— Ты просто не хочешь, чтобы я уходил? — иронично заметил Фенрис.
— Ты абсолютно прав, — серьезно ответила Хоук, заходя внутрь.
Их встретил Бодан, разгружающий какие-то коробки с товаром. Одна из них оказалась слишком тяжелой, гном крякнул, едва удерживая ее, и Мариан повела рукой, задействовав магию. Коробка зависла в воздухе.
— Монна Хоук, вы как всегда вовремя, — устало выдохнул гном.
— Куда ее?
— Вон к тем, с эмблемой города.
Фенрис прошел в гостиную и уселся в кресло возле камина. Огонь приятно согревал после зябкого холода улицы. Он зажмурился, проведя рукой и убирая волосы от лица.
— Будешь? — перед глазами проплыла чашка.
— Ты разве не собиралась меня споить? — удивился эльф, потерев лицо руками. Вдруг потянуло в сон.
— Приберегу эти желания пока что, — улыбнулась Хоук, усаживаясь на бортик кресла совсем рядом с ним.
Они пили чай, Мариан расспрашивала его о какой-то ерунде, шутила и спорила.
В поместье постепенно стало тихо, Бодан и Сэндал ушли к себе, Орана готовилась ко сну. За окнами стихали крики и песни, первый ярмарочный день подходил к концу. Мариан не заметила, как навалилась на него в кресле, сползая с неширокого бортика, и Фенрис осторожно приобнял ее.
— Мне кажется, я сейчас описаюсь, — вдруг изрекла Хоук и подскочила.
— Умеешь же ты выбрать момент, — заплетающимся языком выдавил Фенрис, — кстати, а у тебя остались те печенья?
— Я принесу! — бросила Мариан, скрываясь за дверью.
Фенрис тоже встал, разминая затекшее тело. Несмотря на позднее время, ему отчаянно не хотелось уходить. Мариан вроде тоже не делала намеков, что устала, хотя он видел, как она зевнула несколько раз.
Интересно, а когда это он успел научиться так ценить каждое мгновение? Наверное, вспомнив все ужасы, что творились с ним, происходившее сейчас, можно было сравнить с верхом блаженства.
Хоук слишком ему нравилась. С ней было спокойно, но… она вся была немного слишком для него. В их разговорах больше не наступало неловких пауз, они умудрялись перебивать друг друга и одновременно заканчивать некоторые мысли, приходя к одинаковым выводам. Иногда, ему нравилось, как она хмурилась, читая книги. Он много наблюдал за ней, исподтишка, первое время. Сейчас, окончательно осмелев, Фенрис даже делал ей замечания, подлавливал, шутил…
Когда эльф думал обо всем, что чувствует, находясь рядом с этой девушкой – перехватывало дыхание, а сердце начинало колотиться, как бешеное.
— Хоук? — позвал он, услышав, как что-то брякнуло на кухне.
— Я сейчас! Проклятая сахарница…
Фенрис рассмеялся. Неуклюжесть Мариан иногда резко контрастировала с тем, как девушка вела себя на поле боя. На данный момент молниеносная и точная Хоук путалась в подоле платья, задевая сахарницу.
— Вот, — сказала она, ставя банку со сладостями на стол, — я забыла, что у меня они есть, ничего? Прости, что не принесла раньше, — она виновато подняла на него взгляд.
— А платье тебе идет, — вдруг вырвалось у Фенриса, и он почувствовал, как щеки стали очень-очень горячими.
— С-спасибо… — выдавила она, — а я только хотела переодеться.
— Прости, я же не против, просто я никогда тебя такой не видел.
Хоук улыбнулась, и убежала наверх.
Ты так глупо себя ведешь… Прямо как девственник на первом свидании!
Фенрис проглотил ком в горле, посылая в бездну свой внутренний голос, ухватил печенье и довольно захрустел.
Хоук вернулась, сменив платье на привычную домашнюю тунику. Кстати, очень даже короткую, открывающую вид на ее стройные ноги.
Фаста васс, о чем ты думаешь?
— Фенрис, все нормально? — Мариан подвинула кресло к нему и наклонилась к столику, наливая себе чай.
— Да, я в порядке, просто… — он быстро отвел взгляд от ее ног и закашлялся, едва не подавившись сухим печеньем.
Когда она протянула ему шоколадную конфету, Фенрис почувствовал, что в комнате душно, и он вспотел.
Да вы чай со сладостями пьете, почему тебе стало так жарко и тесно!?
