- Очень слабым, – пробормотал Терри, силясь вспомнить, где же он встречал ее. – И голова кружится.

- Это нормально. А боль?

- Слабая. Словно эхо.

- Замечательно.

Девушка подошла ближе и, наклонившись, быстро коснулась ладонью его лба и щек.

- Жара нет, – констатировала она, выпрямляясь. – Вы пошли на поправку.

Девушка повернулась к Чарли и аккуратно присела на край его постели. На мгновение на лице Гранта отразилось нескрываемое удивление, которое, впрочем, тут же сменилось отменно шутовской ухмылкой.

- Добрый вечер, мисс Флэнни, – торжественно поприветствовал он. – Неужели я наконец-то удостоился внимания вашего королевского величества?!

- Прекратите паясничать, – спокойно заметила в ответ на это Флэнни и строго нахмурилась. – Доктор сказал, что вам можно снимать швы. Полагаю, вы должны радоваться, ведь это означает, что через несколько дней вас отпустят. А теперь я была бы вам очень признательна, если бы вы просто помолчали.

- Как пожелаете, королева.

- И не называйте меня королевой.

Флэнни быстро размотала повязку и принялась осторожно снимать швы.

- Вы та самая медсестра из госпиталя Святого Иоанна… – раздался тихий голос с соседней койки.

Она обернулась и удивленно взглянула на Терри, который ответил ей таким же пристальным изучающим взглядом.

- Да.

- Мы встречались. Однажды.

- Верно, – Флэнни вернулась к своему занятию.

- Скажите мне, где Кенди?

- Кенди здесь нет, мистер Грандчестер, – спокойно пояснила медсестра, осторожно разрезая и вытаскивая ниточки.

- Вы лжете! – яростно возразил Терри. – Я знаю, что она здесь и ухаживала за мной!

- Я никогда не лгу! – жестко отрезала девушка. – Мисс Кендис Уайт действительно работает здесь, и она действительно ухаживала за вами, как, впрочем, и за остальными ранеными. Это входит в обязанности медсестер. Но сейчас ее здесь нет. Два часа назад мисс Уайт уехала в госпиталь 1479. Ее не будет несколько недель, – хмуро пояснила Флэнни, снимая последние нити.

- Что?! – Терри был ошеломлен. – Но… Почему?

- Что почему? – по-прежнему невозмутимо поинтересовалась Флэнни.

- Почему именно она? Именно сейчас, кода у нас была возможность встретиться? Почему она не дождалась?

- Мистер Грандчестер, Кенди – медсестра военно-полевого госпиталя, – холодно заметила девушка в ответ на его сбивчивый монолог. – Мы – на фронте, и это ее работа! Мы здесь не для того, чтобы решать какие-то свои личные проблемы, и не можем руководствоваться сердечными привязанностями. Мы здесь, чтобы помогать людям. И мы едем туда и работаем там, где мы нужны, а не там, где нам хочется. Мы не выбираем. Сейчас мисс Уайт нужна в 1479, поэтому она уехала. А цель вашего пребывания здесь – поправиться как можно быстрее и вернуться в ряды армии. Сосредоточьтесь на этом.

Смочив рубец карболкой, Флэнни встала и неторопливо направилась к своему посту. Чарли молча проводил ее взглядом, а затем посмотрел на Терри. Тот лежал, откинувшись на подушку и отрешенно глядя в потолок.

«Кенди… Кенди здесь, на фронте. Кенди работает медсестрой в военном госпитале. Все это время я думал, что она в Америке, в безопасности, а она была совсем рядом. Господи, но как? Как она очутилась здесь? Что заставило ее пойти на это?»

Военно-полевой госпиталь 1480.

Ложь. Одна сплошная ложь. Ложь, разрушившая две жизни. Ты доволен, отец? Ты этого хотел?! Господи, зачем? Ради чего?! Впрочем, ясно, ради чего. Ради голубой крови аристократического рода, ради благородного имени, за которым поколения и поколения белой кости, не так ли, отец? Вся эта ложь только ради этого, не правда ли? Ну и что? Ты доволен? Доволен?!

