— Нам надо поговорить. — К моему изумлению, разговор начала не я.

— Да, — согласилась я, присаживаясь на край его кровати.

Посох, зажатый у меня в руках, мог превратиться в любое известное мне оружие по первому моему желанию. Он предлагал мне бесконечный список вариантов для убийства, а обречённый смотрел на меня своими синими глазами, и это были куда более разумные и живые глаза, чем те, к которым я успела привыкнуть. Это были глаза прежнего Питера, того, которого я просто не могла убить.

— Я не могу остаться тут, — сообщил мне потерянный друг. — Я попытался, но у меня не вышло.

Киира не солгала: для него было уже слишком поздно. Питер зашёл слишком далеко.

— А я не могу позволить тебе уйти во Врата Заката, — отозвалась я. — Этому много причин, и не все они сводятся ко мне.

— Есть что-то ещё? — Он спрашивал спокойно и серьёзно, как будто действительно ещё ничего не решил и пытался внимательно рассмотреть варианты. Как будто ещё не всё было потеряно.

— Если ты сделаешь это, мы с тобой оба станем демонами огромной силы, — честно ответила я. — Мы уничтожим эту страну. Я не могу этого допустить. Знаешь, Питер, я и так принесла ей много зла…

И меня понесло. Забыв о времени, рассказала ему про Валмиранскую Ведьму и Фаину, про Рию с её полётами и Криса с его ненавистью, про шиикаров и южан, про Кииру и её приказ. Я рассказывала своему старому другу про беду, которой обернулись мои отношения с совсем другим Питером, а тот слушал внимательно, не перебивая, так, как он слушал всегда, и с каждой секундой я понимала, что снова всё порчу. Решимость покидала меня.

— Вокруг тебя как всегда происходят невероятные вещи, — заметил маг, когда я наконец замолчала.

— Ужасные вещи.

— Да, ты мастер совершать фатальные ошибки.

Я и сама понимала это, но всё равно стало обидно.

— Теперь я хочу сделать всё правильно.

Нужно было ухватиться за свою обиду и убить его, но я понимала, что никогда себе этого не прощу.

— Ты хочешь убить меня? — всё так же спокойно спросил маг.

Я мотнула головой.

— Не хочу. Должна.

— А как ты должна будешь поступить после этого с собой?

Я посмотрела на него с удивлением. Мысль о возможности самоубийства до сих пор не приходила мне в голову, а ведь это было лучшим выходом. Убить Питера, вернуться к Крису и положить все свои силы на то, чтобы остановить Фаину, не жалея собственной жизни. И пусть исход этого боя стал бы ответом на мой негласный вопрос: заслуживаю ли я прощения за всё, что натворила?

— Ты меня ненавидишь? — спросила я тихо, поднимаясь на ноги.

Маг тоже сел ровно. Раньше он то ли не мог, то ли не хотел этого делать, вот только Питеру явно стало лучше с нашей последней встречи. Похоже, он действительно пытался изменить направление движения, и от понимания этого на душе стало гаже.

— Не знаю, — ответил маг. — Если бы ты знала всё то, что помню я, ты бы поняла. Но для меня нет места здесь, а ты… Я не могу смотреть на то, как ты живёшь без меня. Я привык, что без меня ты не можешь жить.

Я не могла его убить. Просто не могла своей рукой оборвать жизнь этого человека. Раньше убийства давались мне легко: я знала, что то, что я делаю — правильно. Что люди, у которых я отнимала жизнь, этой жизни не заслуживали. Питер заслуживал. Если я заслуживала, то он — точно.

Я плотно сжала губы, чувствуя нехорошее пощипывание в уголках глаз. Маг смотрел на меня таким спокойным и печальным взглядом, что я не выдержала и, резко развернувшись, выскочила из его палаты. Пустые коридоры с их строгим и холодным убранством смотрели на меня с укоризной. Они презирали мою слабость и трусость, и я металась, словно загнанный зверь, в отчаянных попытках найти убежище, спрятаться от самой себя и всего, что происходило вокруг.

