Фея снова скрипнула зубами, заглядывая в прозрачные голубые глаза. Светлые и обманчиво кажущиеся ясными, но не менее непроницаемые, чем бархатистые глаза темной ведьмы. В двух осколках стекла можно было больше прочитать, чем в них!

Но ведь обмануть Око Истины действительно нельзя. Айси не держалась бы так спокойно, если бы… В принципе, можно и допустить, что она говорит правду – с этой ведьмой такое иногда все-таки случалось. В отличие от ее сестры!

– А что фотографии? – резко спросила волшебница.

– Какие еще фотографии? – заинтересовалась Айси.

– Действительно, – Дарси, успевшая, пока шел разговор о сосульках, пересечь гостиную, с безмятежной полуулыбкой швырнула стопку в зеленоватые языки колдовского огня в почерневшем от времени камине. – О каких это фотографиях речь, я что-то не уразумею! Ничего такого я не видела…

Захлебнувшись тихим рыком, Муза в пару шагов пересекла комнату и, вцепившись в ворот темно-фиолетового халата, яростно встряхнула Дарси.

– Хватит издеваться, ведьма! Отвечай!

– Я не обязана ничего тебе отвечать, – тягуче напомнила та, даже не пытаясь освободиться. – и, тем более, не обязана говорить тебе правду. Или ты и тут потребуешь проверки Оком Истины? Требуй объяснений у тех, кому есть хоть какой-то резон перед тобой отчитываться, кроме того… все эти твои расспросы, в общем-то, не ко мне! Зачем ты явилась сюда?

Трудно поспорить… незачем. Какие объяснения можно получить у Дарси, которая, если хоть слово правды в жизни и сказала, то перед пресловутым Оком!

– А он, значит, непременно должен сказать правду?

– Что я слышу? – Дарси улыбнулась, заглядывая фее, которая была чуть ниже ростом, в лицо. Хотя на них чары и не действовали, Муза на всякий случай уставилась ей в переносицу, избегая встречаться взглядом. – Значит, ты устраиваешь истерики оскорбленной невинности, требуя заслуженного доверия к себе, а он сам – твоего – доверия не заслуживает? Шармаан!

– Я не обжимаюсь на улице по ночам со всякими! Я вообще повода не давала!

Хотя, неясно, что в глазах Ривена повод для подозрений, ему кажущихся очевидными… Она ведь тоже даже не попыталась узнать, что произошло! Вернее, у него спросить не попыталась… словно ведьме доверяла больше! Проклятье!

Почувствовав, что сумела заставить собеседницу растеряться, Дарси явно приободрилась. Отстраниться она по-прежнему не пыталась, напротив, подняла руку, фамильярно накрутив на пальцы черный локон феи.

– Этот искусственный скальп смотрится совсем, как настоящий! – промурлыкала она. – Очень симпатично. Ты себе даже не представляешь, как забавно наблюдать за твоими попытками быть женственной и милой! Когда человек, по определению не способный на лицемерие, пытается влезть не в свою шкурку – это такое редкое и эффектное зрелище! Словно надеется перековать что-то в себе, став кем-то другим!

Муза резко шагнула назад. Волосы мягко соскользнули с ладони собеседницы.

– А еще более – смотреть, как ты срываешься: раз за разом, раз за разом…

– Действительно, – отступая еще на шаг, пробормотала фея. – не стоило мне приходить сюда.

– Как приятно, что, перебудив тут всех своим визгом, ты все-таки сочла, что вести себя так не стоило! – закатив глаза, попыталась промурлыкать Айси. И, уже более характерным резким голосом рявкнула. – Но еще приятнее будет, если ты, наконец, избавишь нас от своего присутствия!

– Взаимно! – процедила Муза, решительно направляясь к выходу.

Если только…

– Я почти не сомневалась, что для тебя невыполнимым условием окажется необходимость извиниться, феечка. Даже в случае, когда ты сама понимаешь, что не права!

Если только она еще не успела испортить все окончательно.

