Он замахнулся и Церцея вжала голову в плечи. В следующий миг на нее обрушился град ударов… А еще через мгновение орк рухнул на снег с ранами в сердце, печени и обоих легких.

— Энеглас Нурорн? - переспросила Церцея. - Какая банальность. Я изучила его в семнадцать лет и он мне не понравился. В настоящем бою второго шанса не бывает и любой заумный прием, которым нельзя прикончить врага с одной попытки — пустая трата сил.

— Четверной удар… - прохрипел орк.

— Я называю его Кур Долинлуг, - с гордостью сообщила девушка, отделяя голову Шака Тахана от тела. - Так и знала — четырех ударов такому бугаю не хватит, нужно было сразу пять… Ой, как холодно-то…

Она вновь превратилась в змею и заползла обратно в свою одежду.

***

Кобра лежала на груде трофейных товаров, без особенного интереса наблюдая за развлекающимися орками. Пьянка была неотъемлемой частью любой их операции, или, как это называли разбойники, «дела». Кобра все еще никак не могла привыкнуть к тому, что разбойникам можно было просто пропивать большую часть добычи, не делится с вождями и старейшинами своих племен, самим решать, кого грабить — словом, творить все, что душе угодно. Ради этой-то свободы Кобра и сбежала из Братства, где о каждом своем шаге нужно было докладывать. Молодую оркшу не особенно волновало то, что сейчас ей нужно ограбить десять поездов чтобы наскрести столько денег, сколько она раньше могла получить за одно выполненное задание. Плюс ко всему, подавшись в разбойники она ее и товарищи лишились защиты своих племен, а значит кто угодно мог убить их, не опасаясь возмездия. Но и это беспокоило Кобру не особенно сильно. Единственным, от чего ее бросало в дрожь, были голоса, которые она непременно слышала во сне после каждого «дела».

«Урк хат кажрут — урк коджун, - говорила ночь голосом ее отца. - Марадар курашмот хат барат-га — марадар курашмот барат-варох.» (ороч. «Орки — воины, а не дикари… Нападение на вражеский обоз — акт доблести, а не грабежа.»)

«Тар барат-рох гарох марадар курашмот? - усмехалась ночь голосом ее матери. - Ы варох-тут гарох арх-арх звод.» (ороч. «Использовать твой талант, чтобы грабить караваны? Это то же самое, что забивать гвозди боевым молотом.»)

«Орк гак дат рон, - хрипела ночь голосом старика-шамана. - Кобра киран жон, рон урк шисат тар барат-на ву.» (ороч. «Орк живет ради племени… Ты — дочь вождя, Кобра, и все члены племени будут смотреть на тебя, надеясь, что ты позаботишься о них.»)

«Кохат вараг шисат Вужан хушрон - предупреждала ночь голосом Анаконды. - Мур рагат ко шисат хушрон ы паран-варох.» (ороч. «Никто не должен знать, где находится штаб-квартира Братства… Поэтому тех, кто узнал это и сбежал мы находим и убиваем.»)

Были и другие, но этих четверых она слышала чаще всего. И, несмотря на то, что трое из них уже давно отправились к духам, Кобра просыпалась в холодном поту, ожидая, что из-за дерева вот-вот появится ее старшая сестра с длинной отповедью и коротким кинжалом. Поэтому молодая оркша и не могла беззаботно пить вместе со всеми. Наверное, в ней все-таки было больше от наемной убийцы, чем ей хотелось — она свято верила в единственный закон, которому подчинялось все на свете — закон подлости. «Орк во хат шисат варох, памрат» — «Орк умирает, когда он не готов к бою». И, если этот закон был верен хоть отчасти, полсотни товарищей Кобры должны были вот-вот погибнуть. Так она думала каждый день, наблюдая за их попойками. И надо же — так и вышло.

Когда ворота лагеря рухнули и внутрь ворвались враги, Кобра ни капельки не удивилась — она просто спрыгнула с горы трофеев и схватила оружие — свою любимую боевую косу. Полмгновения ушло на то, чтобы оценить ситуацию.

— Хфа… - с облегчением вздохнула оркша. - Мар шисат ву тарух-жун… Мар дагак-шисат… (ороч. «Уфф… Похоже, это всего лишь некроманты. А я-то уж подумала…»)

— Вах-ха! - крикнула она, привлекая внимание других орков. - Рагат тарух-жон! (ороч. «Эй! Убейте некроманта!»)

