Мы готовы двери за собой закрыть.
Навсегда друг друга в память превратить.
Но пока что сердце для тебя стучит!
Если есть надежда, я прошу: «Скажи!
Скажи мне сейчас, как можно забыть?
Как мне без тебя и без любви твоей на свете жить?
Скажи, что огонь еще не погас!
Скажи “Я люблю”. Скажи мне сейчас!
Колдун Д. Скажи
Вновь пускаться в бег до окраин света
Хоть не привыкать, далека дорога.
Ты меня во тьме ожидаешь где-то.
Для тебя могу стать сильнее бога.
Расцветает солнце бутоном светлым,
Видишь в небеса улетает сокол.
Я приду к тебе по воде и пеплу,
Я приду к тебе по осколкам стекол.
Канцлер Ги «Я приду к тебе»
По обычаю раз в год семья собиралась в главной зале Лисьего логова, чтобы обсудить текущие дела клана и придумать наилучшие решения свалившимся проблемам. Первый год правления королевы Бай Фэн Цзю подходил к концу. Надо сказать, что относительно спокойных минут в течение этого года у нее было по пальцам одной руки посчитать и то с многочисленными оговорками, а для личных дел и того не нашлось. Но положение обязывает, и королевы клана всегда исполняли свой долг с честью, не унижаясь до жалоб и слез.
Восседавшая во главе стола Фэн Цзю обвела взглядом свою семью. Прибыли все, даже готовящаяся вот-вот родить второго ребенка бывшая королева, а ныне жена Наследного принца Небес Бай Цань. Впрочем, Фэн Цзю подозревала, что тетушка попросту сбежала из золотой клетки с неусыпным надзором армии служанок во главе с самим Наследным принцем Е Хуа. По мере приближения родов Бай Цань становилась все спокойнее, а ее супруг наоборот. Он изводил ее советами, просьбами, нотациями и даже старого феникса Чже Яня умудрился вывести из себя настолько, что целитель отбросил взращённую тысячелетиями деликатность и посоветовал Черному Дракону катиться куда подальше, а еще лучше - рожать самому. Цань Цань любила мужа более всего под небесами, не считая круглолицего малыша А Ли, но порой была готова удавить его собственными руками за эту душащую, словно собачий ошейник, заботу. Е Хуа стойко терпел раздражительность жены, снова и снова уговаривая побольше есть, отдыхать и не тревожить себя ненужными переживаниями, чем вызывал новые вспышки гнева. Бай Цань не могла дождаться родов.
- Я – лисица из клана Девятихвостых! – в бешенстве кричала она на мужа. – Наши женщины сильны духом и крепки телом! Моя мать родила пятерых детей, и никто не трясся над ней, словно над фарфоровой куклой! Я – семнадцатый ученик верховного бога войны Мо Юаня! Я сражалась с Владыкой призраков Цин Цаном! Я прожила жизнь смертной женщины и прошла сквозь хаос колодца Чжусень! Я здорова и благоразумна! Не надо ходить за мной по пятам, уговаривая то поесть, то поспать!!! Если я захочу есть – я поем, если я захочу спать – я лягу и усну!!! Не надо зудеть у меня над ухом каждую секунду!!! Прекрати, иначе я за себя не отвечаю!!!
- Ну вот, а говоришь, что благоразумна, - терпеливо вздыхал Черный Дракон.
От воплей разъяренной Бай Цань во дворце Сиу дрожали стены и трескался мрамор. Служанки, завидев госпожу, падали ниц и мечтали стать невидимыми. И только Наследник Небес, опустив глаза долу, с терпеливым спокойствием сносил ее недовольство, как гранитный утес принимает удары ледяных волн в бурном Северном море.
- Воистину терпение моего внука безгранично, - ворчал Небесный владыка, которому неустанно доносили о пылких взаимоотношениях внука с супругой.
- Это терпение Бай Цань безгранично, - возражал вездесущий и невозмутимый Дун Хуа Дицзунь. – А Черный Дракон всего лишь упрям, - и с улыбкой добавлял. - Безгранично.
- Эта женщина ведет себя неподобающе, - поджимала губы Ле Су. – Она не проявляет должного уважения к Наследному принцу.
- Скажите об этом ей, - пожимал плечами Дун Хуа. – Или ему. Главное, после успеть сбежать, пока не зашибли ненароком. Беременные женщины такие неуравновешенные. Расстраивать их, а тем паче злить, себе дороже. Мой совет: не вмешивайтесь. Пусть все идет своим чередом. Я верю в Е Хуа. Он справится.
