— Не робеть! - воскликнул Дафейс, выхватывая мечи. - За мной!
Старик только хотел посоветовать коллеге не лезть на рожон, как вдруг обнаружил, что сильфида выпустила рой огненных шаров, один из которых летит прямо в него.
— Полтергейст! - выкрикнула Рия из заднего ряда и направленный в Бернса снаряд обратился в пламенного духа и, развернувшись, помчался в обратном направлении — к Мелодии.
— Лингви эалаталма! - парировала сильфида, взмахнув рукой. Поток воды обрушился на полтергейста, загасил его а затем сформировался в виде водного элементаля, который немедленно сбил с ног нескольких из бежавших к фее скелетов. Сама Мелодия вытянула руку в направлении Рии, явно решив поскорее избавиться от чернокнижницы.
— Гоблин с ним! - воскликнул Старик. - Все правильно, Дафейс, мочи ее!
Дафейс, к счастью, уже был рядом с сильфидой и ударил ее мечом, отвлекая от планирования нападения на Рию. Это отвлечение и стало единственным результатом его атаки, потому что Мелодия, с легкостью уклонившись от удара, взмыла в воздух и повисла футах в десяти от земли. Сверкнула яркая вспышка, за которой последовал оглушительный грохот — Старик узнал часто применявшееся Вакиллой заклинание Моря пламени. Однако, сильфида, похоже, была куда более могущественной волшебницей. Она не просто сжигала все вокруг себя — вызванные ею потоки ветра разносили пламя во все стороны, создавая огненные вихри.
— Стреляйте по ней! - приказал Старик, но мало кто из лучников все еще мог устоять на ногах.
«Десять футов… должен добросить», - решил Ку’ман’дан, извлекая из-за пояса метательный топорик и решительно вступая в огненный вихрь. Он шел через огонь и ветер, с каждым шагом приближаясь к сильфиде. Одного меткого броска должно было хватить, чтобы сбить ее на землю…
— Не иди дальше, - вдруг сказал кто-то, хватая его за руку. Это был Дафейс. - В тех, кто оказывается ближе, она кидает огненными шарами. Если есть из чего стрелять, стреляй отсюда.
— Ты еще живой? - удивился Бернс. Череп Дафейса почернел от сажи, а доспех местами оплавился, но скелет твердо стоял на ногах.
«Он точно Рыцарь Смерти… - подумал Старик, - В сущности, как и я… Если подойти ближе нельзя, что делать? Превратится в Рыцаря Смерти и выстрелить из лука Мардока? С такого расстояния я точно не промахнусь, но если кто-то заметит… А, ладно…»
Он уже почти решился когда вдруг услышал внизу какое-то шипение и с удивлением обнаружил, что у его ног плещется вода.
— … Ванья ми ойра ломэ лумбэ! - услышал он обрывок заклинания. Мелодия висела в воздухе в пятнадцати футах от него, вытянув руку в его сторону. Вода под его ногами начала собираться, образуя кокон. Прежде, чем заклятие Великого Разрушения захватило его, Старик успел метнуть в сильфиду топорик. Та с легкостью увернулась. А затем толща воды навалилась на скелета, сдавливая его. Пылающие огнем ночные небеса с сильфидой, светившей ярче, чем луна, остались недосягаемы для Ку’ман’дан’а Бернса…
А в следующий миг ослепительно сверкнула молния. Она не была посланницей неведомого бога-громовержца или духа грозы — она и снизошла-то вовсе не с небес. Напротив, эта молния поднялась от земли и ударила в центр ночного неба, сбивая сильфиду на землю. Водяной кокон распался и Старик осознал, что снова может двигаться.
— Всем отойти и перестроится, - услышал Ку’ман’дан знакомый голос. - Приготовьтесь войти в крепость, когда я расчищу вам путь.
Мелодия поднялась с земли, отряхнулась, и развеяла огненный вихрь, чтобы получше рассмотреть нового участника сражения. Тот, в свою очередь, с любопытством посмотрел на нее.
— Хери Бона Кейтиа Фарисанна дель Мелодиа, инье интья’манен? - вежливо поинтересовался он. - Ни эссэ Мал Хакар.
Примечания:
* Перевод с этеремского языка: «Каждый человек рожден, чтобы страдать, всю свою жизнь терпеть, а затем — умереть.»
