В конце концов, отец был прав, он не мог удерживать Снейпа силой. Как и не было его вины в том, что тот не пожелал лично попрощаться с Джулианой. Наверное, опасался таких вот истерических сцен или, чего доброго, неуместного признания в любви, на которую, как поняла за эту ночь Джулиана, выучившая наизусть содержание его записки, он не мог ответить. Потому и не пожелал, чтобы она путала ее с совершенно нормальным чувством благодарности за спасение его жизни. Ведь с ней это уже однажды случилось…

- Ну что ты, милая, мы тебя понимаем, - ободряюще пожала ей руку Рита. – У тебя сейчас просто не самые легкие времена.

- Точно, - кивнула Джулиана. – Времена, прямо скажем, дерьмовые.

В ответ на это замечание Август закашлялся, а Джейми тихо хихикнул, приходя в восторг и ужас от дерзости старшей сестры.

Прошло еще несколько дней. Скамандер сказал дочери, что связался со своими знакомыми из министерства, и что они обязательно дадут ему знать, если будет назначено слушанье по делу Снейпа.

О самом профессоре новостей не было. Джулиана не знала, находится ли он на свободе или попал в Азкабан – его письмо словно стало последним приветом, и она даже не представляла, получил ли он ее ответ.

Между тем волшебный мир потихоньку начал приходить в себя, и «Ежедневный Пророк» напечатал новости о том, что Кингсли Бруствер назначен новым министром магии, а профессор Макгонагалл стала новым директором Хогвартса.

Все эти перестановки Джулиана воспринимала исключительно через призму того, как они могут сказаться на судьбе Снейпа, и надеялась, что его бывшие соратники по «Ордену Феникса» и те, кто знал его на протяжении стольких лет, поверят рассказу Гарри Поттера.

И вот, когда прошла еще одна, полная мрачных предчувствий неделя, Август принес ей долгожданную и пугающую весть о назначенных на ближайшую пятницу слушаниях по делу Снейпа. При этом он не смог ничего сказать о местонахождении профессора, а также о том, будут ли допущены на слушание посторонние. Впрочем, он пообещал, что Джулиану пропустят в здание и она сможет увидеться с профессором в коридоре.

- Если только он захочет видеться, - мрачно проговорила она, убедив себя за это время в полном безразличии Снейпа к ее персоне.

- Уверен, что ему будет приятно, что ты помнишь о нем, - улыбнулся ей Август.

- Помню?! – воскликнула Джулиана. – Он был бы идиотом, если бы считал иначе!

- Мужчины иногда бывают «идиотами», дорогая. Особенно в том, что касается любви, - и как-то странно хмыкнув, он удалился.

А в день слушаний Джулиана узнала, что тогда же будут слушаться дела близнецов Кэрроу, и это повергло ее в глубокое уныние. Сам факт того, что имя Снейпа ставится рядом с именами этих кровопийц, приводил ее в негодование.

- Но, родная, это вызвано лишь тем, что все они работали в школе во время власти Сама-Знаешь-Кого, - попыталась успокоить ее Рита.

- Но это всё равно не значит, что их должны судить вместе! – восликнула Джулиана.

- Уверена, в Министерстве во всем разберутся. Кингсли не позволит засудить невиновного и справедливость будет восстановлена.

- Справедливость? Да вся его жизнь – это череда несправедливостей! Его ненавидели за то, что он выполнял волю Дамблдора. Только вот один из них герой, а другой – убийца! – воскликнула Джулиана.

- Но разве сам Снейп не сделал всё для этого? – возразил Август.

- Конечно, иначе бы Волан-де-Морт его убил!

- Значит, он знал, на что идёт. И когда в Министерстве узнают все подробности его истории…

- Да-да, они вознесут его до небес за его жертву, - с сарказмом произнесла Джулиана и ушла к себе, чтобы одеться к слушаниям.

Она уже знала, что ее не допустят в зал заседаний, но они со Снейпом должны были встретиться перед судом, отец обещал ей это. И ей хотелось выглядеть хорошо для него. Потому что, несмотря на наигранный оптимизм родителей, она понимала, что никто из них не знал, суждено ли бывшему директору покинуть этот зал свободным человеком.

