– Ага, точно! Криология! Как ты только догадалась?
– Да просто пришло почему-то на ум, – кажется, в голосе рыжей волшебницы мелькнула нотка некоторой доли язвительности.
– Я тоже о ней слышала. Вернее, о ее разработках. И читала эту ее наделавшую столько шума научную диссертацию «Зашифрованная вечность» – доктор Криос предполагала, что человек теоретически способен жить бесконечно долго, просто «выжигает» себя неправильным образом жизни. Потом она начала разрабатывать способы сделать течение человеческой жизни, на ее взгляд «правильным»: во-первых, путем снижения температуры тела и максимального замедления всех жизненных процессов, во-вторых, блокировкой эмоциональной сферы. Именно чувства, по ее мнению, гарантированнее всего сводят людей в могилу – даже на уровне элементарных эмоций. Уж не знаю, кому могла бы понадобиться вечность, которую предполагается в состоянии отмороженной снулой рыбы , но у доктора Криос нашлись свои последователи, какое-то время целый научный центр на Зените экспериментировал под ее руководством… Но эти эксперименты зашли слишком далеко. Погибли некоторые из добровольцев, согласившихся испытать на себе эти методики бессмертия, а кое-кого из выживших и людьми-то было трудно назвать… Слышали о Артуре Фризе, «Йотуне»? Он был одним из первых помощников Инеи Криос и по собственной инициативе вызвался изменить свою природу. Расшифровать вечность! В общем, общественный резонанс возрастал, в конце концов, программу «Кода» решили свернуть. Ходили даже слухи о привлечении доктора Криос к ответственности за все эти несовместимые с научной этикой действия, но не успели – она просто исчезла, как только начались разговоры о том, что проект хотят свернуть. И хвала, между нами говоря, Дракону! Идеи большего извращения над Матерью Природой я даже представить себе не могу! По сравнению с этим система Констанца Амбросия со Словении по достижению бессмертия через лечебное голодание – милый пустячок!
– Если это та самая Инея, Айси определенно не в нее уродилась! Тихо и без возражений исчезнуть просто потому, что общество осудило «несовместимое с этикой» поведение – это как-то… недостойно истинного фон Норда! Сразу видно, леди в этом роду только по мужу…
– Лично меня от нее еще большая жуть берет! Может, она и на себе испытывала какие-то из этих кошмарных разработок? Ей же лет пятьдесят, а красивая, как кукла… при этом муж, ничуть не стесняясь, отдает предпочтение этой Асмодее и даже Марике, а ей словно бы и безразлично…
– Марике?! – резко вскочив, Айша взмахнула руками, едва не заехав сидящему рядом Набу по лбу. – Цун Ами Марике? Ты… вы ее видели?! Здесь? Харибда Магиксу!
Попытавшийся успокоить принцессу колдун, пожалуй, мысленно вполне согласился с этим замечанием. Хоть он и был еще совсем ребенком, когда на Андросе разразилась почти целая война с одной-единственной безумной, но весьма талантливой волшебницей, отголоски этих событий до сир пор не могли уняться в королевстве Тысячи Островов, словно расходящиеся все шире и шире круги на побеспокоенной воде. Цун Ами действительно была именно волшебницей, а не ведьмой, но это лишь усугубляло дело, наделяя ее в родном мире почти неограниченным могуществом, для противостояния которого даже всей королевской армии едва-едва не оказалось слишком мало. Все-таки побежденной Марике уничтожили крылья и отправили в пожизненное изгнание… а восстановление сметенных океанскими волнами городов-островов не было еще в полной мере закончено и поныне. Харибда – весьма точное замечание…
Но ведь крыльев у нее больше нет… И Океана или даже моря поблизости тоже нет, но и отделяющего три Школы от города озера может быть вполне достаточно, чтобы представить себе примерный масштаб вполне вероятных и скорых проблем.
– Я продолжаю настаивать! – сухо заметила Флора. – Кроме того, пожалуй, теперь нам уж точно следует поговорить с директором Фарагондой, потому что, сдается мне, к моменту воссоединения этой веселой семейки все инстанции должны быть максимально подготовлены!
