— Эдвард, — Миривиль подошла к нему ближе, коснувшись ладонью его груди, — ты же знаешь, что я всегда буду тебе верна…

========== Глава 14. Кровь патриотов ==========

Глава 14. Кровь патриотов

Готовность пожертвовать собой ради выполнения долга есть основа поддержания жизни.

Сюнь-Цзы

— Вперед! — громкая команда, прозвучавшая на всех частотах, заставила сердца стучать быстрее, а кровь мгновенно вскипеть, с каждым ударом наполняясь все новыми и новыми дозами адреналина, затуманивавшими сознание и изгонявшими страх. Впереди было сражение, кровавая битва с врагом, и все остальное уже не имело значения. Жизнь в этот миг превратилась в разменную монету, которую можно потратить либо с делом, либо совершенно без пользы. Отдать ее в бою, разделить с товарищами и посвятить служению родине — таков был изначальный выбор, пусть даже и не всегда осознанный, каждого солдата, и теперь в очередной раз требовалось доказать его правильность, верность данным клятвам и готовность умереть за будущее своего мира.

Саальтские силы перешли в полномасштабное наступление на всем протяжении Кастерфактского фронта, бросив в бой лучшие части, подкрепленные большим количеством бронетехники, артиллерии и кораблей. Массированных ударов на определенных направлениях не было, атаки шли на всем протяжении линии соприкосновения, ориентированные в первую очередь на уничтожение живой силы противника и захвата целей местного значения. Соотношение сил в момент наступления составляло три к одному, и мощь его была так велика, что оборона моментально прогнулась, защитники на передовых рубежах оказались сметены и втоптаны в перекопанную окопами и бункерами грязь, не успев даже организовать полноценного сопротивления.

Несмотря на то, что к наступлению Саальта готовились и ждали, удар оказался неожиданно мощным и вызвал в штабах командования панику и суматоху, во многом усугубившуюся тем, что ситуация на линии фронта моментально превратилась в хаос, заполняемый противоречивыми докладами и сообщениями. Штабные генералы пытались упорядочить информационный поток и понять, что именно происходит, где войска еще удерживают позиции, а где уже разбиты и отступают, куда необходимо в первую очередь перебрасывать подкрепление, а где уже нужно организовывать полноценное отступление, чтобы не допустить еще больших потерь.

Ситуация ухудшалась еще и тем, что не так давно Тристанский барон забрал лучшие ударные части, перебросив их на Камское направление, где сейчас разгорались не менее тяжелые бои. Приходилось корректировать линию обороны, растягивая оставшиеся подразделения на открытые участки, таким образом сокращая глубину эшелонированной обороны и уменьшая гибкость построений. Саальтские войска в это время как отточенные лезвия прорубались сквозь линии обороны, внося панику и хаос, разрушая линии связи коммуникации. Эскадры Саальтских кораблей, пользуясь тем, что лучшие части флота защитников были отведены для охраны путей эвакуации из Розмийской столицы, с огромным численным перевесом господствовали в воздухе, круша орбитальными ударами узлы сопротивления и маршруты подхода резервов.

И все же эффект от молниеносного удара был недолгим, первый шок прошел, и теперь защитники готовились встретить противника всем, что у них имелось, цепляясь за собственную землю, используя преимущества жесткой обороны и подготовленного поля боя. Имевшие опыт долгих позиционных сражений гражданской войны фларские и карийские войска перегруппировались на второй линии обороны, встретив наступающие саальсткие силы перекрестным артиллерийским огнем, укрепленными позициями и быстрыми танковыми ударами во фланги. Отряды легкой бронетехники и тяжелых шагоходов уничтожали передовые отряды и возвращались на свои позиции быстрее, чем противник успевал подтягивать резервы.