Восемнадцать лет боли, две исковерканных судьбы. И все из-за одной лжи. Как ты мог? Как ты мог так поступить со мной, отец? Впрочем, о чем это я? Для тебя я всегда был лишь наследником, и никогда – сыном. Родовая честь, аристократическая гордость – вот все, о чем ты всегда думал. Все, о чем ты мог думать. А счастье сына – это пустяк, это неважно. Именно поэтому я тогда ушел. Просто ушел. Исчез. Ты ведь не учел этого, не так ли? Нет, тебе даже в голову не пришло, что твой наследник сможет бросить все – земли, деньги, власть, имя. Что его боль окажется сильнее. Ты своего добился. И ты свое получил. Счастлив ли ты, отец? Где бы ты ни был – в аду или на небесах – счастлив ли ты, видя меня сейчас? Зная, кем я стал? Наверное, счастлив. Ты потерял сына, но честь твоего благородного имени не пострадала. И у тебя был еще один сын. Ты передал все свое достояние Жаку-Франсуа, а Кристиан-Пьер канул в безвестность. А Крест… Да кто такой Крест? Какое отношение имеет этот человек к твоей благородной незапятнанной фамилии? Никакого. Ты прав. Кровь и грязь, что покрывают руки и душу Креста, не коснутся благородного имени де Ла Вреньи. Как видишь, все вышло так, как ты хотел. Празднуй, отец. Празднуй победу, черт тебя подери!!! Ликуй! Где бы ты ни был, ликуй и будь проклят!

Чья-то рука легко и ласково коснулась его лба, осторожно снимая повязку, а нос защекотал знакомый горьковато-свежий аромат фрезии и полыни.

«Антуанет, – не открывая глаз, подумал он. – А ты совсем не изменилась. Все тот же аромат, все та же нежность. Милая девочка. Прости меня. Если бы не я, быть может, ты была бы счастлива. Я не смог защитить тебя. И себя не смог. Будь я тогда таким, как сейчас, то, наверное, смог бы. Но тогда я таким не был. Я был всего лишь самоуверенным мальчишкой, слишком полагавшимся на собственное упрямство и проницательность. Слишком гордым. Слишком импульсивным. Прости».

Повязка исчезла, а его лба коснулось что-то холодное.

- Что вы делаете?

- Снимаю швы, – прошептал знакомый голос. – Через пару дней вас отсюда выпустят.

Он ничего не сказал, упорно не поднимая головы. Спустя еще несколько минут все было закончено, его кожи коснулась влажная тряпочка, а в нос ударил резкий запах карболки. Крест поморщился.

- Что с вами?

- Ничего. Неприятный запах, – хмуро пробормотал он.

- Я не об этом.

Крест долго молчал, по-прежнему не открывая глаз.

- Ничего, – наконец холодно обронил он.

- Это неправда.

- Не имеет значения, – резко перебил мужчина. – Это не ваше дело, мадемуазель Делакруа, и я был бы весьма вам признателен, если бы вы оставили меня в покое!

- Я лишь хотела помочь, – прошептала Антуанет.

- Ты не можешь мне помочь, Антуанет, – устало пробормотал Крест с нескрываемой горечью. – Никто не может мне помочь.

- Ты уверен?

- Да, – он наконец поднял голову и взглянул ей в глаза, в которых светились понимание и грусть. – Ты даже не представляешь, что я сделал со своей жизнью. Как я жил эти восемнадцать лет… Кем я стал. И все из-за одного лживого письма. Господи, когда я думаю об этом, мне хочется убить кого-нибудь. Отца, а быть может, самого себя, не знаю. Я не знаю, что мне делать, во что верить и, самое главное, как мне жить дальше теперь, когда я узнал, как все это было на самом деле, и когда уже нельзя ничего изменить. Прошлое не перепишешь заново.

- Верно, – согласилась Антуанет. – Мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее. Чему верить в прошлом – уже неважно. Все это уже ушло и никогда не вернется. Но теперь ты знаешь правду. Твоя жизнь – в твоих руках, Крис. И только тебе решать, какой она будет.

Крест всмотрелся в лицо сидящей перед ним женщины и чуть прищурился.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Только то, что сказала, – Антуанет улыбнулась. – Не ищи в моих словах подвоха – его там нет, – она вздохнула. – Ты можешь вернуться в Лавферезе. Как бы то ни было, но ты все еще наследник рода де Ла Вреньи. Неужели ты никогда не думал об этом?

- Вернуться? – Крест горько усмехнулся и покачал головой. – Вернуться сейчас и потребовать наследство? И это при том, что я делал все эти годы? Это невозможно. Я не могу стать главой рода де Ла Вреньи. Я утратил это право. Да и отец в гробу перевернется. Нет. Слишком поздно.