– Простите, я, кажется, проявил себя не лучшим образом! – заискивающе улыбнувшись, признался юноша, когда шаги принца стихли где-то вдалеке.
– Да уж! Не лучшим… Даркарову ж бабушку, он был на грани! Ну, неужели тебе трудно было вякнуть еще какую-нибудь глупость, чтобы разозлить его самую малость сильнее?! Когда заговорила я, он сразу сообразил, что это провокация, но у тебя-то все получалось так натурально! Еще немного – и прекрасный принц сорвался бы! Без приятелей и без феечек я бы его по стенке без труда размазала – даже Око Истины подтвердило бы, что он напал первым и я действовала из самозащиты! Даже это до ума довести не можешь…
Огорченно замолкнув, ведьмочка задумалась. Санстар тоже решил слегка поразмышлять над новой информацией. Нашел ключ к сердцу девушки, нечего сказать! И что теперь, скандалы провоцировать без устали? Как-то это на заказ будет… маловероятно. С опаской вглядываясь в непроницаемое лицо ледяной колдуньи, Санни мысленно молился, сам не зная кому, что не услышит сейчас идеи в духе «тогда ты к ней и это… ну того… поприставай» – в том смысле, к Блум, конечно. Потому что, попроси о чем-то подобном Диаспро, он, при всем своем к ней искреннем уважении, решительно и с негодованием отказался. Ухаживать за девушкой без вдохновения, на заказ – это еще хуже, чем на заказ делать скульптуру. Но, когда он откажет Айсольде, возможно, в первой и единственной ее к нему просьбе – как раз вторым вариантом так или иначе придется заниматься. В придачу к осознанию, что упустил, возможно, единственный шанс… хоть на что-то.
Но некто среди высших сил, кажется, решил проявить благосклонность – ничего подобного Айси спрашивать не стала. То ли не подумала о подобной возможности, то ли отвергла, как слишком уж очевидную провокацию.
– Думаю, мне стоит проводить тебя до гостиницы, – нарушила она через какое-то время повисшее молчание. – время позднее, мало ли, какие опасности на улицах могут поджидать юного мальчика, а месье феминист?
- Я действительно феминист! – старательно краснея, хотя в неоновом свете ночного мегаполиса это вряд ли можно было оценить, с легкой обидой откликнулся соляриец. Не хватало еще, чтобы это приняли за отговорку для трусости! – Всегда придерживался идеи полного равноправия. А еще я готовить люблю… и вообще хозяйством заниматься.
Впрочем, протестовать против ее решения проводить не стал. И вовсе не потому, что в Магиксе, оказывается, бешеные рыцари по ночам бродят и на людей не хуже волков кидаются, просто когда еще Айсольда сама выразит желание побыть в его обществе.
– Ты просто милашка, – насмешливо дергая уголками бледно-черничных губ, оценила признание ведьма.
– Спасибо…
– Не стоит. Терпеть не могу все милое!
Может быть, стоит немного доработать имидж? Проконсультироваться с графиней Фэйтон-младшей насчет готичного стиля… правда на Солярии это выглядит до дикости неуместно – для того, чтобы при круглогодичной температуре вокруг тридцати градусов в тени носить глухие черные одежды, надо быть либо законченным маньяком, либо крайне убежденным оригиналом! Вроде самой чаровницы Химеры, кажется, сочетающей в себе оба этих славных качества, что придавало ей особенный шарм. Но самому так… нет уж! Да и волосы перекрашивать никакого смысла нет: о том, что Санстар – блондин – все почему-то догадывались, даже впервые в жизни услышав его голос по телефону. Тут хоть в зеленый выкрасься…
– Могу я хотя бы в благодарность угостить вас чашечкой кофе? По-моему, в гостинице подают торт-мороженое с черникой…
– Дарси – трепло, – кисло сообщила вместо ответа Айсольда. Но ведь это и не однозначное «нет», в конце концов! Приободрившись, юноша продолжал:
– Если бы Вы все-таки согласились взглянуть на мои скульптуры, может быть…
– Я похожа на человека, которому могут быть интересны изображения каких-то непонятно во что раздетых натурщиц? В Магиксе подобных девиц и живьем хватает! Впрочем, при здешней адской жаре, странно, что одежда вообще не отмерла как класс в процессе эволюции! Скоро середина зимы, а еще ни разу даже снегопада не было, так, крошка какая-то! У нас… то есть, во владениях фон Норд все еще с середины октября в снегу тонет!
