Дракон смотрел на стоящую перед ним женщину. Его женщину. Она принадлежала ему там, на Земле, и здесь, на Небесах. Простодушная маленькая лисица, укравшая его сердце. Единственная. Любимая. Забывшая.

Не выдержав этот пристальный страстный взгляд, Фэн Цзю опустила глаза и мысленно отругала себя за чересчур расшалившееся воображение.

«Это же владыка Дун Хуа Дицзунь - единственный бог, сделанный из камня, лишенный любых желаний. Не стоит придумывать то, чего нет, Бай Фэн Цзю! Побольше уважения! Не хватало еще оскорбить владыку! Кстати, владыка – самый старший бог на Небесах и очень мудр. Он может дать хороший совет относительно брачного предложения повелителя Пустоши».

Она сложила руки и почтительно поклонилась.

- Владыка, можно я воспользуюсь нашей встречей и спрошу вашего совета?

На лице Дун Хуа мелькнула растерянность, но тут же исчезла.

- Буду счастлив помочь.

- Я получила брачное предложение.

Владыка застыл, золотисто-карие глаза сверкнули, но лисица не заметила этого и продолжала.

- Повелитель Пустоши просит моей руки. С одной стороны, этот союз выгоден Цин Цю. Мы получим прямой торговый путь с южными землями. Но…

- Но? – тихо уточнил Дун Хуа, тщательно контролируя дыхание, пытаясь укротить рвущегося наружу Дракона.

- Не знаю. Что-то смущает меня. Я не могу объяснить, что именно. Просто какое-то смутное предчувствие, что это неправильно. Я не могу понять, откуда оно и почему. Вы известны своей мудростью, владыка. Что мне ответить? Какое решение принять?

С минуту владыка молчал, глядя на нее своим непостижимым бесстрастным взглядом, а затем его глаза залило яростное золотое пламя.

- Если желаешь, чтобы я выжег Пустошь дотла, скажи «да»!

Фэн Цзю потрясенно замерла, чувствуя, как задрожали колени. Отступив шаг, она развернулась и бросилась прочь.

Он настиг ее на третьем шаге, схватил за руку, с силой разворачивая. Инерция бросила ее ему на грудь и… Если Дракон хочет – Дракон берет. Для него нет запретов или оков, кроме тех, что он создает сам. А если Дракон непросто хочет, а жаждет? Жаждет всей силой отчаяния и одиночества, всей своей ледяной вечностью и неумолимым бесстрастием? Кто осмелится встать на пути Дракона к его желанию?

Его губы нашли ее. Узнали. Почувствовали. Неторопливо смаковали поддавшуюся нежность, познавая и наслаждаясь. Он пил ее сладкое дыхание и не мог напиться.

От его прикосновения силы утекли. Растаяв в пламени, Фэн Цзю не сопротивлялась, молча принимая его ярость и нежность, его силу, его власть, его любовь. Внезапно ладонь свело болью. Вскрикнув, Фэн Цзю вырвалась и уставилась на тонкую струйку крови, бегущую меж пальцев. Откуда-то донесся тихий звон колокольчиков и…

Воспоминания нахлынули штормовой волной, закружили и повлекли за собой. Захлебываясь чувствами, она смотрела на владыку, а вся ее забытая безответная любовь кружилась вокруг опавшей листвой воспоминаний.

- Я…

Фэн Цзю замолчала, пытаясь собрать воедино мысли.

- Я вспомнила, - наконец, прошептала она. – Я все вспомнила.

- Я понял, - эхом отозвался Дун Хуа.

- Но я не понимаю… Вы… Вы отвергли меня. Вы говорили, что нам не суждено быть вместе.

- Говорил.

- Тогда зачем все это?

Он молчал. Что он мог сказать ей? Что Дракон проиграл войну с судьбой? Разве это что-то исправит? Она все поняла по его взгляду. Фэн Цзю всегда понимала его без слов, словно чувствовала течение его мыслей, движение его сердца. Маленькая лисица гордо вскинула голову и расправила плечи.

- Спасибо за совет, владыка. Вижу, мне стоит принять предложение повелителя Пустоши.

Развернувшись, она направилась прочь.

- Не смей!

Фэн Цзю обернулась и взглянула на него, свернув глазами.

- Ты клялся, что не предашь меня ни в одной из жизней, но не твое имя высечено рядом с моим на Камне Трех Воплощений.

И бесшумно растворилась в чаще.

Несколько дней спустя,

Палаты Тайчень

- Ты хочешь сказать, что мое испытание любовью с Бай Фэн Цзю из Цин Цю стало неодолимым?

