Гадая, что же так напугало её, я посмотрела в нужном направлении.

Оба мага были мертвы, толстяк не справился с защитой. Бой закончился, а рядом со мной стоял Крис, удивлённо глядя в пустоту. И было в этом взгляде что-то такое жуткое, что в горле возник мешающий дышать ком. Я смотрела на Призрака, все смотрели на Призрака. А он вдруг пошатнулся и упал, и только тогда Лаура кинулась к нему. За ней поспешили и остальные.

— Что случилось?

Я не видела ни серьёзных ран, ни крови, но даже смотреть на Криса было страшно, потому я вцепилась в Ландольфо — ближайшего оказавшегося рядом человека.

— Что с ним?

— Магичка зацепила, — сквозь зубы процедила Рия. — Поняла, что ей крышка, и швырнула чем-то напоследок, он как раз стоял спиной к ней.

«Он жив?» — вопрос застрял в горле, я так и не смогла его задать. Конечно же он жив, Крис не может просто взять и умереть вот так, вот тут, вот сейчас.

— Это заклинание, вырывающее душу, — жёстко отозвалась Лаура, жестом приказывая всем отойти. — Я такое уже видела, узнаю всегда. Умри она парой секунд позже, он бы тоже умер.

— Он жив? — спросил вместо меня Питер.

— Да, пока что. Он сильный, но настолько ли? Его душа борется с заклинанием, и я не знаю, когда и чем это закончится.

Повисла мрачная тишина. Мы все стояли и молчали, а Лаура сидела на коленях в грязи у головы Криса. Она перевернула Призрака на спину и закрыла его так и оставшиеся открытыми глаза. Мне вдруг стало нехорошо, голова закружилась, я пошатнулась и сделала маленький шаг назад. Всего один, но Питер заметил и покачал головой. Я так и не поняла, что это должно было значить, но маг был серьёзен и хмур.

— Мой сын продержался чуть больше недели, — хрипло проговорила вдруг Лаура. — И умер. Он хотел жить, я знаю, но, видимо, не так сильно, как его невеста. Быть может, он считал её погибшей. Её заколдовали прямо на его глазах. Бедная девушка пришла в себя в конце второй недели. Одна.

Я сглотнула, но засевший в горле ком никуда не делся. Я не знала, достаточно ли дорога Крису его жизнь. У Призрака не осталось ни дома, ни родных, от старых друзей он отвернулся сам, ровно как и от погони за Фаиной. У Криса был теперь только сам факт того, что он жив, а ещё мы. И я отнюдь не была уверена, что этого достаточно.

Мне бы хватило, я не сомневалась. Жизнь как таковая уже стоила того, чтобы за неё цепляться, ведь пока она есть, может случиться что угодно. И хорошее, и плохое. Я до боли сжала кулаки.

— Нужно отнести его на Монику, — решила Лаура, вставая. — Заодно осмотрим ваши раны.

— Идём, — Морено кивнул. — Не стоит тут задерживаться.

Комментарий к 15. Оглушённая мыслями.

Фонд восхитительных очепяток, найденных при вычитке, объявляется открытым.

>Да, мы с Крисом были кииринами и могли защитить демонов от себя.

========== 16. Не просыпаться, не прощаться. ==========

Крис казался мирно спящим, но он не спал, и, понимая это, я не находила себе места. Ничто никогда не сводило меня с ума так, как ожидание и неизвестность.

Мы спешили на юг. Южане беспокоились, что убийц магов будут искать, а потому Ландольфо и Сальво сели на вёсла, а остановки на отдых стали ощутимо короче. Уставшие люди спали в перерывах между своей работой.

Мы ни разу не обсуждали тот бой напрямую. Разговоры на борту теперь всё время велись шёпотом, стих смех. Морено не сказал ничего даже о том, что мы оказались кииринами, только велел позаботиться о посохе Криса.

Первые два дня я прятала посох в закутке, где жили мы с Лаурой, но старушка слишком волновалась, находясь рядом с убийственным оружием, потому я просто превратила его в браслет, подобный моему, и натянула Призраку на руку. И только вечером, устав больше обычного, я поняла, что чужой посох мне подчинился. Более того, именно я теперь поддерживала его форму.

Это давалось мне легко, и я никак не могла избавиться от ощущения, что это неправильно. Я боялась, что у меня получилось потому, что посох Криса был родителем моего, и тот, потеряв хозяина, принял мою волю.