В комнату вошел мабари, в тишине раздалось клацанье когтей по деревянному полу. Хоук отвлеклась на пса, и Фенрис выпил полкружки за несколько глотков.
— Знаешь, что мне нравится в этом городе? — вдруг начала она, — люди! Те, что меня окружают. В смысле вы, — она улыбнулась, — когда я приплыла сюда, на корабле, все было таким чужим, отталкивающим, мне было плохо и страшно. А потом… не зря же говорят, что человек ко всему привыкает! Я привыкла, и вдруг, начали появляться вы! — она откусила кусочек печенья и пожевала его, смешно болтая ногой в кресле.
— Я понимаю, о чем ты. Сам бы никогда не подумал, что так задержусь в этом городе, — ответил Фенрис.
— Давай жить здесь?
— В каком смысле? — снова поперхнулся эльф и Хоук рассмеялась.
— Давай больше не будем бегать ни от кого! Моя семья тоже постоянно убегала, — она осеклась, — а теперь я тут. И ты тоже, — она посмотрела на его, и Фенрис вдруг подумал, что у нее потрясающие глаза.
Они выражали каждую перемену в ее настроении, а прямо сейчас были большими и милыми, как у маленького, наивного ребенка.
— Подождем, пока на нас не свалится новая напасть? — усмехнулся он.
— И для этого вовсе не требуется бегать куда-либо… — пробормотала Мариан и нахмурила брови, засунув в рот шоколадную конфету.
Они говорили еще долго, кажется, несколько часов. Мариан успела налить еще по чашке чая, они вспоминали прошедший день, Хоук показала ему все, что приобрела на ярмарке, и, в конце концов, он обнаружил ее спящей в кресле, когда отлучился ненадолго справить нужду.
Она уснула, подложив руку себе под голову, забравшись в кресло с ногами.
Фенрис осторожно подошел к ней, наклонился и подхватил на руки. Хоук что-то пробормотала, сквозь сон, сцепив руки у него за шеей, и эльф понес ее наверх.
Он хотел уложить ее в кровать, накрыть одеялом и тихонько уйти, но как только ее голова коснулась подушки, Хоук вдруг крепко вцепилась в его жилетку. Фенрис осторожно попытался разжать ее пальцы.
— Не уходи… — пробормотала она.
— Если бы и хотел, не могу, ты же меня держишь.
— Вот и не уходи, — упрямо отвечала Мариан.
— Хоук, мне неудобно, — Фенрис замер, склонившись над ней в неловкой позе.
— Полежи рядом со мной, пожалуйста.
Как только он согласился, она тут же отпустила его. Ничего не оставалось, кроме как обойти кровать и устроиться рядом, поверх одеяла. Остатки алкоголя не желали выветриваться из головы, ощущения притуплялись, эльф устал, а мягкая кровать и без просьбы Мариан манила к себе.
— Отступать некуда? — зевнув, спросил он.
Мягкая перина и приглушенный свет немногочисленных свечей делали свое дело. Фенрис закрыл глаза, и вдруг показалось, что он вот-вот уснет.
Хоук провела по его шее кончиками пальцев, осторожно, почти невесомо. Этот жест дрожью отозвался во всем теле. Всего лишь легкое касание, а вызвало бурю внутри. Снова. Он не заметил, как она перевернулась на бок и пододвинулась к нему.
— Ты слишком близко, — ухмыльнулся он, не желая открывать глаз.
— Давай притворимся, будто здесь не происходит ничего необычного? — предложила она.
Руки и ноги перестали подчиняться. Он слышал только размеренный стук ее сердца и ровное дыхание, обжигающее шею. Казалось, от Мариан до сих пор исходил едва уловимый запах абрикосов...
— Ты красивая, — зачем-то заметил он.
— Особенно сейчас, ты отлично меня видишь из-под опущенных ресниц, — хихикнула Хоук, продолжая водить по его шее пальцем вверх-вниз.
Он перехватил ее ладонь и прижал к своей щеке.
— От тебя вкусно пахнет. Печеньями.
— Это потому, что я вчера ела их здесь.
— Ты ешь печенья в кровати? — рассмеялся Фенрис, погружаясь в какую-то сладкую дрему.
Все страхи улетали далеко-далеко. Потому что с ней было просто… Мариан продолжила водить рукой по его груди, легко поглаживая, и похоже, не осознавая, какие мысли пробуждались при этом в его голове. Он протянул руку к ней, на ощупь, все еще не открывая глаз. Фенрису казалось, что он спит и видит чудесный сон, в котором рядом она. И это в кои-то веки не страшные кошмары, одолевавшие его каждый день.
