– Нет. – бесцветным голосом ответил Фобос. – Если так, тут просто начался бы ледниковый период… лично я, конечно, этому не расстроился бы. Мир отражал отсутствие души вообще.

– Просто… мне казалось, ты сам предполагал нечто подобное.

– Предполагать – это совсем другое дело!

Немного помолчав, она уставилась на брата с совершенно детской растерянностью и очень тихо спросила. – И… что теперь?

– А почему что-то должно измениться? – с прежним (и таким уже родным!) раздражением в голосе осведомился князь, без теплоты косясь на сестру. – Уж не знаю, на что эта грымз… на что Галгейта рассчитывала, рассказывая нам все это, но для меня лично это не меняет НИЧЕГО. Уж не думала ли ты, что я соглашусь играть роль твоей тени?! Уж тут Галгейте не отказать в рассудительности – она затеяла все это лишь потому, что точно знала – я этот порядок вещей не приму. Кроме того… мне-то наплевать, что все подумают, но учти, что это традиционная роль супруга королевы, а вовсе не ее брата. Представь себе, как это будет выглядеть! – Фобос повернулся, и под пристальным льдисто-серым взглядом Элион зябко передернула плечами. – Я не нарушу своего обещания. Мое слово – закон, даже для меня самого! Но рано или поздно я найду способ его обойти, не нарушая, лучше имей это в виду, моя дорогая сестричка.

– Не ты ли говорил, что разумно сначала нападать, а потом предупреждать о нападении?

– Надежды делают тебя сильнее. Даже свои собственные и даже бессмысленные. Поэтому я не хочу, чтобы ты тешила себя иллюзиями относительно того, что что-то может измениться благодаря тому лишь, что наши родители, да и все предки, оказались такими лицемерами, что Седрюша умрет от зависти! – длинные пальцы принца сжали мраморный край перил балкончика. – Или из-за очередного глупого пророчества этой шарлатанки Кассандры из трущоб!

– И ты думаешь, что можешь так легко уничтожить мою надежду?

– Все время забываю: она же умирает последней! – брезгливо поморщился Фобос. – Сразу за тем, кто надеется!

– Думай на этот счет, что тебе угодно! – Элион, как почти всегда и бывало, первой отвела взгляд. – Я очень тебя люблю.

– Знаю. Это вечно все и усложняет.