– Те же лет пятнадцать прошли и с тех пор, как я хоть с натяжкой могла себя причислить к «прекрасным дамам»! – с усмешкой погрозила коллеге пальцем Фарагонда. – Но ты права, придется его побеспокоить. Девочки, думаю, вам лучше остаться в школе. Пока что мы не знаем, как эти чары могли повлиять на ваши волшебные способности, лучше не рисковать.
– Наши волшебные способности ничуть не пострадали! – горячо возразила Стелла но тут же, смущенно порозовев, добавила. – Только я не знаю… мне… я стесняюсь появляться на людях в наряде вроде Энчатикса! Почему я раньше не замечала, что он слишком… чересчур…
– В той газете с Земли, в которую синьора Ванесса завернула одну посылку для Блум, написано, что девушки в чересчур кичливых нарядах провоцируют своим видом разбойные нападения… – сдавленно поддержала Айша.
– На Земле вообще полно разнообразного варварства! Мало кто так же сумел изгадить свое кор… свой мир, как земляне, сразу видно, что правят ими не волшебники! Мы-то тут причем? – возмутилась Флора.
– А вдруг и в Магиксе тоже так бывает…
– Дурынды, мы – из числа сильнейших магов, какому страдающему суицидальными наклонностями разбойнику в голову взбредет?!.
– Ладно! – стараясь скрыть легкую дрожь в руках, Айша снова схватила за руку Набу, мягко сжав его ладонь в слабо подрагивающих пальцах. – То, что нам сейчас вся эта чепуха лезет в голову – не оправдание для того, чтобы оставаться в стороне! Мы справлялись с любыми трудностями раньше, обязаны справляться и теперь и не позволять самовнушению нам мешать… И ведь…
Она немного по-детски покосилась на Набу аквамариновыми глазами.
– И с вами буду я! – уже сам сжимая ее ладонь, может быть, с излишней торжественностью закончил колдун. – Думаю, моя помощь может оказаться небесполезной.
Фарагонда с сомнением окинула всю компанию взглядом поверх очков.
– Но Блум все равно остается! – наконец, вслух завершила она свои размышления. Рыжеволосая огневка попыталась протестующее вскочить с кресла, но Флора придержала ее на месте, положив руки на плечи.
– Директор права. Ты останешься и, кроме того, сейчас же идешь к Целительнице Офелии!
– Но ты же сама сказала, что я просто…
– Так пусть лучше это подтвердит дипломированный лекарь! И мне не понравился тон госпожи Гриффин, когда она говорила о том, что ей не нравится твое состояние! – заметно похолодевшие зеленые глаза цветочной феи прищурились, обвинительно косясь на ведьму.
– Может, кому-нибудь стоит тебя проводить? – явно пытаясь смягчить эффект, предложила Стелла, но Блум, все-таки резко поднявшаяся с кресла, мотнула головой.
– Нет уж, ходить я – во всяком случае, пока еще – и сама умею. Можно было, по крайней мере, подождать до завтра, госпожа Офелия наверняка уже закрыла медкабинет… но просто чтобы вы все перестали беспокоиться!
– Проводим все вместе, – качнул головой Набу. – все равно по пути. Пусть господа директоры разыщут и попытаются что-то узнать насчет его светлости, что-то мне подсказывает, что к чересчур навязчивой молодежи он точно отнесется без восторга, а мы все лучше встретимся, как и планировали, с самими Трикс. Госпожа Гриффин, в общем-то, права – я вполне могу определить при личной встрече, является кто-то автором этого заклятья, или нет. Совместим…
– Неприятное с бесполезным! – очень тихо закончила Флора. Но возражений больше ни с чьей стороны не последовало.
========== Часть 21 ==========
Как вскоре выяснилось, разделяться с директорами даже не имело особенного смысла – разве что для того, чтобы Фарагонда и Гриффин успели связаться с Салладином, а их собственная компания – проводить вяло протестующую Блум. Потому что и лорд Тайран и его дочурки в итоге обнаружились почти одновременно и – что вызывало некоторые опасения – в пределах довольно узкой географической погрешности. Более того, на просторной набережной городка. В дневное и вечернее время здесь очень любили прогуливаться прохожие, но к столь позднему часу просторная площадка, словно бы искусственным утесом нависающая над темной зеркальной гладью, конечно, не обезлюдела совсем, но все же стала значительно пустыннее. И это, пожалуй, было единственным фактором, которому не стыдно было малодушно порадоваться.
