Пока он соображал, Фобос соскочил с крылатого коня и с требовательно-вопросительным выражением уставился на Седрика.

– Министр встречался с казначеем. Тот, кажется, хочет остаться в стороне, но… кажется, в конечном счете он поставит на Совет, господин.

Не похоже было, что принца это хоть сколь-нибудь удивило или расстроило, если казначей готов был поставить на Совет, с точки зрения Фобоса говорило лишь «Тем хуже для казначея».

– Это все?

– Не совсем… – на пару мгновений Седрик замялся. – думаю, с них станется организовать покушение, мой господин, но вам не о чем беспокоиться.

– У меня в мыслях нет беспокоиться, Седрик, – уголок губы принца дрогнул в едва заметной улыбке. – из-за покушений – тем более. При королевском дворе они скорее норма, и, ты прекрасно знаешь, как меня все «любят».

«Любят» – не то слово! Принца подавляющее большинство дворцового придворья прямо-таки «обожали» и, насколько Седрик знал, еще до его появления при дворе, на совсем еще юного Фобоса было совершено не меньше двух покушений. А после – не было, без ложной скромности – в основном, благодаря его стараниям, предотвращающим заговоры «на корню».

– Как бы то ни было, министры чересчур заигрались, – уже с обычной холодной серьезностью задумчиво произнес принц. – они надоели мне.

– Господин, не стоит действовать чересчур резко, это может вызвать разговоры…

– Разговоры, разговоры… Этой фрейлине давно пора вырвать язык – ей самой это пойдет только на пользу! Можешь мне поверить, после пары-тройки показательных наказаний заткнуться все!

– Но никто не одобрит…

– Мне это безразлично, Седрик!

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Элион. Сейчас ==========

– Вы оба просто с ума сошли!

– Скорее уж наоборот – в ум вошли, – негромко заметила Галгейта, прерывая излишне эмоциональную речь Калеба. В душе она так и осталась школьной учительницей, превосходно наловчившейся осаждать горячие по юности головы, к тому же ее юный коллега сам уже сообразил, что наговорил лишнего и в излишне резкой форме, коротко извинился, оставшись, однако, при своем мнении.

– Седрик идею подкинул? – хмуро поинтересовался Калеб, окончательно успокоившись. Элион моментально вспомнила аналогичное предположение Фобоса и – опять – вычитанную где-то фразу про големов, изготовление которых происходит «по своему образу и подобию» – но озвучивать свою мысль, разумеется, не стала. Калеб и без того болезненно воспринимает напоминания о своем происхождении, а если ТАКОЕ залепить, неделю разговаривать не будет – а он все-таки второй королевский советник! При всей своей горячности, знаниями юноша обладал весьма неплохими. Полученными, как ни странно, в «шептуний» свой период жизни – не в мятежном подполье же он приобрел неплохие знания и неожиданные умения. По правде говоря, именно Калеб когда-то и организовал эти подполья во что-то стоящее, раньше это было просто сборище так называемых «отбросов общества», промышляющих мелким разбоем, воровством и попрошайничеством.

Нашедшие себе других лидеров пришли в итоге к иному и заняли свое место в ряду неприятностей.

– Представьте себе, иногда я имею склонность использовать и свою собственную голову, – с некоторой долей язвительности заметила девочка. – и не только в качестве подставки для короны!

На лице Калеба проявилась яростная борьба между желанием высказать, что уж лучше бы Элион этого не делала, и верноподданническим почтением. Все еще искренним, поскольку никакой придворный этикет никогда не мог его заставить промолчать о том, что думает.

– Ты хотя бы понимаешь, что делаешь?! – с некоторым уже отчаянием в голосе вопросил наконец юноша.

– Большую ошибку, – просто ответила Элион. – ради исправления гораздо большей. У тебя есть идея лучше? Пока у нас ничего толкового не выходило и, если кто-то и может во всем этом разобраться, то это Фобос.

– Разобраться! Безусловно, он может разобраться! – яростно жестикулируя, Калеб начал вышагивать туда – обратно по комнате, видимо, опасаясь случайно заехать в лоб кому-нибудь из стоящих рядом леди. – Только тогда мы вместо разрозненных разбойничьих банд получим организованную преступность с сильным лидером во главе!

