– Ты меня спрашиваешь? Я этих книг не писал! – с легким раздражением откликнулся принц, которому уже явно успела надоесть литературная тема.

Взяв Ская под руку, Блум примирительно потерлась щекой о его плечо и замолчала. Есть люди настолько близкие и родные, что слова со временем как-то даже перестают быть нужны… в случае со Стеллой, например, их иногда и вставить не получается – но это особый случай. Когда-то раньше Блум казалось, что друзья – это те люди, с которыми интересно общаться. Ну, люди, у которых те же интересы, одинаковые темы для разговора и так далее. Считала так до того, как попала в Магикс и встретила по-настоящему близких друзей. Не было, наверное, людей, так друг на друга не похожих, как девчонки из команды Винкс. У них были совершенно разные характеры и разные интересы. Некоторых слов, что у Флоры, через слово сыплющей латинскими терминами, что у Техны, вообще использующей какой-то совершенно особый язык, Блум так до сих пор и не понимала! Девочки, конечно, пытались объяснять… У Техны вообще была свойственная любителям точных наук особенность: собеседник уже понял, что ничего не поймет, да и не слишком-то это ему, наверное, и надо знать – а она все бубнит, бубнит, бубнит… Блум стеснялась обрывать, не дослушав, но обычно кто-нибудь более прямолинейный, вроде Музы, честно предупреждал киберфею, что еще немного подобных рассуждений, и мозги у остальных, пожалуй, вскипят! Казалось бы, их интересы нигде не пересекались… но это оказалось и ненужным!

Что касается Ская, Блум никогда и не помнила, о чем они, собственно, говорили. И говорили ли. Нет, какие-то слова произносились… но не в словах, наверное, был смысл. Трудно было это как-то выразить, даже для самой себя. Да и не нужно, ни к чему искать объяснения, когда проще всего понимать друг друга, не говоря ничего лишнего.

А ведь получается, Блум о нем ничего не знает. Нет, не так, о самом принце она знала все. То есть, все самое важное – она ведь видела его душу. Не знала почти ничего о его жизни – так, наверное, было правильно.

– И чему еще вас там учили?

Почему-то рыжеволосой фее раньше и в голову не приходило, что среднее школьное образование у всех может быть разным. Даже в других мирах. Даже у принцев и принцесс. Вся эта математика, история… А ведь у других миров и история – другая. Теперь ей стало любопытно, чему особенному учат других.

– Что, прости?

– Вас с Диаспро.

От внимания Блум не укрылось, что, говоря о детских воспоминаниях, Скай называет джемилийскую принцессу уменьшительным именем. То есть, это конечно, естественно – когда они оба были детьми, она и сама в детстве так обращалась даже к тем сверстникам, с кем и не дружила – но как-то неприятно «царапнуло».

– Я же сказал, сплошной нудятине. Не понимаю, зачем тебе это.

– Может, мне интересно, чего положено знать королеве, – попытка пошутить вышла какой-то неуклюжей, Скай это почувствовал и, мягко высвободив руку, развернул девушку лицом к себе, пристально заглянув в глаза.

– Тебя это совершенно не должно беспокоить, – медленно, с какой-то даже расстановкой произнес он. – и вообще, что значит «положено»? Глупость какая-то! Тебе совершенно ни к чему пытаться чем-то быть… становиться… принцесс, представляющих из себя набор галочек в перечислении каких-то королевских достоинств, как по каталогу, в Королевствах хватает и так!

– Это был такой дипломатичный намек, что меня все равно никто не воспримет как настоящую королеву, только как твою… твой каприз? – немного обидевшись, Блум произнесла это несколько более резко, чем хотелось бы. Скулы принца как-то странно дрогнули, наверное, он резко сжал зубы.

– Перестань. Никто больше не посмеет… и вообще, никого это не касается! Нет никаких правил и требований. Универсальных, я имею в виду – нет. Тем более к образованию – во всем королевствах свои порядки и традиции, разумеется, все обучаются совершенно по-разному…

Наверное, поэтому родители Ская и Диаспро и решили, что еще совсем маленькой девочке лучше обучаться и воспитываться при Эраклионском дворе. Заранее в нужных порядках традициях, так сказать! Наверное, отголосок этой мысли промелькнул на ее собственном лице, потому что Скай отвел блеснувшие раздражением глаза. Конечно, раздражение адресовалось не Блум лично, но…

– Кроме того, королева-иномирянка – титул в большей степени громкий, нежели значимый. Своего-то королевства у меня нет. Как мне любезно сообщили твои родители, даже если ты не образу… не передумаешь… и если с тобой потом что-нибудь случится, на трон Эраклиона я все равно не смогу рассчитывать. Ты ведь в курсе, твоя матушка совершенно уверена, что я нарочно втягиваю тебя в истории, подвергаю твою жизнь опасности – и все такое прочее.