Айси и ее сестер не было. Хорошо это или плохо, Набу не мог сказать с уверенностью. Шторми стояла у ограды, прислонившись к ней спиной, а Дарси сидела на перилах, почти в точности копируя позу знаменитой скульптуры «Русалки», установленную посреди залива в столичном городе-острове Андроса, считалось, что скульптура изображает первую из океанских обитательниц, решившую ступить на поверхность. В те времена островитяне и русалки жестоко враждовали, морские девы считались даже большей угрозой для корабельных купеческих караванов и путешественников, чем все пираты и даже сама Древняя Ведьма Морриган вместе взятые, поэтому историю любви молоденькой принцессы русалок к одному несостоявшемуся утопленнику, которому девушка, повинуясь какому-то внезапному порыву, помогла добраться до ближайшего острова. А спустя некоторое время, набравшись отчаянной решимости, рискнула обратиться к самой Морриган, заявив о своем желании стать человеком. Трудно сказать, что подтолкнуло Владычицу Бурь, одинаково наводящую ужас на жителей как глубин Андроса, так и поверхности, согласиться помочь той дерзкой девчонке. Вероятно, ведьма заранее предвидела, что ничем хорошим такая история закончится не может, но… все, в сущности, могло быть. Из Трех Древних Морриган отличалась наибольшей импульсивностью и непредсказуемостью. Вот только оборотное зелье, которое она создала специально для морской принцессы, действовало только ограниченное количество времени – чтобы жить на поверхности надо было постоянно продолжать принимать его, но такая мелочь, по сравнению со всем остальным, конечно, смущала мало. Спасенный юноша оказался одним из сыновей тогдашнего шаха и на долю этой парочки все равно выпало немало испытаний и приключений, но в итоге им все же удалось воссоединиться. На таком счастливом конце в историях лучше всего ставить точку, но жизнь обычно и после этого имеет свойство продолжаться. Очень скоро от жизни среди людей морская принцесса начала тосковать. На поверхности все в жизни кажется более тяжелым, чем под водой, даже собственное тело, хотя дело, конечно, было вовсе не в этом. Прошли два или три года, прежде чем эта тоска стала невыносимой… кажется, рождение второго ребенка – дочери, в отличие от первенца-мальчика, унаследовавшей материнскую природу и столь же зависимой от зелья ведьмы, стало последней каплей в клепсидре. Супруга принца просто перестала принимать эликсир и, забрав с собой девочку, вернулась в море. А принц в порыве переселиться в чужую стихию, оказался менее предприимчив, поэтому вскоре просто шагнул в океан с одной из прибрежных скал, не вынеся этой разлуки. Говорят, что именно от их сына произошел весь род нынешних правителей Андроса, поэтому у всех в королевской семье такие удивительные сине-зеленые глаза, выделяющие правителей среди, в основном, темноглазого населения мира. Потом… во время войны с Морриган островитяне вынуждены были объединиться и с пиратами и с русалками, так поставив точку в острой вражде, хотя определенные трения и предрассудки сохранились куда дольше. Примерно век спустя на русалках уже стало вполне естественным жениться, только брали их «младшими», вторыми или третьими женами, не слишком огорчаясь тому, что спустя какое-то время они всегда возвращались в глубины.
А скульптуру вообще изваяли из белоснежного гигантского коралла уже несколько столетий спустя, скорее представляя, нежели зная, как выглядела та роковая русалочка.
Легкий ветерок с озера слабо шевелил шелковистые темные пряди ментальной ведьмочки, придавая ей обманчиво-хрупкий и лиричный вид. Родителей трио Набу видел впервые, но сообразить, кто есть кто, даже в неровном неоновом освещении ночного города, было довольно просто. Марика вызвала, как и у любого уроженца Анроса, слишком юного, чтобы хорошо помнить события двадцати с лишним летней давности, наибольшее любопытство, однако ничего особенно грозного в фее-преступнице, лишенной крыльев, не обнаружилось. Довольно высокая – но рядом со сереброволосым гигантом Тайраном все равно выглядящая при этом миниатюрной – одетая в почти мужского кроя мундир, не смотря на уже не такой уж юный возраст, заставляющий по-спортивному стройную фигурку казаться почти подростковой, смуглое лицо с довольно мягкими чертами окружало целое облако иссиня-черных кудрей немного другого оттенка, чем у дочери. Набу испуганно вздрогнул от неожиданности, когда, почувствовав взгляд, безумная волшебница чуть повернула голову, тоже посмотрев на него – свет фонарей и сияющих рекламных вывесок отразился в глазах чистейшего аквамаринового цвета.