========== Глава XVII. Часть II. Конец шести путей ==========
Сила — это не главное. Случается,
слабый побеждает сильного,
и тогда он получает все. Неважно,
как достигнута победа. Неважно,
какой ценой она досталась. Мнения
проигравших никто не спрашивает.
Мал Кешар, Заметки на стене пещеры
Сидя на вершине горы Сарел, Мелипсихона видела все. Нет, большинство из полей этого сражения нельзя было увидеть отсюда — мешали расстояние и кроны деревьев — Мелипсихона и не пыталась. Из ее ста восьми глаз два были закрыты — те два, которые находились на ее собственном лице — но остальные сто шесть отлично видели все происходящее.
Она видела, как рейнджеры Линтанира вместе с друидами отбили, пусть и с трудом, нападение Третьей сотни, усиленной большим отрядом упырей, на рощу Эль’Гавин. Восемьдесят скелетов и девяносто упырей были уничтожены — потери отряда нежити составляли девяносто семь процентов от полного состава — но рейнджеров уцелело лишь несколько десятков и они при всем желании не успели бы помочь осажденному гарнизону крепости Магнолии. Для обеих сторон это была необходимая жертва — все силы, которые они послали в рощу Эль’Гавин, уже не смогли бы принять участие в битве на основном фронте. Но мертвецы могли позволить себе поражение при Эль’Гавине, а для эльфов роща друидов была даже более значимым объектом, чем сама крепость Магнолии — поэтому они послали туда более значительные силы и победили… вдвое уменьшив свои шансы удержать крепость.
Она видела, как пятьдесят мастеров клинка вступили в бой с Четвертой сотней возле деревни с непроизносимым названием. Это было храбрым и, возможно, даже разумным решением — если бы не это сражение, более двухсот жителей деревни не успели бы эвакуироваться, — но даже прославленные мастера клинка Линтанира не имели шансов победить вдвое превосходящие силы скелетов-латников. Бой мог бы быть совсем коротким, но командир Четвертой сотни — Ку’ман’дан Герикт — в разгар сражения вдруг превратился в Рыцаря Смерти и освободился из под контроля Мелипсихоны. Некромантка хорошо помнила этого скелета — это был керлатский разбойник которого она убила и воскресила более десяти лет назад. Весь последний год скелеты Мелипсихоны только и делали, что сражались с королевскими войсками, нападали на караваны, устраивали засады и бродили по болотам — было совсем не странно, что бывшему разбойнику удалось восстановить свои воспоминания о прежней жизни. То, что превращение произошло именно сейчас, было досадной случайностью, но это позволило эльфам несколько отсрочить свое поражение. Когда один из возрожденных превращался в Рыцаря Смерти, некроманты либо проводили сложный и не всегда эффективный ритуал для усиления контроля, либо заключали с мертвым воином какую-нибудь сделку, либо просто избавлялись от него. В разгар боя потеряв связь с Гериктом, командовавшим целой сотней костяных воинов, Мелипсихона предпочла не рисковать и приказала нескольким скелетам, контролировавшимся ею напрямую, избавится от новообращенного рыцаря. Лишившись командира, которому они были переподчинены, скелеты могли разве что продолжать сражаться с теми, с кем они дрались в этот момент. В результате эльфы едва не преломили ход боя в свою пользу, но некромантке удалось помешать им, максимально эффективно используя скелетов, с которыми она была связана Печатью Душ. В конце концов Четвертая сотня победила, понеся шестидесятипроцентные потери.
Она видела, как отдельный отряд из полутора сотен упырей буквально разорвал на части сотню эльфийских лучников. Эльфы кардинально недооценили новых, «белых» упырей Мал Хакара. Они были куда быстрее, чем ставшая на Континенте привычной «желтая» версия упыря, и из-за этого стрелковое оружие было против них крайне неэффективным. Даже пожирая тела, эти упыри становились толще и неповоротливей лишь на время — постепенно они уплотнялись, и их тела возвращались к прежнему размеру, становясь при этом более плотными и прочными. Рейнджеры Линтанира, видимо, рассчитывали сыграть на неумении упырей пользоваться стрелковым оружием и их незащищенности броней, но в итоге упыри, разметав сотню лучников, принялись за обед. Мелипсихона почти не могла контролировать этот отряд — большая часть упырей была воскрешена Мал Хакаром, так что ей оставалось просто наблюдать через скелета-разведчика, как упыри слопали сначала погибших лучников, а затем все не успевшее разбежаться население деревни, которую эти лучники защищали.
