– Я хотел сказать, что никогда не считал, будто ты недостойна доверия. Ты вообще единственная девушка… нет, не так – ты первый в моей жизни человек, научивший, что доверять другим не только можно, но и нужно. Даже когда возникают какие-то сомнения… Иногда я говорю и действую, не до конца разобравшись в ситуации – трудно просто взять и с какого-то момента вести себя совершенно иначе, чем всю жизнь до того… Мне стыдно, всегда бесконечно стыдно, что я обижаю тебя… обижаю кого бы то ни было, но тебя – в особенности такими срывами. Я начинаю сожалеть практически сразу, а потом опять не могу сдержаться… это, конечно, не оправдание.

– Я понимаю. Со мной такое постоянно, каждый раз думаю, что следует быть сдержаннее, но каждый раз… Ривен, это я должна просить прощения. То, что я наговорила – это был какой-то шантаж. Нет ничего хуже, чем начинать ставить чувствам условия – ты совсем не обязан меняться, что-то в себе ломать, только потому, что мне так было бы удобнее. Я узнала тебя таким, какой ты есть. И… и полюбила таким. Это никогда не будет зависеть… ни от чего не будет зависеть. Каждый раз, когда я начну говорить, что чем-нибудь опять недовольна – просто помни, что на самом деле важно только это. И что я в любом случае хочу всегда быть с тобой рядом. И этот турнир в Гармонии – я ведь прекрасно понимаю, что шансы на победу невелики, просто само участие – тот редкий шанс, на который я еще недавно и рассчитывать не могла. Если тебя это беспокоит, просто скажи мне – на самом деле я почти ничего не потеряю, отказавшись от участия.

– Ни на какой турнир нельзя выходить с мыслями, что «шансы все равно невелики»! – мягко сжав ее плечи в ладонях, горячо возразил Ривен. – Я, может, ничего не смыслю в опере, но хорошо знаю, что такое любые состязания. К тому же это чепуха! Ты же лучшая, естественно рассчитывать на твою победу. Не представляю, кто мог бы стать Маэстро лучше тебя!

Разумеется, ничего не понимая в опере и даже не зная, какие музыканты и певцы участвуют обычно в таких турнирах, можно этого не понимать. Но подобное искреннее заблуждение с его стороны звучало очень приятно. Отпустив плечи девушки, Ривен бережно взял ее лицо в жесткие от постоянных тренировок с мечом ладони.

– Я, конечно, совершенно потерян для высокого искусства, но, наверное, даже в мире Мелоди нужна стража, своя гвардия или что-то вроде того. Даже в мирах, где не принята постоянная собственная армия, без этого не обойтись.

– Я думала, Скай пригласил вас четверых в личную гвардию на Эраклионе.

– Я согласился там служить, только пока ты не закончишь школу. В конце концов, в качестве Маэстро тебе тоже понадобится личная гвардия, которую я к тому же мог бы возглавить, так сказать, по блату, а не оказаться одним из четырех офицеров. Могу я на это рассчитывать?

– Надеюсь, тебя не слишком разочарует, когда на Турнире Бардов мне ничего не удастся! Но гипотетически – обещаю.

– Ты лучшая. Не важно даже, что будет на этом Турнире и чем он закончится, но ты все равно будешь лучшей волшебницей и самым талантливым даже на своей Мелодии человеком. И… Муза…

– Да?

– Давай поженимся. То есть, – увидев ошарашенный взгляд девушки, Ривен успокаивающе вскинул ладони. – не сейчас, конечно, летом, после твоих экзаменов и турнира на Гармонии. Я просто хотел заранее знать ответ…

– И ты хоть на полутон в нем сомневаешься? – с легкой обидой уточнила Муза. – Ох, Ривен! Ну конечно, разумеется!

Продолжая прижимать к себе букет одной рукой, фея немного неловко обвила другой его шею, сминая многострадальную цветущую вишню, и зажмурилась… но тут же озадаченно распахнула глаза – на мгновение ей показалось, что в легком и немного сладком запахе сакуры мелькнула горькая нотка полыни. На мгновение замерев, она зачем-то уставилась на тонкую царапину, росчерком красующуюся на шее Ривена от острой скулы до самого воротничка стойки. Потом щелкнула пальцами, создав щепотку волшебной пыльцы, и рассыпала ее возле самого его уха, заставив уже и так едва заметный шрамик затянуться. Просто автоматически.