В гостинице, где остановились ребята, Ривена не обнаружилось. Не без сопротивления оторванный от ноутбука Тимми, которому не посчастливилось оказаться первым, на кого Муза там наткнулась, какое-то время так заторможено на нее взирал, что девушка уже морально готовилась к уточняющему вопросу «Ривен? Какой Ривен?», но заслуженному компьютерному гению Фонтароссы потребовалось всего несколько секунд, чтобы переключиться с упорядоченного мира двоичных чисел на суровую реальность, где пристают с непонятными требованиями какие-то взбалмошные девицы. После чего юноша даже припомнил, что Ривен собирался в Алфею, поговорить, собственно, с Музой, которая сейчас, по неясной Тимми причине, находится здесь, подтверждая тем самым суетную нелогичность внекомпьютерной реальности. Покивав с очень понимающей миной, Муза вежливо поблагодарила приятеля Техны и с на редкость дурацким чувством направилась обратно в школу. Милый утренний марафон получился, нечего сказать!

По крайней мере, куда-нибудь пропасть уже из Алфеи Ривен просто не успел. Гризельда, по случаю зимних каникул лишившаяся возможности муштровать учениц на практике боевой магии, но не признающая праздности даже в праздничные дни, сосредоточилась на поддержании дисциплины и порядка среди учениц, никуда на каникулы не разъехавшихся. Даже странно, что вчерашний визит голема обошелся без ее внимания – но вот парень из плоти и крови, кощунственно пытающийся проникнуть в женское общежитие, на такое попустительство рассчитывать не мог, поэтому, к возвращению Музы, строгим голосом зачитываемое объяснение, что она отсутствует и неизвестно, когда вернется, едва успело перевалить за середину. Ривен со слегка страдальческим видом внимал.

– Простите, профессор, похищаю, – вбежав в холл и подхватив юношу под локоть, торопливо сообщила черноволосая фея. – манеры у современной молодежи совершенно никудышные!

Заместительница директора и самоназначенная комендантка с резковатым добродушием хмыкнула и, чопорно поправив очки, удалилась из холла. Оставшиеся в школе на праздники юные феи тоже не показывались в коридорах: одни решили поспать подольше, поэтому еще не вышли из комнат, другие, напротив, уже разбежались, отправившись в город, библиотеку, оранжерею или еще куда-то – так что Муза и Ривен, совсем как минувшим вечером, остались вдвоем.

– Я хотел сказать…

– Я только хотела…

Заговорив одновременно, практически в унисон, оба смущенно замолкли и выжидательно уставились друг на друга. Повисла пауза.

– Сказать чего?

– Лучше сначала ты.

– Договаривай, раз уж начал.

– Но ты тоже собиралась что-то сказать…

– Ривен! Ну, сколько можно упираться и спорить по малейшему поводу?

– Я просто пытался быть любезным! – окончательно сорвавшись, рявкнул юноша.

– Можешь больше не пытаться. Или, по крайней мере, прекратить орать!

– Извини…

– Ты меня извини, я только…

– Да нет, все это исключительно по моей вине началось, а теперь…

– Это мне не стоило…

– Да ты издеваешься, что ли?! – зажмурившись, пронзительно взвизгнула Муза. Снова повисла напряженная пауза.

«Ну вот. Теперь я уж точно окончательно все испортила… извинение это называется! Но он тоже мог бы, по крайней мере…»

Не без опасения открыв глаза, она снова встретилась с колко-синим взглядом юноши. Тот таращился с видом человека, от которого требуют, по меньшей мере, провальсировать по минному полю.

– Муза, послушай… – наконец выдавил из себя Ривен. И замолк, дожидаясь реакции. Девушка молчала, слегка закусив губу, чтобы не сорваться и больше не перебить его, пока не выскажется. Что бы он ни собирался сказать. Выждав пару мгновений, парень, продолжая с опаской на нее коситься, потянулся в сторону и взял с одного из журнальных столиков холла букет из веток вишни, усыпанных белыми и розовыми цветами. – Гм, вот. Флора мне несколько уши пожевала, застав за вандализмом в оранжерее, но зато она что-то с ними сделала, говорит, теперь не завянут, даже срезанные. И…

Фея автоматически взяла букет в охапку и прижала ветки к груди, вдыхая невесомый немного сладкий аромат, такой странный посреди зимы. Наверное, стоило хотя бы сказать «спасибо», но ей было страшно снова сбивать его с мысли. С другой стороны, вдруг он решит, что она дуется и молчит из-за этого?