После совместного боя Питер примирился с южанами. Маг снова начал улыбаться и вести себя как привычный мне добряк. Даже Аделинда заметила, что он стал куда более приятным. Морено обещал как следует напоить всех после того, как они сбудут товар. Особенно Питера и Криса. В честь первого убийства и чудесного воскрешения. Но если своё первое убийство маг стойко принял, Призрак просыпаться не спешил.

Его положили в дальнем углу каюты. Крис лежал и дышал так тихо, что простым взглядом этого было не разглядеть. Каждый раз, глядя в его сторону, я в ужасе замирала, пугаясь того, что именно теперь Призрак перестал дышать, но, поднеся к его носу нож, я снова и снова видела пятнышко пара.

Что бы я ни делала, я постоянно думала о Крисе и только о нём. Всё валилось из рук. Лаура ругалась, но потом, от души стукнув меня веником, позволила мне остаться наедине с моими кошмарами, ограничив мои обязанности наблюдением за больным. И никто не смог бы обвинить меня в недобросовестном исполнении этих обязанностей.

Наверняка теперь моё отношение к Крису стало очевидно для каждого, но мне было всё равно. Понимая, что каждый вздох Призрака может оказаться последним, я хотела хотя бы просто быть рядом с ним до конца.

Никто ничего не сказал мне об этом, даже Питер. Тот только пару раз попытался приободрить меня, обещая, что Призрак обязательно придёт в себя, раз его так ждут. Маг грустил, и я даже подумала о том, что на его месте я желала бы Крису смерти. Но мысли не задержались долго и на этом, вернувшись к страху.

Что будет, если Призрак не проснётся? Если я больше никогда не увижу его улыбку, никогда не испугаюсь его холодного взгляда? Что станет со мной тогда? Как я буду жить? Я не могла представить себе этого, а потому как могла умоляла Криса вернуться. Один раз я даже решила попросить о помощи Кииру, но богиня не ответила, и я не стала продолжать. Я не сомневалась, что она всё услышала и с первого раза.

Неделю спустя пошёл первый снег. Мокрые комки слипшихся снежинок падали в воду и на палубу Моники, мгновенно тая. Поддаваясь чарам Питера, лужи тут же испарялись, но воздух теперь пах иначе, напоминая, что зима уже близко.

Я сидела рядом с Крисом, бестолково глядя в стену и думая о том, что он всегда ассоциировался у меня с зимой. Зимний человек с морозным взглядом и снежной головой. Тот, кто пришёл спасти меня на заснеженном озере, тот, кто отнёс меня домой, когда я упала в замёрзший ручей и разбила голову. Тот, кого я сама окунула в ручей, когда пришла весна. Я знала, что день рождения Призрака тоже был зимой, вскоре после праздника Круга Охоты.

— Сестрёнка, — негромко позвал меня Морено, кладя руку мне на плечо.

Я медленно обернулась, безразлично на него глядя. Страх и боль смыли былую суетливость, не оставили следа от всех прочих тревог.

— Рядом деревня, последняя на нашем пути. Мы идём за покупками. Пошли с нами, развлечёшься.

Я отрицательно покачала головой, вновь поворачиваясь к Крису. Я не могла развлекаться, пока он лежал тут. Я не могла никуда уйти, зная, что, вернувшись, могу найти его мёртвым.

Морено не стал настаивать. Спрятав Монику, южане ушли, забрав с собой Питера и Рию, но, как всегда, оставив Венанцо. Лучник сидел на крыше каюты, зорким взглядом осматривая окрестности. Несколько минут я посидела с ним, наслаждаясь свежим воздухом, так мучительно пахшим зимой.

— Ты должна жить, — негромко проговорил южанин.

— Я живу, — отрезала я. — Я могу ходить и говорить с тобой.

— Ты перестала улыбаться.

— Улыбнусь, когда Крис проснётся.

Венанцо посмотрел на меня долгим сочувствующим взглядом, и я, не желая продолжать разговор, вернулась в каюту, заняв свой пост рядом с Призраком.

— Знаешь, что сказал Морено, когда уходил? — тихо спросила я спящего. Я часто говорила с ним, правда так тихо, что, даже будучи в сознании, он меня не услышал бы. — Он сказал: «Оставляю Монику на вас троих». Понимаешь? Троих. Так что давай, просыпайся и выполняй свои обязанности.