Санни не стал спорить. После Солярии зима на Магиксе была не то, чтобы холодной, но вполне достаточно свежей. Достаточно хотя бы для того, чтобы в темное время суток не жаловаться на какую-то «адскую жару»…
– Я никогда не видел снегопада. Только снег на горных вершинах… это красиво?
– Одно из самых красивых зрелищ во вселенной! – девушка с мечтательной улыбкой подняла лицо к желтоватому от отсвета городских огней небу… и, одернув себя, прежним неприязненным тоном добавила. – Следишь за ним и кажется, вот похоронит всю эту мерзость и весь мир будет таким… таким чистым и совершенным!
Несколько мгновений Санстар колебался.
– У меня есть одна скульптура, которую Вам абсолютно точно стоит посмотреть. Только взгляните!
Айсольда с легким непониманием пристально всмотрелась в его лицо, скрестив тонкие руки на груди и чуть-чуть склонив голову. Высокий «хвост» перевалился набок и частично свесился с плеча – в неоновом полумраке платиновые волосы казались голубоватыми.
– Если я заподозрю хотя бы намек на какое-нибудь, – юная ведьма выразительно скривилась. – руко-или особенно губоприкладство, учти, твой окоченелый трупик пополнит коллекцию скульптур!
Соляриец даже не сразу сообразил, что она имеет в виду. Потом даже обиделся немного – уж фальстартов и решительных действий раньше, нежели женщина сама того пожелает, в его репутации не водилось!
– Верю на слово! – ненатурально изобразив разочарование, ответил юноша.
Право же, даже Диаспро больше интереса проявляла к большинству его работ! Хоть и рассматривала их с каким-то довольно странным выражением… Санни искренне надеялся, что легкий налет фривольности не оскорбил ее весьма строгое воспитание.
Он имел привычку влюбляться – хотя бы слегка, мимолетно – почти во всех своих моделей. Его скульптуры были не просто изображениями девушек и женщин, а изображениями их в глазах того, кто хотя бы на миг увидел в каждой из них прекраснейшую во Вселенной. Сама Диаспро была в какой-то мере исключением: Санстар попытался вложить в работу все свое восхищение и уважение к бриллиантовой принцессе, но вот влюбленности не получилось. Наверное, оно и к лучшему, кто знает, не оскорбила ли ее утонченный вкус такая вопиющая фамильярность.
Айсольда, если вообще и смотрела на скульптуры, то со скучающим вежливым интересом, причем скуку даже и не пыталась как-нибудь скрыть. Интересно, сумел бы Санни воплотить, как должно, ее собственное изображение? Не нужно было ловить тот миг, когда сереброволосая ведьмочка покажется прекраснейшей из женщин во Вселенной – она и без того была таковой. Из всех, что наследнику гергцовства Бео приходилось видеть в жизни, уж точно. До недавнего времени он был уверен, что брюнеткам гораздо проще быть прекрасными – и вот оно, счастливое исключение. Или все же несчастное? Что, если все, на что он окажется способен, рискнув воплотить этот идеал, окажется создать фотографически-точную копию? Ведь что-то изменить, не испортив, тут нельзя, а как же собственная искра, отпечаток личности творца?
– Она, правда, так и не доработана… я был бы просто счастлив, если бы Вы позволили мне… если только…
Сорвавшись на совсем уж невнятное бормотание, юноша сдернул покрывало с хрустальной статуи зимней богини и замолк, даже зачем-то зажмурился, хотя еще несколько мгновений назад с предвкушением представлял, как будет ловить впечатления на лице Айсольды… даже если бы ей и не понравилось… хоть какое-нибудь впечатление!
Повисло молчание. Решившись через какое-то время открыть глаза, Санстар слегка вопросительно уставился на колдунью. Время почему-то вздумало тянуться с густой медовой неторопливостью, вроде бы прошло совсем немного, а он уже готов был впасть в отчаяние и выслушать пусть даже и не самое приязненное впечатление, лишь бы она хоть что-то сказала!
