стволов. Каждый выстрел, выплевывавший раскаленный плазменный шар, яркой кометой уносившийся куда-то за пределы дальности зрения, сопровождался грохотом и воем, отдававшимся даже в шлемах с усиленной звукоизоляцией.

— Угол тридцать! Поворот два-шесть-четыре! Координата зет! Приготовиться! Залп! — расчет четко выполнял команды, и в следующую секунду орудие разряжалось новым выстрелом, только вдоль всего ствола пробегали яркие огоньки температурных компенсаторов. И новый плазменный заряд отправлялся в сторону позиций защитников, чтобы разбиться о жесткие дефлекторные щиты, выведенные на максимальную мощность.