Крис не проснулся. Я вздохнула, на всякий случай ещё раз проверив, дышит ли он. С надеждой поглядывая на пятнышко пара на металле, я принялась болтать обо всём и ни о чём одновременно.

— Знаешь, тот маг, в которого ты саблей кинул. Я ещё подумала, что он орёт как резаный, а потом поняла, что он резаный и есть.

Я натянула на лицо улыбку, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Я шутила, вот только смешно ни капельки не было. Наверное, точно так же Призрак шутил в начале нашего знакомства. «Тут я тебя мучить буду», — сказал он на нашей первой тренировке.

То ли усмехнувшись, то ли всхлипнув, я вытерла слёзы ладонью и сообщила:

— Там снег идёт. Красивый. Морено говорит, до морозов ещё есть время, мы не должны опоздать. Он обещает заплатить нам за работу, столько, чтобы хватило на билет на корабль. А они поплывут домой, на южные острова. Но это если они успеют, туда плыть дольше, чем в Валмирану.

Даже сейчас, зная, что Крис не слышит меня, я не могла заставить себя сказать что-нибудь действительно важное. Даже простого: «Возвращайся, я жду тебя». Я пыталась, но поперёк горла вставал ком, и я не могла выдавить ни звука. То ли дело — глупые шуточки. Тщетно пытаясь изобразить возмущение, я выдавила:

— Как долго ты вообще собираешься спать? Я же знаю, что ты не умрёшь. Так давай, хватит тут комедию ломать. Просыпайся!

Чувствуя, что непрошеные слёзы снова начинают застилать глаза, я подняла голову к потолку. Посох киирина вдруг упал с моей руки, но я поймала его на лету и бездумно надела обратно на руку, и почему-то мне показалось, что он стал весить меньше.

— Дай актёру воды. Горло пересохло, — тихим сиплым голосом попросил Призрак.

— Ну, неужели, — проворчала я и пошла за водой.

Бочки с водой для питья стояли у нас с Лаурой в закутке. Я набрала воды в одну из кружек, села на пол, зажала рот ладонями и захохотала. Смех рвался из горла бесформенным бульканьем, а из глаз ручьями текли слёзы. Я не хотела, чтобы меня услышали, и солёная вода, стекая по ладони, падала мне на колени.

Когда я вернулась в общую каюту, на моём лице так и осталась неприлично счастливая улыбка. Стараясь не дать Крису увидеть ни её, ни покрасневшие глаза, я сунула ему кружку и встала рядом так, чтобы ему не было меня видно. Около руки Призрака лежал его посох, переставший слушаться меня, как только пришёл в себя его хозяин.

— Пей, комедиант. Ты как?

Комедиант с явным трудом сел, кидая на меня косые взгляды.

— Отвратительно.

— Ну, главное — проснулся. Пойду Венанцо скажу.

И я сбежала. Трусливо дезертировала, опасаясь на радостях наделать глупостей, хотя бы обниматься кинуться.

Лучнику хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что случилось. Он выдохнул и улыбнулся с явным облегчением.

— Как он?

— Отвратительно! — радостно ответила я. — Можно я тут посижу?

— Сиди, — разрешил южанин.

Он ушёл проверять, насколько Призрак жив, а я села на крыше, оглядываясь вокруг. Голые ветки, поникшая трава, заваленная подгнившей листвой, размокшая земля, грязная в этом месте речная вода, тающий на лету снег — всё вдруг показалось мне особенно прекрасным. Я сидела, дышала и тихо напевала какую-то подслушанную у южан песню, чувствуя, как в груди пойманной птицей бьётся сердце.

Весь следующий день я избегала Криса, что оказалось совсем несложно: рядом с ним постоянно кто-нибудь был. Даже пожелай я сама подойти, пробиваться пришлось бы боем. Сальво рассказывал Призраку о том, что было, пока он спал, под строгим взглядом Рии культурно обойдя ту часть, где я днём и ночью сидела рядом, Морено расспрашивал о месте, где блуждала душа Криса это время.

Оказалось, Призрака забросило в мир духов туда же, куда и меня ранее — к Древу кииринов. Вот только меня оттуда вывели Киира и дух Рии, а Крису указало путь само Древо. Подробнее объяснять он не стал, и Морено на этом не настаивал, а я слишком боялась к нему приближаться, чтобы задавать вопросы самой.