Эта тактика — убить некроманта — была первой, которая пришла ей в голову и, пожалуй, наиболее эффективной в данной ситуации. Не то, чтобы Кобра верила в то, что некромант здесь только один и его смерть решит все проблемы. Но, в любом случае, гибель некроманта должна была нанести силам неприятеля несоизмеримо больший ущерб, чем уничтожение отдельных упырей. Оставалось лишь надеяться, что из пятидесяти орков хотя бы несколько достаточно трезвы, чтобы понять, что появившиеся в лагере зелененькие человечки — это не пьяные бредни, а упыри, и что команда «рагат тарух-жон» означает, что им нужно вместе с Коброй набросится на предводителя нежити — вооруженного мечом лича в сером плаще.

Удивительно, но на призыв Кобры откликнулись аж четверо — верзила с булавой, бывший мастер клинка с двумя саблями, гоблин-шаман и арбалетчик, пьяный настолько, что не смог найти висящий у себя на поясе арбалет и бросился в атаку, потрясая ножом для разделки дичи. Всей гурьбой орки и гоблин набросились на лича, но тут же были отброшены потоком ярко-зеленых молний. Откуда не возьмись появились призраки и начали оттеснять орков от лича. Поднявшись на ноги, Кобра поняла, что рассчитывать на помощь не приходится — ее товарищи были полностью поглощены боем с привидениями. Более того, им она помочь тоже не могла — лич стоял в пяти шагах от нее и, похоже, благородно ожидал, пока она поднимется на ноги и подготовится к бою.

«А мар рох, - сказала себе Кобра. - Варох мар башга… Мар хат марадаржан, мар рагжан. Рагат кура оххунажан — мар гарох, ву на-жон мар.» (ороч. «Ладно, одна управлюсь… Так, надо сосредоточиться. Я не разбойница, я убийца. Убийство могущественного чародея — нас этому учили…»)

Она бросилась в атаку. Темный маг взмахнул посохом, заставляя древесные корни опутать ее ноги, но она ускользнула и ударила лича косой.

— Хат оххунарох тар оххунарат! (ороч. «Без рук не поколдуешь») - усмехнулась Кобра, но оказалось, что она рано обрадовалась — удар, который, по ее замыслу, должен был отрубить чародею правую руку, лишь раздробил кость. Более того, лич без особенного труда блокировал следующие два удара мечом, а трещина на его руке уже через полминуты полностью исчезла.

«Во хатга мар раг-руг? Мар кура арх-арх-арх, во - хат. Во слухат варох-рас? Хат-хат… Во шисат кат мар рох? Хат-хат, варох тар башга, во хат гарох рат… ыкы гарох? Шисат-шисат…» (ороч. «Как он блокирует мои удары? Я ведь двигаюсь намного быстре е, чем он? Он изучал приемы боя косой? Нет, вряд ли… Может, он видит будущее? Нет, нет успокойся, так не бывает… или бывает? Ну, это легко проверить.»)

Вместо очередного удара она отскочила назад и метнула в лича чакрам. Это возымело эффект — кольцо пробило темному магу грудную клетку недалеко от того места, где у живых находилось сердце.

«Уха! Тар хат гарох рат шисат кат мар рох», (ороч. «Значит, ты все-таки не можешь предвидеть будущее») - обрадовалась оркша… В этот момент земля у нее под ногами разверзлась и она полетела куда-то вниз.

Яма была покрыта изнутри какими-то то ли шипами, то ли просто острыми камнями. Если бы Кобра родилась эльфийкой, она, наверное, не пережила бы этого падения. Но орки были крепкими от природы. Рыча от злости, Кобра полезла вверх, хватаясь руками прямо за шипы. Они в кровь изрезали ее пальцы и через них текла какая-то темная энергия, наполнявшая тело оркши болью, но она упорно ползла вверх, пока не выбралась из ямы.

— Варох ро! - усмехнулась она, бросаясь в атаку. - Ку тар рох шута оххунарат? (ороч. «Ну что, продолжим? Сколько еще раз ты сможешь сделать такую яму?»)

На ее пути из земли вырастали странные колья, но Кобра перепрыгивала через них и бежала дальше…

***

Мал Хакар предполагал, что от пятидесяти пьяных орков следует ожидать проблем, но столь активного отпора он не ожидал. На него накинулась сразу целая толпа орков. Теневой Разрушитель получился почти инстинктивно, хотя раньше лич никогда не применял это заклинание в настоящем бою.

«Вот это силища! - восхитился лич. - Такое ощущение, будто я за раз выбросил из тела половину своей магической энергии. Не могу поверить, что лорд Ксан стрелял такими направо и налево.»