А полынь… наверное, почудилось. Откуда ей взяться посреди зимы или в букете из веток вишни?

========== Часть третья. Сердце зимы. 3. Шторми ==========

Почему-то у людей, какое-то время вынужденных общаться с ведьмой бурь, постепенно складывалась странная привычка – любой беспорядок первым делом ассоциировать именно с ее персоной. Так повелось с самого детства и Шторми давно прекратила удивляться неисповедимым путям человеческой логики – она вообще такое явление, как логика, не особенно понимала, считая крылатым словечком, обозначающим что-то вроде «ну это же очевидно!». То, что разные люди считают «очевидными» совершенно разные вещи, тоже давно уже не было новостью, так что всякие там логические рассуждения младшая ведьма великолепного трио оставила всяким занудам – благо, с двумя занудами ей всю сознательную жизнь приходится проводить бок о бок. Должны же в этом быть хоть какие-то плюсы, так пусть сестры и ломают голову над вопросом, что логично, а что нет. Шторми же принимала все в окружающем мире как должное, и – в зависимости от того, насколько ее это устраивало – либо бурно протестовала, либо просто игнорировала. В силу неуживчивости характера первое случалось чаще… но ведь иначе все было бы чересчур скучно. В отличие от Айси, грозовую ведьмочку вовсе не порадовало бы, начни все и всегда идти точно по плану – импровизировать ей нравилось гораздо больше.

Струны охранных чар, окутывающих дом, второй раз за утро тревожно загудели. Шторми предпочла бы организовать незваным гостям более эффектное приветствие, нежели просто оповещение о чьем-то визите, однако приходилось довольствоваться тем, что есть. Все равно, наверное, ни один домушник или грабитель в Магиксе не полез бы в домик, где обосновались ведьмочки, даже точно узнав, что там хранится, по меньшей мере, золотой фонд Джемелла – уважительной причины усиления мер не было. Да и обычные визитеры раньше как-то не жаловали, а тут – какой-то проходной двор!

Фея, как обычно, исключительно назло заявилась так рано утром, что Шторми, которая была бы совершенно не прочь принять посильное участие в скандале, просто не сумела оторвать голову от подушки, даже под аккомпанемент воплей вполне узнаваемым, как говорят, «оперным» голосочком. Второе «треньк» раздалось около получаса спустя и, к тому же, на сей раз чары сообщили, что гости пожаловали не к кому-то из сестер, а к ней лично.

С приглушенным рычанием сползая с кровати, грозовая ведьма, не глядя, махнула рукой над стеклянной полусферой. Классический хрустальный шар она постоянно ухитрялась случайно задеть и уронить, а то и шарахнуть по нему, будучи в раздражении, поэтому, устав тратить почти все сбережения на новые шары, предпочла перейти на менее магически совершенный, зато дешевый и более устойчивый «плоскоэкранный» вариант. Мутноватое изображение заставило поумерить свой пыл и даже мысленно отцензурить горячее приветствие в адрес незваных гостей – на крыльце стоял магистр Гельгарт собственной персоной. Соскучился по сотруднице, при виде которой последнее время почему-то начал хвататься за эликсир валерианы и которую всего пару дней назад ультимативно вытурил в короткий отпуск? Маловероятно как-то… Как бы то ни было, Гельгарт был человеком, который, пусть и не самолично, но выплачивал Шторми хоть какую-то зарплату, с ним требовалось быть хоть немного сдержаннее и любезнее. Зря, что ли, она эти нудные сеансы психотерапии в Светлом Камне выслушивала? Правда, сеансов было всего четыре или пять – душевед почему-то сбежал на пенсию вскоре после второго появления трех сестер в монастыре – но Шторми успела научиться у него нескольким небесполезным вещам. Например, по совету прежде, чем взорваться по очередному поводу, мысленно считала до трех. Ну, или хотя бы до двух. Это значительно улучшило ее взаимоотношения с людьми… по крайней мере, теми, кто еще рисковал с ней общаться.