— В штабе планирования я предоставлю вам всю информацию, — кивнул Де Монмираль.

Кабина вздрогнула и остановилась, створки разъехались, выпуская их в ярко освещенный коридор.

Штаб командования занимал сразу несколько подземных уровней, и здесь была сосредоточена вся информация о происходящем на Карийском фронте. В помещениях с прозрачными перегородками, растянулись ряды операторских пультов, где сидели офицеры связи с подключенными системами нейроинтерфейса, полностью погрузившиеся в работу, перебиравшие сотни сообщений, докладов и отчетов. За голограммными столами с проекциями отдельных участков фронта с ярко выделенной красным цветов линией соприкосновения войск, собирались офицеры, решавшие какие приказы сейчас необходимо передавать войскам и в оперативные штабы. В центральном зале операторские пульты разместились в несколько уровней вокруг центрального голографического стола, возле которого собралось высшее командование бароната. Уставшие и вымотанные вассалы карийского барона, державшиеся только на стимуляторах и собственной воле, разрабатывали общую стратегию действий, чтобы ответить на продолжавшиеся удары гельских войск по всему фронту.

Над центральным столом сейчас отображалась трехмерная проекция столицы бароната и всех окружающих территорий, в то время как на обзорных экранах под потолком мелькали оперативные сводки с разных участков фронта. Клин наступавших гельских войск, бросивших все резервы на этот участок, медленно, но верно проминающих оборону защитников, находился в тысяче километров от передовых рубежей обороны города. Это позволяло войскам Вассария наносить орбитальные удары по позициям защитников, но ответные действия карийского флота пока сдерживали продвижение противника.

— Смотрите, господин барон, — Де Монмираль подвел Эдварда к голограмме и передал ему планшет с данными. Стоявшие там офицеры синхронно поклонились тристанскому барону, но быстро вернулись к своим спорам, предоставив Эдварда адмиралу, — В настоящее время нам удалось стабилизировать ситуацию практически по всему фронту, за исключением ближайшего к столице участка. Гельские войска ведут массированное наступление в этом квадрате, и мы никак не можем их остановить. По нашим расчетам через трое суток корабли Вассария получат возможность обстреливать уже непосредственно городские укрепления, если ничего не сделать, но наших сил даже с присланными подкреплениями герцога Асского не хватает, чтобы остановить противника. Их слишком много…

— Кстати, а где сам герцог? — поинтересовался Эдвард, разглядывая карту театра военных действий, — Он здесь, в штабе?

— Никак нет. В настоящий момент он на линии фронта вместе с юным бароном Квенти Карийским, — сказал Де Монмираль. — Мы пытались отговорить юного барона от появления на линии фронта, поскольку об этом могут узнать вражеские разведчики, но он не пожелал нас слушать. Его безопасность сейчас обеспечивают гвардейские подразделения, повторения нашей ошибки мы не допустим.

— Квенти ведь сейчас здесь, я правильно понимаю? — Эдвард указал на глубоко врезавшийся в оборону карийских войск клин гельских войск. — Пытается лично выиграть всю войну? — даже усмехнулся, представляя такую наивность. Из него подобное выбили еще в королевской армии, доказав на примере, что случается со слишком самоуверенными командирами.

— Так точно, ваша светлость, — кивнул Де Монмираль, — Молодой барон вместе с Герцогом Асским сейчас находятся на позициях около промышленного поселка Гизер-четыре, всего лишь в нескольких километрах от передовой. Там относительно безопасно, настолько, насколько это вообще возможно.

— На фронте не бывает безопасно, — отрицательно покачал головой Эдвард. — На остальных участках относительная стабильность? Вассарий вложил в удар по столице столько сил, что остановил наступления на других позициях, хотя они могли принести даже более весомые результаты, — обратил он внимание, указывая на места, где защитники удержали линию фронта или даже смогли оттеснить противника назад. Эдвард потер пальцами подбородок, — Вы прсите подкрепления, чтобы нанести фланговый удар и отрезать наступающую группировку, взяв ее в кольцо? Для этого вам нужно больше сил на поверхности острова и больше кораблей, чтобы нейтрализовать попытки гельского флота пробиться к окруженным? Я правильно вас понимаю?