Судя по опущенным, чтобы скрыть мелькнувшее бешенство, глазам и закушенной губе Ская, он не только был в курсе, но и выслушивал это в последнее время с достаточной регулярностью. Вообще говоря, родители принца любили его. И совершенно искренне желали блага, только – вот незадача – представление самого сына о благе, несколько отличающееся от их собственного, во внимание не принимая. А еще, хотя Блум могло и почудиться, но она видела за поджатыми губами и недоуменно-презрительным взглядом эраклионской королевы… как будто страх. Настоящий страх, плохо заретушированный презрительностью… но каким сильным он должен был быть, чтобы так фонить сквозь десятилетия придворного этикета и уроков лицемерия. Но причин для такого ужаса решительно не находилось – должно быть, девушке все-таки просто почудилось.

Раз Диаспро училась вместе со Скаем, почти с десяти лет воспитывалась на Эраклионе, наверное, король и королева успели привязаться к ней, заранее считали дочерью. Быть может, даже любили на свой странный взвешенный политический манер. Впрочем, этого Блум тоже не могла знать. Если они и сына любили так странно…

– Все это не имеет, ровным счетом, никакого значения, короче говоря! – совладав с охватившими эмоциями, отрубил юноша.

– Не имело бы значения, даже если бы я и не оказалась ни принцессой – хоть этот титул и «пустой», когда нет мира – ни аватарой Дракона? Должно быть… тогда и ведьмы не развязали войну, и Феникс не пробудился. Знаешь, все считают, будто мне невероятно повезло со всем этим, представился шанс и все такое… в основном, конечно, говорят о шансе прославиться на все Королевства! Это такая глупость! Сама по себе магия, сама возможность быть феей для меня была уже в достаточной мере чудом, я никогда, никогда не хотела становиться сильнейшей или особенной… ну, не то, чтобы совсем, но так, чтобы из ряда вон. Это кошмарно, по правде говоря: даже не то, что с нами происходило, а то, как все это воспринимают. Говорят. Когда разговоры смолкают, стоит появиться в классе или в столовой, когда все глазеют, словно пытаются просветить насквозь, а за спиной все время эти… шепотки! Жизнь, как в аквариуме… да еще с увеличительными стеклами во всех сторон!

– Со мной что-то подобное почти с самого детства, – Скай пожал плечами. – ты просто не успела еще в полной мере себя почувствовать, как бы это, человеком, о котором всегда будут говорить. Не слишком приятно, но это так. И мне действительно было бы все равно, Блум! Я… тогда, после Турнира, я собирался разыскать тебя и все объяснить, просто…

Просто ведьмы разыскали раньше. Не было, наверное, смысла строить предположения…

Но в какой-то мере все действительно было бы проще? Наверное, и родители Ская, хоть и в еще большей мере смотрели на нее свысока, если такое вообще возможно, но хотя бы угрозой не считали. Не считали бы причиной войны…

«Если бы да кабы, да во рту росли грибы!» – Ванесса так часто говорила, когда Блум была еще маленькой, а девочка хихикала, представив подобную картину, особенно и не задумываясь о смысле слов.

– … Ты сама прекрасно знаешь, это последнее, что меня беспокоило бы!

– Я верю, что это не имело бы значения для тебя. Что ты с детства привык к всеобщему вниманию, что тебе и дела нет до косых взглядов и сплетен. Как и Стелле. Она ведь тоже принцесса, тоже – с детства… Но я, Скай, я – боюсь. Больше, чем всех колдунов и демонов! Для меня это никогда естественным не станет. И… ко мне хорошо относятся в Магиксе, преимущественно хорошо. Даже все эти любители покритиковать. Но уже здесь это невыносимо, а в твоем королевстве все будет гораздо, гораздо хуже! И ты не сможешь никак меня защитить, ты не вправе, как король, диктовать людям, что им говорить и думать, запрещать то, что они будут считать правдой. Это была бы тирания чистой воды, я с тем же успехом могла угрожать поджаривать всех, чьи слова мне не понравятся… хотя кое-кого не заставит заткнуться и такое! Властью, как и силой, нельзя злоупотреблять! А больше… больше и нечем. Не понимаю, зачем я все это говорю…