Мне на глаза попалась пустующая ниша. Должно быть, раньше тут стоял узкий книжный шкаф, или рыцарский доспех, или постамент с бюстом великого мага, а может, что-то совсем другое, но теперь здесь было пусто, и я забралась в нишу, усевшись прямо на пол и обняв руками и хвостом колени. Маги, которые могли бы увидеть меня в таком виде, были заняты: они сдерживали Фаину, а я сидела на месте, словно в самом деле став скульптурой, и тратила драгоценное время.

— Я расскажу тебе одну сказку, — шепнула мне на ухо Киира.

Ощущение её незримого присутствия окутывало меня с головы до кончика хвоста.

— Не надо, — почти жалобно попросила я, но богиню мало интересовали мои желания и просьбы.

— В одной сказочной стране жила одна маленькая Горная Рысь, — начала она, и ничто на свете не могло защитить меня от её голоса. — Она родилась дикой и свободной, но никогда об этом не узнала, ведь её маленьким котёнком поймали люди. Горная Рысь росла как домашняя зверушка среди домашних зверей, и, если она пыталась вести себя так, как велела ей её природа, все вокруг смотрели на неё с неодобрением и злостью. «Ты ручная, ты должна вести себя как ручная», — говорили Горной Рыси другие звери. Они вновь и вновь нападали на малышку, стараясь сделать так, чтобы та чувствовала себя слабым ничтожеством и никогда не решалась выпустить когти.

Им удалось это. Горная Рысь не перестала слышать зов своей далёкой родины, который велел ей быть вольной, сильной и гордой, но признала себя ручной, слабой и ничтожной. Бедняга разрывалась на части, и тогда она нашла для себя выход. Она решила притвориться совсем другим зверем. Более милым и хрупким, более безопасным и приручаемым. И у неё получилось, притом настолько хорошо, что вскоре все, включая её саму, поверили, что Горная Рысь на самом деле Лиса. Вот только это не заставило её перестать быть Горной Рысью.

Видя перед собой Лису, люди и другие звери успокоились, но запах страшного хищника всё равно смущал их. Лиса оставалась одинокой и непонятой, но жить ей стало гораздо легче. А ещё у неё был Мальчик.

Мальчик был сыном хозяина. Он начал видеть Лису ещё до того, как Горная Рысь принялась притворяться ею, именно от него она взяла эту идею. Мальчик полюбил зверя, в котором никогда не видел опасного хищника. Да, он любил Лису всем своим сердцем без остатка, он был единственным, кто оказался на это способен. И Лиса полюбила его тоже. Рядом с ним она была счастлива, она забывала о том, что под её рыжим мехом скрыта тоскующая без любви и дома Горная Рысь.

Но однажды к Лисе пришла могущественная Богиня, которая заскучала и решила поразвлечься. Она воззвала к Горной Рыси, к которой не взывал никто уже много лет, и та от неожиданности и удивления ответила. Богиня протянула ей факел и сказала: «Сожги свою старую жизнь и обрети новую». Но Горная Рысь отказалась. Она была домашней всю жизнь и не умела выживать в горах, а часть её души в самом деле принадлежала теперь Лисе. Тогда богиня предложила иной вариант: «Сожги свою старую жизнь, и я сделаю так, что в новой ты найдёшь своё место».

Горная Рысь оглядела свою родную клетку, которую теперь могла навсегда оставить. Она жила в ней долго и по-своему привязалась к этой жизни, но вдруг поняла, что всё сделала правильно. Она подарила счастье Мальчику и многим другим людям и зверям, а теперь пришла пора стать по-настоящему счастливой самой. И Горная Рысь подожгла дом.

Её ждала новая счастливая жизнь, но Богиня предложила зверушке взять что-то с собой на память. Лиса долго думала, а потом сделала неожиданный выбор: она захотела взять с собой Мальчика. Богиня объяснила ей возможные последствия такого выбора, но Лиса была непреклонна. Она решила, что её друг сможет жить в её мире так же, как она смогла жить в его.

Так Горная Рысь обрела своё счастье в далёком лесу и вместе с другими зверями и птицами убежала прочь, забыв об оставшемся в одиночестве Мальчике. Увы, в отличие от своей подруги Мальчик не сумел заставить себя жить. Он начал рваться назад и вспомнил, что оказался тут не по своей воле. Он вспомнил оставшуюся позади жизнь, которую сожгла Горная Рысь, и возненавидел её, не переставая любить. Ведь в целом мире кроме неё у него никого не было.