«Скай-то, может, и не обращает…» – без положенного энтузиазма чмокнув юношу в щеку, уныло подумала девушка.

Она так и не сумела привыкнуть к сверлящим спину взглядам. И каким-то немотивированно-восхищенным от фей-первокурсниц, взявших в привычку на «живую легенду» школы так, словно она уже была забальзамированным экспонатом в каком-нибудь музее, но эти, конечно, были не худшим. Других взглядов, резких и колких, было меньше, но чувствовались они почему-то гораздо острее. Острее звучали эти редкие и вместе с тем уже ставшие регулярными шепотки: «выскочка», «все ей и сразу», «да с божественной силой кто угодно бы…»

Как раз от таких взглядов не укроются никакие, даже самые мелкие детали наряда – впрочем, повод для недовольства у подобной публики был всегда. Вроде бы и ничего страшного, но когда твое воспитание и большая часть жизни автоматически ставят тебя на несколько ступеней ниже большинства окружающих, но при этом они вынуждены были смириться с таким социальным скачком – все непременно будет подвергнуто самой критической оценке: речь, манеры, внешность…

Наверное, она просто чересчур мнительна. Блум прекрасно понимала, что настоящим ее друзьям наплевать на все эти традиции, воспитание и привычки. Даже окажись она действительно безродной сироткой, как считала поначалу, ни для подруг, ни для Ская это не имело бы, скорее всего, никакого значения. А чьему еще мнению следует придавать значение, кроме как близким людям? Зачем тогда бояться всех этих косых взглядов, сплетен и шепотков?! Стелла не реже и не без определенного удовольствия становилась любимым персонажем светских сплетен, иногда даже притворялась, что слегка ревнует, когда Блум доставалось больше внимания. И уж точно не боялась собачьего бреха!

И, либо огненная фея тоже в ближайшее время научится этому, либо просто с катушек съедет!

– Скай, а ты читал Гюго? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Так ты поэтому в таком настроении? – растерянно моргнув, принц нахмурился. – Демон бы побрал этого болтливого маркиза – если он дурак, то и сотня прочитанных книг умнее не сделает!

Блум выжидательно молчала.

– Я не понимаю. Неужели для тебя имеет хоть какое-то значение, что о тебе думает Диаспро? Это Диаспро-то! – почти повторив ее собственные недавние мысли, растерянно спросил юноша.

– Нет, не имеет, – секунду поразмышляв, качнула головой Блум. – достаточно оказалось того, что я сама о себе думаю!

– Уж не знаю, когда она успела стать таким ценителем литературы, да еще художественной. Когда мы учились, она большинство произведений понять не могла. Или категорически не соглашалась… до сих пор помню эту ее дискуссию с нашим наставником – по какому он, собственно, праву назвал Петра Лужина «мерзавцем» – согласно событиям книги, где главный герой грабит старушек, негодяем по каким-то ей совершенно непонятным причинам назвали человека, который «всего-то» и сделал плохого, что попытался голословно обвинить какую-то девушку в воровстве, подбросив ей свои деньги в карман. Ди тогда еще заявила, что унизить Сонечку по определению нельзя, поскольку этой героине по определению чуждо чувство собственного достоинства… Тогда мне это показалось забавным, хотя звоночек был задуматься. Еще бы ей этого Лужина было не защищать – родственную душу, наверное, почувствовала, философия у него там весьма джемилийская… Что? В чем дело?

– Не считая того, что я понятия не имею, о чем ты сейчас толкуешь? Да ничего! – фея кривовато улыбнулась. Теперь еще и Скай туда же… – Значит, вы с Диаспро учились в одном классе?

– Мы не учились в классе, – поморщившись, юноша рассеянно поскреб щеку. – Это в королевстве Солярия порядки либеральные, а мне полагались исключительно личные наставники. Даже Брэндон учился отдельно. Такая тоска, что и общество Ди радовало – мне было двенадцать, а ей одиннадцать, когда родители привезли ее на Эраклион, с тех пор и учились вместе. Весь этот экономический кошмар у нее списывал – на Джемелле, кажется, еще в пеленках учатся вести бухгалтерские расчеты! Диаспро… она цифры понимает, таблицы понимает, графики и чертежи понимает – а от художественных произведений постоянно была в недоумении. Можешь не сомневаться, если она и пыталась изображать ценителя, то просто хотела уязвить.