– Кардинальная смена ролей…

– Это не смешно! Да, я на своем опыте знаю, какой это колоссальный ресурс, и… и сейчас мы имеем дело не с мелким жульем, а бывшей армией самого же Фобоса! Мало нам ожидания, что не сегодня-завтра начнется война с Севером, который обвиняет тебя в нарушении уговора после проигранного поединка и открыто собирается поддержать князя - так еще и получим удар в спину от разбойников здесь!

– Войны не будет, – тихо сказала Элион. – я не раз тебе говорила – войны не будет! Мое слово для тебя хоть что-нибудь значит?

Калеб в очередной раз одернул себя и, стараясь придать мягкость, произнес:

– Я верю в то, что ты сама веришь в это.

– А Фобос и Седрик в очередной раз заморочили мне мозги – так? – с нажимом продолжила за него юная королева. – Вот что, Калеб. Я не сильна в логике и рационализме, о чем мне прямо заявляют все: и вы, и сам Фобос – но постараюсь. Разбойники – бывшая армия Фобоса, он – возможно – способен организовать их и вновь возглавить. В таком случае, он вполне может сделать это и без моей просьбы и вообще без моего ведома. Я правильно рассуждаю?

– Мы не знаем точно, что именно этого он УЖЕ и не сделал…

– Нет. Слишком бестолково они ведут себя, но определенная организация там уже действительно возникает, причем об этом мы вообще ничего не знаем. Все не может так продолжаться, а мы ничего не можем поделать с этим.

– Принцип наименьшего зла, – негромко вставила Галгейта.

Калеб взвился моментально.

– Это КНЯЗЬ-то наименьшее?!!

– Калеб, твою точку зрения мы уже выслушали. Я понимаю, что тебе это не нравится, более того, это НИКОМУ не понравится, но другого выхода у нас нет. Кстати, девочка моя, Совет Министров непременно впадет в массовую истерику, причем те из них, кто в действительности тайно работают на князя – будут вопить истошнее всех, надеюсь, ты это понимаешь? Странно… зачем ему это официальное обращение? Развязать руки? Но ты права, Фобоса и так ничего не удерживает, если честно, я не понимаю, почему он вообще… – она пожевала губы, подбирая нужные слова.

– Угомонился? – с невеселой усмешкой уточнила Элион.

Она не могла рассказать – даже Калебу и Галгейте – про свой дурацкий финт с отречением. Не могла не потому, что боялась признаться в своем малодушии, из-за которого готова была вручить целый мир брату обвязанным подарочной ленточкой. И вовсе не из-за чувства долга перед Стражницами, как девочки, должно быть, решили, когда она предложила Фобосу вернуть Сердце Кондракара Вилл в обмен на Венец. А только чтобы все это, наконец, закончилось. Потому что шибко утомительной и неудобной оказалась должность королевы целого мира – и трон-то жесткий и корона на лоб сползает. Потому что власть камнем повисла у нее на шее, потому что за правами пошли обязанности… И из-за этого она готова была перечеркнуть все усилия тех же Стражниц, столько сделавших для нее. По счастливому совпадению, князь, как оказалось, ненавидел подарочные ленточки и воспринял все это как личное оскорбление. Не потому, что Советники ее за это осудят. Элион боялась как раз обратного – они начнут ее оправдывать. Но и не в этом страхе было дело. Сохранить все это в тайне попросил князь – именно «попросил», хотя всегда предпочитал или требовать или вообще не обращаться.

«Это, во-первых, испортит нам обоим репутацию, во-вторых, просто никого не касается»

Своей репутацией Фобос дорожил. Ему как будто необходимы были страх и ненависть подавляющего большинства окружающих – темного колдуна они делали сильнее. Собственно, сестра раздражала князя еще и потому, что, во-первых, по совершенно непонятным ему причинам имела наглость его ЛЮБИТЬ, во-вторых, после того же неудавшегося отречения, уже и сама не понимая, почему, перестала бояться. То есть, стала так же свободна от влияния Фобоса, как сам князь, не умеющий надеяться, был свободен от ее Света.