Теперь я, напротив, с остервенением хваталась за любую работу, которую давала мне Лаура. Старушка ехидно посмеивалась и гоняла меня совершенно безжалостно, но именно этого мне и хотелось. Падая на своё место, я мгновенно засыпала, радуясь возможности не думать и не мучить себя.

Крис быстро поправлялся. Через пять дней, когда мы наконец достигли Тонтора, он был уже полностью здоров. На Монике снова смеялись и пели, всё вернулось на круги своя, только Питер с южанами уже не смотрели друг на друга волками. Более того, маг охотно пел вместе с ними, радуя слушателей своим приятным голосом.

Заняв место в речной части порта, Морено велел нам спрятать хвосты и уши и оставаться рядом с Моникой, а сам вместе с Аделиндой умчался искать своих скупщиков. Скупщики явились одетыми в плащи с низко натянутыми на лица капюшонами, их было много, и я не сомневалась, что все эти люди — охранники одного настоящего.

Рия развлекалась, ловя кинжалом лучи выглянувшего из-за серой пелены туч солнца и пуская солнечные зайчики. Может быть, мы выглядели достаточно непринуждённо-грозными, а может, у скупщиков изначально не было дурных намерений, но ящики с эфиром они унесли, оставив Морено солидный мешочек с золотом.

— Сегодня празднуем! — возвестил южанин, кидая мешок перед нами. — Корабль искать будем завтра.

Было холодно, почти морозно. По небу стремительно мчались облака, то открывая солнце, то посыпая землю мокрым снегом. Я ловила снежинки лицом, и они таяли, лишь только касаясь моей кожи.

— Я хочу увидеть море, — сказала я Рии.

— Я тоже, — оживилась шиикара. — Никогда раньше не видела. А тут ведь не море, а целый океан!

— Пролив, — поправил её Морено. — Тонтор стоит на водах, которые зовут Иимоов пролив. Он разделяет Милантринские земли и Валмирский материк.

— Ииронов пролив? — переспросила Рия.

Контрабандист погрозил ей пальцем.

— Иимоов. Оадоины верят, что у Иирона есть четверо дочерей. Ииграна повелевает дождевой водой, Ииора — озёрами, Ииреша — реками, а Иимоа, старшая из всех, — морями и океанами. Есть одна легенда, красивая, как огонь заката на морской воде. О том, как Иимоа полюбила смертного человека. Она мечтала стать такой же смертной, как он, жить простой человеческой жизнью, растить детей и быть счастливой. Но её возлюбленный погиб, утонул. Его корабль перевернулся во время шторма. Иимоа долго оплакивала потерянную мечту, и тогда Иирон создал для своей дочери особый народ людей, тех, кто может жить в солёной воде, не боясь утонуть. Иимоа стала для них матерью и хранительницей.

Рассказывая это, Морено смотрел на Рию с такой нежностью, что у меня вздыбилась шерсть на хвосте, шиикара же даже бровью не повела.

— Действительно, красиво, — согласилась она. — Я хочу увидеть огонь заката на морской воде!

— Увидишь, если не будет туч, — пообещал ей контрабандист. — Те, кто живёт морем, могут видеть это особенно часто.

Рия печально улыбнулась.

— Ух, здорово! Так в какой тут стороне море?

Показав направление, Морено назначил нам место встречи и отпустил восвояси, вместе со своей командой скрывшись в глубине порта. Меня удивило это: я не сомневалась, что южанин захочет быть рядом с Рией в такой момент, но он ушёл. Зато Питер и Крис остались с нами. Мы вчетвером шли в указанном направлении, и Призрак взял роль рассказчика на себя.

— Иироновы острова недалеко отсюда. Там живут женщины оадоинов с младшими детьми, теми, которые ещё не могут дышать под водой. У них свои правила, дети всегда рождаются в начале зимы. В это время только избранным кораблям разрешают ходить по солёной воде. У нас есть ещё несколько дней, чтобы успеть пересечь пролив.

Океанские воды появились перед нами безграничной тёмно-синей волнующейся гладью. Они показались мне особенно мрачными и таинственными, и я была уверена, что видела подобное раньше. В прошлом я бывала у большой воды, и Питер, судя по его взгляду, тоже.

А вот Рия, несомненно, видела нечто подобное впервые. Она негромко взвизгнула и подпрыгнула от радости.