– Не пыталась. Она вообще назвала историю «Собора» аморальной…

Но ведь, с другой стороны, когда просто знаешь, о чем говоришь, появляется право понимать или не понимать, любить или не любить…

– Охотно верю! – судя по усмешке Ская, подобного эпитета у Джемелийской принцессы удостаивались довольно многие произведения.

– Но я не уверена точно… В мультфильме – там все было понятно! Все, как в настоящей нашей жизни: Фролло был плохим человеком и он получил по заслугам, справедливость восторжествовала и все были счастливы. Так ведь все и должно заканчиваться, верно? А в книге все перепутано! И Фролло как будто бы и не злой – он же действительно искренне заботился о Квазимодо, сам воспитал его. Все получилось не так! И Квазимодо, получается, пытался убить человека, которому всем был обязан – вроде бы и понятно, даже как-то… естественно, но это же очерняет героя, он уже и героем-то из-за таких обстоятельств быть не может! И Феб… я просто поверить не могла: ну ведь или человек любит, или нет! Нельзя одновременно любить и… вот так! Нельзя! Эта книга неправильная. Она не аморальна, но и не моральна! Понимаешь? Должно быть добро, должно быть зло – это естественно и это должно быть очевидным, а получается так, что и непонятно вовсе! Наверное, поэтому почти все герои и умерли – из этой головоломки просто не было настоящего выхода! А о какой книге ты говорил? Как главный герой может кого-то грабить, да еще беззащитных старых женщин? Что это за герой такой?!

– Старуха там была всего одна! – Скай в задумчивости помолчал, потирая лоб и шевеля губами. Воспоминал что-то или, что казалось более вероятным, пытался сообразить, что стоит упоминать, а что не стоит, в итоге выдав явно отцензуренную версию событий. – В общем… ну, честно говоря, это была плохая старуха. Фактически злая. У нее оказались вещи – последняя память о его отце – и не было другого способа вернуть их, пока старушка не пере… не продала, короче говоря. Он был в отчаянии и не видел другого выхода. Кроме того, он же раскаялся и сам пошел в полицию – собственно, об этом книга. В общих чертах. Я и сам ее по-настоящему прочесть, признаюсь, не сумел, очень тяжелый слог – просмотрел довольно поверхностно. Блум, ну ты же сама понимаешь, нет людей однозначно хороших… и, наверное, однозначно плохих тоже, хотя так иногда и кажется. Все иногда поступают, в разных обстоятельствах, по-разному.

В общем-то, Блум понимала. Одни только ведьмы, для которых в большей степени вопросом престижа, нежели враждебных намерений, было на весь мир вопить, что они чернее ночи, чего стоили! Из трехсот учениц Торентуволлы за три года в Магиксе только трое, собственно, и делали ДЕЙСТВИТЕЛЬНО что-то плохое. Остальные даже иногда помогали это исправить. Но страшно представить, как абсолютно любую из ведьм оскорбит в лучших чувствах прямое заявление, что она «недостаточно плоха»! А например, Флора вообще считала, будто плохих людей нет вообще. Как-то она даже пыталась объяснить подругам, что все во вселенной – по определению своему благо, а зло может возникать только в человеческих намерениях, а никак не категорией мира, ведь мир совершенен. В том числе и люди, у которых – при этом – могут возникать подобные намерения. Кажется, цветочная фея как-то объясняла и это – точнее Блум сказать не могла, поскольку утратила нить рассуждений еще в первые десять минут флориной речи, а объясняла линфейка еще, наверное, около получаса. Оставалось надеяться, что хотя бы общий смысл был понят верно.

Правда, был еще Повелитель Даркар. Но он же не человек и даже не часть Вселенной, поэтому его вообще можно было не считать.

– Ладно, наверное, нет. Ну, до определенного предела, пока количество тех или иных намерений и поступков все равно создают… ну, общее направление на добро или на зло. Но в книгах-то все должно быть… ну, совершеннее. Если о людях пишут книгу, их история должна быть поучительной и непременно доброй. И с хорошим концом, чтобы становилось понятно – в жизни благо всегда будет в конечном итоге вознаграждено, а зло наказано. Ведь так? А если и не понятно вовсе, что есть что – какой смысл читать? Скай!