— Так точно, господин барон, — кивнул Де Монмираль. — Одним ударом мы сможем лишить Вассария лучших частей, взяв их в котел. После чего некоторое время потребуется для того, чтобы заставить их сдаться, но исход все равно будет предрешен. После этого можно будет развивать полноценное контрнаступление для окончательной деблокировки Диамерона…

— Это может затянуться на недели и месяцы, — отрицательно покачал головой Эдвард, — у нас просто нет столько времени. Саальт на подходе, и мы просто не можем бросить столько сил на удержание в котле нескольких миллионов солдат при поддержке сверхтяжелой техники и боевых кораблей. Эта операция может стоить нам целого острова.

— И что же тогда прикажете делать? — удивился Де Монмираль, — Отдать врагу город? Сдать столицу в надежде на то, что вторжение Саальта поможет ее вернуть?

— Ни в коем случае, — Эдвард усмехнулся, — Наоборот, сделайте все, чтобы Вассарий бросил на этот участок как можно больше войск. Он должен здесь утонуть…

— Простите, господин барон, я не совсем понимаю ход ваших мыслей, — карийский офицер с сомнением посмотрел на собеседника. — Мы и так вынуждены отступать все ближе и ближе к столице, несмотря на все усилия, а вы предлагаете просто ничего не менять и дальше ждать, когда он все-таки прорвется?

— Друг мой, — Эдвард оскалился, глядя на голограммную карту территории бароната, где вражеский клин казался клинком, направленным прямо в сердце столицы, — что вы знаете о Вассарии Гельском?

— Он один из претендентов на престол… — начал было Де Монмираль, но Эдвард отрицательно покачал головой, не дав ему договорить.

— Это всем известно, — тристанский барон решил уточнить, — Вы хотя бы раз при столкновениях с войсками Васария встречали силы Остезейского союза? Официально они поддерживают его претензии на престол, но в действительности ситуация там весьма туманная, — он усмехнулся еще шире, вспоминая свой старый разговор с представителем этого банкирского союза.

— Нет, остезейские силы нами ни разу не были обнаружены, но в донесениях внедренных агентов говорится, что Остезейские бароны далеко не в восторге от Вассария и его действий. Особенно, после того, что он сделал с… с Карийским бароном. Это вызвало возмущение у многих, но они вложили в него слишком много денег, чтобы просто так отказываться… — адмирал повел шеей, словно воротник ему давил. — Они снабжают Вассария деньгами, спонсируя всю его компанию…

— Именно, — Эдвард хлопнул его по плечу, — громить войска Вассария, это всего лишь попытки ломать пауку ноги, пока он скачет по паутине. Сломаешь одну, он отрастит две новых, пока будешь ломать другую. Надо бить в самое уязвимое место… Вассарий собрал слишком много войск здесь, на Карийском фронте, ослабив другие направления, и в случае необходимости не сможет их быстро перебросить… — Эдвард жестом руки остановил пытавшегося возразить адмирала, — не на другой участок фронта. На другой фронт. Остезейцы его самое уязвимое место, по ним и следует сейчас бить. Если лишить Вассария остезейских резервов, то он лишится армии. Лишившись армии, он лишится всего. В том числе и собственной жизни…

— Вы хотите напасть на Остезейский Союз? Сейчас? — удивился карийский адмирал. — Господин барон, это ведь еще один фронт, причем очень серьезный, войска союза прекрасно обучены и подготовлены, просто так они не сдадутся. Вот там вы точно увязнете на месяцы.

— Войска Союза тоже имеют свое слабое место, — кивнул Эдвард, — только это не техника и не оружие. Их слабое место это кошельки их хозяев. Так что, адмирал, как командующий объединенными силами я приказываю вам удерживать уже имеющиеся позиции и уходить в глухую оборону. Ваша главная задача с этого момента — заставить противника перебросить на ваше направление как можно больше резервов и втянуть их в длительные позиционные бои. Чем больше времени он на вас потратит, тем лучше, — тристанский барон говорил жестко, как привык отдавать приказы, и Де Монмираль не стал спорить.