– К неизбежному! – с каким-то потусторонним надрывом, который в любое другое время Набу счел бы наигранным, драматично закончила Айша.
В сущности, это оказалось не таким уж сильным преувеличением.
В кабинете Фарагонды, не смотря на позднее время, стоял просто оглушительный, хотя и не особенно разборчивый гвалт, навевающий смутные ассоциации с дружными воплями тропических птиц, обитавших на некоторых островах Андроса. Прекрасно расслышав это еще из коридора, Набу едва успел подойти к двери, когда та неожиданно резко распахнулась, едва не засветив ему по лбу, и мимо в крайней степени раздражения с ускорением пушечного ядра пронеслась принцесса Амарил. Даже не заметив никого из вышедших навстречу – включая юного колдуна, которого едва не сбила с ног – девушка через несколько мгновений скрылась за поворотом.
– Я… прошу меня простить, госпожа Фарагонда, я… – с легким недоумением качнув головой, юноша поймал оставленную болтаться дверь и осторожно заглянул в кабинет. Директриса Алфеи, обхватив руками голову… вернее, шапку похожих на пену кудряшек, явно пытаясь добраться до головы – и почти в ступоре уставившись на столешницу перед собой, сидела за своим столом. Рядом, в кресле для посетителей, с невозмутимым, даже каким-то до неестественности каменным выражением лица, опустив густо затененные тяжеловатые веки, сидела директор Торрентуволлы госпожа Гриффин, а на ковре напротив стола, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояли еще несколько фей-учениц с разных курсов. Смутно знакома Офиру среди присутствующих была только принцесса Ортенсия, молчаливая девушка в изящных очках и со слегка вьющимися иссиня-черными волосами, которая, как и Амарил, училась с командой Винкс на одном курсе, да хрупкая светловолосая принцесса Галатея с первого курса, хорошая знакомая Музы.
– Прошу меня простить, если Вы сейчас заняты, но я позволил себе предположить, что это может быть важно.
– Это может быть чудовищно важно! – проходя мимо него в кабинет, несколько перефразировала Айша. Все присутствующие девушки с крайне кислыми лицами обернулись в их сторону.
– Кстати, о чудовищном! – выдавила одна из фей, имени которой Набу не знал. – Если я не ошибаюсь, Айша, Стелла и Блум – тоже принцессы! Или они только для красивых геройств в первых рядах?
– Девочки… – каким-то непривычно слабым голосом, не поднимая взгляда, воззвала Фарагонда.
– Как вам не стыдно, Лина! – сдержанно вспыхнула Галатея. – Никто из нас не сумел бы сделать для Магикса и десятой доли того, что делают Винкс, неужели даже…
– Да кто угодно может таким образом зарабатывать популярность, если изначально обладать подобными силами! – ничуть не смутилась эта Лина, то ли не заметив появления в кабинете и самих обсуждаемых Винкс, то ли намеренно их игнорируя. – А как какая-то гадость вроде расцеловывания лягушек, так они на особых правах, да? Кто у нас тут вечно всем рвущиеся на помощь герои?!
У Блум при упоминании лягушек лицо сделалось, пожалуй, еще зеленее, чем у поджимающей тонкие губы в своем кресле Гриффин, оторопело моргнув, рыжеволосая фея слегка покачнулась и для верности положила ладонь на дверной косяк. Набу же ощутил смутное и, к сожалению, недостойное светлого колдуна желание превратить эту Лину во что-нибудь такое, чтобы не то, что особа королевской крови, а последний дворник расколдовывать поцелуями откажется.
– Девочки, вы все можете возвращаться в свои комнаты! – несколько тверже, чем при предыдущей своей попытке, снова подала голос Фарагонда. – Блум, дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?
Повинуясь неопределенному взмаху суховатой кисти в волнах старомодного манжета, откуда-то выскочило и остановилось рядом с директорским столом еще одно кресло. Набу вежливо подал огневке руку, помогая отлепиться от косяка и пересесть туда. Почему-то из незнакомых фей только Галатея продемонстрировала на лице некоторое сочувствие, хотя никак его и не высказала. У большинства спешно покидающих кабинет девушек взгляды были какие-то либо недоверчивые, либо откровенно ревнивые.