Так что она почти через силу заставила себя выбрать одно из самых нарядных платьев и не стала собирать или приглаживать свои непослушные волосы, позволив им свободно струиться по плечам. Если не знать, куда она идет, можно было предположить, что впереди ее ждет романтическое свидание. И только страх во взгляде выдавал ее истинные чувства, когда она спустилась в гостиную, где ее уже ждал отец.

***

Они вошли в здание министерства за пятнадцать минут до начала процесса над Снейпом, и Август, не желая мешать дочери, сослался на необходимость срочно наведаться в Отдел контроля за магическими существами.

- Если я тебе, конечно, не нужен, - уточнил он, внимательно посмотрев на дочь.

- Нет, папа, спасибо, - благодарно пожала ему руку Джулиана. – Будет лучше, если я буду там одна.

- Но помни, что я рядом, и не вздумай уходить без меня, договорились? Что бы ни случилось, - он на миг прижал ее к себе и нежно поцеловал в макушку.

- Обещаю, - прошептала ему Джулиана и шагнула в лифт, который унес ее на девять уровней вниз, чтобы проделать остаток пути по лестнице к дверям зала суда №10, где уже разместились судьи и свидетели, и здесь в уже опустевшем коридоре ждать пока приведут подсудимого.

И вот раздался звук шагов по лестнице, а затем в конце коридора в сопровождении двух мракоборцев, шедших по обе стороны от него, появился тот, кого она ждала. Волнуясь так, что забывала дышать, Джулиана улавливала сознанием лишь отдельные фрагменты реальности, то исчезающие, то появляющиеся вновь в неверном свете факелов, пока они шли к дверям зала: его необычайно бледное лицо над черной мантией, руки, закованные в наручники, и взгляд пронзительных черных глаз, который вдруг потеплел, встретившись с ее заплаканными глазами, и легкий кивок головы, и едва заметное движение губ, кажется, прошептавших, что всё будет хорошо.

Это ведь она должна была ему говорить. А у нее хватило сил лишь на то, чтобы протянуть ему руку, словно она хотела поздороваться с ним или махнуть на прощание, но так и не решила, что сделать, до того, как дверь на пару секунд распахнулась, а затем снова захлопнулась, поглотив того, кого она любила, и его надсмотрщиков.

Впрочем, трезвость мысли и желание знать обо всем, что происходило внутри, скоро возобладали над эмоциями, и Джулиана достала из кармана припасенные удлинители ушей и, на всякий случай оглянувшись, не следят ли за ней, приставила их к массивной двери, из-за которой до этого времени не доносилось ни звука.

И она услышала его историю из уст Гарри Поттера. И узнала о страстной любви одинокого мальчика-слизеринца к девочке с Гриффинора. О том, как распалась его дружба с этой девочкой, и как она вышла замуж за другого, его заклятого врага, а потом родила от него сына, но погибла из-за того, что покинутый ей, но всё ещё любящий её мальчик со своим разбитым сердцем и нерастраченной любовью переметнулся на сторону Волан-де-Морта и стал невольным виновником ее смерти. А потом всю оставшуюся жизнь искупал свою вину перед ней и всем волшебным миром, чтобы в этой недавней битве за Хогвартс всё закончилось так, как и закончилось. Чтобы Волан-де-Морт был повержен, а Гарри Поттер, тот самый сын возлюбленной Снейпа, спас их мир. Чтобы ее жертва не была напрасной…

Джулиана прекрасно слышала, как потрясенно охают волшебники, услышавшие рассказ Гарри, она почти физически чувствовала их восхищение поступком Снейпа, но сама, к собственному стыду, не испытывала ничего, кроме боли.

Для нее было не нужно подтверждение того, что он герой. Какая-то часть ее знала это всегда, даже до того, как Гарри рассказал ей то, что, как он считал, ей нужно знать. Но знать то, что он стал героем из-за любви, из-за любви к другой… К матери Гарри Поттера, верность которой он хранил на протяжении стольких лет и кого, судя по всему, любил и по сей день, было слишком больно.