Ему уже тогда следовало понять. С его-то мудростью. Разумеется, испытание стало неодолимым. Нельзя изменить предназначение. Он стер свое имя с Камня Трех Воплощений, но высшие силы начертали ему новую судьбу.

Бай Фэн Цзю. Опьяненная фруктами… Больная… Наложница … Королева… Отчаянная маленькая лисица, осмелившаяся ценой собственной жизни вписать его имя рядом со своим на Камне Трех Воплощений. Примчавшись с совершенно неподобающей скоростью и глядя на ее бесплодные попытки высечь на Камне хоть черточку, он впервые спросил себя: ради чего? Сколько еще он будет выдирать ее из сердца вместе сердцем? Сколько еще наступать на горло жизни? Сколько еще он сможет быть камнем не будучи им? Ради чего он отказывается от этой женщины? И на что он, владыка Дун Хуа, Первый Дракон миров, готов, чтобы быть с ней?

В его вечности наконец-то появилось то, о чем стоит помнить. И весь вопрос теперь в том, чем он готов пожертвовать, чтобы сохранить это.

Открыв стоящую на низком столике возле ложа шкатулку, Дицзунь достал нож. Тот самый, что создала Фэн Цзю, отрубив один из хвостов, чтобы переписать его судьбу. Их судьбу.

- Неважно веришь ты или нет. На Камне Трех Воплощений записаны все судьбы, но моего имени на нем не будет! Дело не в тебе. Со мной рядом не будет никого!

- Нет!

Черные глаза горели безумием отчаяния и любви, когда она призвала его меч.

- Не делай глупостей!

Он не верил, что она сможет принести такую жертву. Он долго жил и многое видел.

- Я не верю, что твоего имени никогда не будет на Камне!

Ее рука не дрогнула. Она смогла. Только она и смогла. Ради него.

- Каждый хвост девятихвостой лисицы может исполнить желание. Я вырежу твое имя на Камне Трех Воплощений!

Говорят невозможно причинить девятихвостой лисе боль страшнее, чем отрубить ей хвост. Многие не выдерживают столь жуткой муки и умирают. Он видел эту муку в прекрасных глазах Фэн Цзю, но она не сломила ее решимости. Превозмогая страдания, лисица ползла к проклятому Камню, чтобы вырезать на нем его имя. Сотни тысяч лет назад он стер его со скрижалей жизни этого мира, чтобы стать неуязвимым. Тогда это был единственный путь, чтобы удержать хрупкое равновесие, чтобы тонкая ниточка, на которой висели созданные им миры, не оборвалась, уничтожив их в кровавом горниле войны и смерти. Его решимость была непоколебима. С той поры минуло много лет. Миры, что он создал, повзрослели, стали терпимее, мудрее. Быть может, пришло время отпустить их из-под своего оберегающего крыла, как птица отпускает оперившихся птенцов? Дать им право жить своей жизнью, выбирать собственные дороги на сложных тропах мироздания, и самому идти вперед?

Дун Хуа Дицзунь остановил бег своей жизни, но там, где нет развития, наступает смерть. Душа стремится к совершенству. Душа стремиться к любви. Как получилось, что он, Первый дракон, владыка Шаоян из клана Дун Хуая Цзи, живущий дольше чем существуют Небеса, постиг это простую истину позже, чем юный Е Хуа?

Пальцы стиснули рукоять ножа.

Камень не менялся. Время текло мимо, старательно огибая угловатые неровные грани. Дун Хуа Дицзунь провел ладонью над темной поверхностью, заставив вспыхнуть начертанные на ней имена. Их было много, но ему нужно было лишь одно. Он отыскал его рядом со сплетением имен Бай Цань и Е Хуа. Подле бледным призраком металось имя повелителя Пустоши Вэнь Чэна.

«Не быть тебе с Фэн Цзю ни в каком из миров. Она – моя!»

Глаза Первого Дракона залило золотое пламя. Он взглянул на нож в своей ладони. Частица сердца лисицы, хранящая в себе отблеск ее любви, ее боль, ее кровь. Осталось лишь напоить серебристое сияние огнем, что когда-то билось в сердце дракона, пока он не вырвал его. Обнажив грудь, владыка недрогнувшей рукой вонзил нож по самую рукоять. Боль поползла по телу. Дракон оскалился и зарычал. Владыка медленно вытащил нож. Из разверзнутой раны плеснула кипящая огнем кровь, оросив черную поверхность. Имя Вэнь Чэна рассеялось мутной дымкой.