Небесный владыка важно кивал, соглашаясь, и все шло своим чередом. Завидев знаменитую на все Девять небес, Восемь миров и Четыре моря пару, небесные отводили глаза и прятали усмешки – никому не хотелось обидеть единственную и обожаемую супругу наследника и попасть под горячую руку оказавшегося между молотом и наковальней Черного Дракона. Но Бай Цань каждой шерстинкой своих девяти хвостов чувствовала шепотки за спиной. Это невероятно бесило верховную богиню, а недовольство она изливала на покорно опущенную темноволосую голову любимого супруга.
«Ну… Похоже, тетушка все же урвала глоток свободы, - мысленно улыбнулась Фэн Цзю. – Интересно, она сообщила мужу, куда отправилась, или тайком сбежала? И как скоро нам ждать в гости Наследного принца Е Хуа? Думаю, не позднее сегодняшнего вечера».
Девушка прислушалась к разговору. Бай И и Бай Чжень обсуждали пограничные дела. Не услышав ничего нового, мысли Фэн Цзю унеслись прочь из Логова, стремительным ветром пролетели над обширными землями Цин Цю и, достигнув Девятых Небес, порхнули к палатам Тайчень.
«Чем он сейчас занят? Пьет чай, размышляя о судьбах миров? Читает какой-нибудь древний свиток? Вспоминает ли он обо мне?»
- В кого ты влюблена? – голос владыки разил ледяным равнодушием, словно меч. - Тот, кто стоит перед тобой - бывший Повелитель Небес и Земли, лишенный чувств и привязанностей! Я – владыка Шаоян из клана Дун Хуа Цзы! Прочь отсюда! Немедленно!
- Он – единственный бог, рожденный из камня…
Печальный голос Вершителя судеб призрачным эхом истаял в коридорах Логова.
«Нет, он не помнит о тебе, Фэн Цзю. Он стер свое имя с Камня Трех Воплощений. Ты ему безразлична – он сам так сказал. И не раз. Прими это, как должно, и забудь. Ты больше не маленькая лиса. Теперь ты королева клана и должна вести себя достойно, чтобы не уронить свою честь, ибо твоя честь – честь клана, твой позор – позор клана. Время безумств прошло».
Раны отозвались болью: невидимая в груди, где билось сердце, и телесная – там, где острое лезвие меча Первого Дракона безжалостно отсекло один из хвостов лисьей королевы. Страдания возвышают - теперь Бай Фэн Цзю знала это не понаслышке. Она вмешалась в испытание Первого Дракона. Она отдала себя ему, стала наложницей его земного воплощения. Но жизнь смертного подобна звезде, мелькнувшей в небе. Владыка Дун Хуа вернулся в бессмертие, оставив чувства к наложнице в мире смертных, чтобы забыть. Фэн Цзю забрала их с собой на Небеса, чтобы помнить. Помнить сладость его губ, силу и жар его тела, его страсть, его нежность… И его взгляд. Не ледяной покой бесконечного звездного неба владыки, но живой горячий мрак, исполненный любви и жажды. Глаза, глядя в которые у нее кружилась голова, земля уходила из-под ног, а душа воспаряла выше Девяти Небес.
«Все закончилось, Фэн Цзю, сколько можно твердить? Ты взошла по ступеням королевской лестницы и предстала перед кланом. Смирись! Вспомни о подарке Дун Хуа Дицзуня. Время стирает все. Однажды оно сотрет из книги жизни этого мира даже воспоминание о тебе, а он все еще будет здесь, будет молод и прекрасен. Что твоя любовь перед его вечностью? Чего она стоит против бессмертия Первого Дракона? Вот в чем смысл его подарка, его послание глупой лисице. Он просит тебя забыть о любви, как забыл он. Дун Хуа Дицзунь выбрал свою судьбу и следует ей. Кто ты такая чтобы пытаться изменить его путь? Что ты возомнила о себе? Вспомни об уважении, о чести, о долге! Став королевой, ты тоже выбрала свой путь, Фэн Цзю, и должна следовать ему также неуклонно, как это делает владыка Дун Хуа. Клан должен гордиться своей королевой, а не прятать глаза от стыда за ее поведение! Ты больше не можешь поступать так, как хочется сердцу».
- Пустошь набирает силу.
Эта фраза привлекла ее внимание.