На ставших передовыми участками линиях обороны кипела ожесточенная стрелковая и артиллерийская перестрелка, порой переходившая в жестокие рукопашные схватки. Дальнобойные орудия, отведенные на внутренние рубежи, издалека расстреливали пехотные и танковые цепи наступающих войск ракетами с кассетными боеголовками. Поля сражений тонули в плазменном и атомном пламени и раскаленном дыму, от чудовищного жара тепловизоры зашкаливали, переставая показывать хоть сколько-то внятную картинку, поэтому приходилось переходить на нашлемные фонари, таким образом лишь подсвечивая себя для стрелков противника. Но это был единственный способ хоть что-то разглядеть в этом кромешном аду, продираясь через горы трупов врагов и соратников, разбитой бронетехники и остатков сбитых кораблей на перепаханной воронками и остатками укреплений земле.

Засевшие в окопах защитники прицельно расстреливали атакующие стрелковые цепи и прямой наводкой противотанковых орудий уничтожали технику поддержки, так что уже через пару часов перед позициями защитников полыхали костры из уничтоженных танков или же еще горящих огнеметных смесей. Саальтские силы в ответ бросали вперед легкие и маневренные части, быстро пересекавшие простреливаемые участки и втягивающие силы защитников в рукопашные бои, ценой своей жизни позволяя пройти без особых потерь более тяжелым и медленным отрядам, теснившим оборону все дальше и дальше.

Если на холмистых участках оборона развернулась в первую очередь вокруг самых высоких точек, позволявших контролировать окружающую территорию наведением артиллерийских ударов, а самые тяжелые бои решала более свободная в плане передвижения пехота, то на открытых равнинных пространствах развернулись настоящие танковые сражения. Тысячи танков с обеих сторон сошлись в ожесточенных боях, маневрируя или сшибаясь лоб в лоб.

Тяжелые боевые машины, ведя огонь из основных орудий и распахивая изуродованную артиллерией землю тяжелыми гусеницами, вели кровавый бой. Управление войсками быстро разваливалось, поскольку перемешавшиеся части нельзя было нормально контролировать. Схватки рассыпались на мелкие локальные бои, в которых несколько экипажей, координируя свои действия, пытались уничтожить противника и выполнить поставленные задачи. Штабы уже не пытались организовать полное управление войсками, предоставив оперативную инициативу офицерам на местах и устанавливая лишь общие направления с определенными целями, а их выполнение уже зависело от ситуации на месте.

Самая тяжелая ситуация сразу же сложилась в самом Кастерфакте, наполовину разрушенном затяжными боями. С вводом в городскую черту большого количества пехоты и легкой бронетехники остатки города окончательно превратились в мясорубку, в которой моментально исчезали любые резервы и перебрасываемые на этот участок отряды. Самые жестокие корабельные схватки разгорелись тоже над городом — защитники контратаковали, пытаясь вытеснить из воздушного пространства Кастерфакта эскадры Саальта, продолжавшие орбитальными ударами разрушать остатки обороны. От некогда величественной статуи первого человека на Рейнсвальде остался лишь исклеванный орудийным огнем скальный остов, на котором шли жестокие схватки между десантными отрядами, пытавшимися контролировать столь значимую высоту в городской черте. И именно где-то там закрепился Стивки с остатками своего отряда, даже в таких условиях продолжая руководить городской обороной. Любой другой командующий на его месте назвал бы ситуацию безнадежной и отвел войска, но Стивки не был кадровым военным — наемник принял другое решение. В условиях, когда в черте города наступающих войск Саальта было в разы больше, чем защитников под его командованием, командор приказал наступать.

Воспользовавшись тем, что в воздухе установилось хоть какое-то равновесие, и флот Саальта переключился на цели на других участках, оставив в покое наземные войска, Стивки приказал покинуть часть рубежей, и четкие линии обороны сохранились только у точек эвакуации. Оставшиеся части стали полностью мобильными, и Стивки буквально лавировал с подконтрольными отрядами между позициями саальтских войск, нанося удары то с одного фланга, то с другого, оставляя позиции и после сразу же атакуя с тыла. Столь своеобразная тактика привела к тому, что наступление Саальта превратилось в череду постоянных схваток при отсутствии постоянной линии фронта, и командиры сил вторжения даже не понимали, где может находиться противник и какие районы можно считать захваченными и безопасными. Только один Стивки успешно пользовался хаосом, царившем в городе, докладывая в штаб, что сможет удерживать противника в столице до окончания эвакуации.