Нил тряхнул головой, прогоняя наваждение. Сжав зубы, он перевернулся на живот и быстро пополз вперед. Хаос дрогнул, оживая, завыл, завопил, засвистел – и пришла боль. Пульсирующими волнами она скрутила внутренности и медленно потекла по телу нестерпимо обжигающим огнем, но Нил лишь сильнее стиснул зубы и упрямо полз вперед в безнадежной попытке убежать от тьмы, что медленно надвигалась сзади. Ползла вслед за ним по кровавому следу. Боль становилась все сильнее и нестерпимее, остервенело вгрызаясь в нервы и мышцы, словно желая разорвать их и выбраться наружу, кровь сочилась широкими липкими струями, пачкая форму, и уходила в землю. Ее удушливый тяжелый запах щекотал обоняние, напоминая о приближающейся тьме и скрывающейся под ее покровом смерти. Боль уходила, сменяясь леденящим холодом, равнодушной тупой отрешенностью и каким-то неестественным спокойствием, почти смирением перед идущей по пятам судьбой, перед глазами поплыл серый туман, а руки и ноги вдруг стали тяжелыми, словно отлитыми из металла.

«Вот и все», – спокойно и равнодушно подумал Нил, прежде чем тьма накрыла его своим глухим покрывалом и увлекла за собой в большое черное ничто, наполненное покоем и тишиной.

- Сержант! Сержант!!!

Шарль обернулся, глядя, как к нему подбегает один из рядовых. Бой закончился. К счастью, им удалось вытащить попавший в окружение отряд до того, как «клещи» сомкнулись, но потери были огромными. Из спасенного подразделения в живых осталось лишь несколько человек, да и те были тяжело ранены, поэтому настроение у сержанта де Шарни, несмотря на удачно проведенную операцию, было совсем нерадостным.

«Да уж. Весело, что и говорить. Теперь Гранту точно не миновать разговора с майором по этому поводу», – подумал он, мрачно рассматривая спешащего к нему рядового.

Очевидно, вспомнив об уставе, тот перешел на шаг и, отдав честь, отчеканил:

- Сержант де Шарни, сэр! Разрешите обратиться, сэр!

- Обращайтесь.

- Мы нашли капитана Гранта, сэр. Он ранен и без сознания. Врач уже осмотрел его и просил сообщить вам, что капитана нужно отправить в военно-полевой госпиталь. Первая машина с ранеными уже ушла в 1480, вторая почти готова к отправлению. Мы отправим капитана Гранта и раненых из нашего взвода с ней, сэр.

- Хорошо.

- Сержант де Шарни! Сержант де Шарни!!! – послышался голос у него за спиной. – На связи майор Стратфорд, сэр!

- Уже иду! – отозвался Шарль и снова повернулся к рядовому. – Я переговорю с майором, а после отдам необходимые распоряжения. Ждите здесь.

- Есть, сэр! – отсалютовал тот.

Шарль поспешил к узлу связи и взял трубку.

- Майор Стратфорд, у аппарата сержант де Шарни, сэр! – спокойно отчеканил он.

- Де Шарни? – в голосе майора прозвучали злость, усталость и удивление. – Какого черта там у вас происходит?!!

- Только что закончился бой, сэр, – все так же спокойно доложил сержант. – Один из отрядов авангарда едва не попал в окружение. По счастью, мы продвигались в том же направлении и помогли им разжать клещи…

- Какого черта вы вообще полезли туда?! – рявкнул майор, приходя в еще большую ярость. – Вы же знали, что основные силы отступают!!! Почему сразу не отступили к ним?!

- Последний ваш приказ был о продвижении именно в этом направлении, сэр! – сохраняя выдержку, заметил Шарль. – Мы не вправе обсуждать приказы штаба и определять стратегию военных действий, а так же решать вопросы размещения войск по своему усмотрению, сэр! – даже несмотря на сильные помехи Шарль расслышал, как майор скрипнул зубами от злости, и чуть улыбнулся, но тут же вновь посерьезнел. – Разрешите доложить, сэр!

- А это еще не все?! – взорвался Стратфорд.

- Простите, сэр, но капитан Грант ранен. Врач настаивает на его отправлении в военно-полевой госпиталь.

- Ясно, – мрачно перебил его майор. – Пока Грант не вернется, командовать взводом будете вы, де Шарни. И вот еще что… 1480 и 1479 сообщили, что они переполнены. Пока отправляйте раненых в 1478.

- Есть, сэр!

- Все. Отбой.

«Фу-у… Кажись, пронесло».

Шарль положил трубку и на мгновение закрыл глаза, но тут же снова открыл их, и, одернув форму, направился к рядовому, терпеливо ожидающему его на том самом месте, где он его оставил.

- Передайте врачу, что с этой минуты все машины с ранеными направляются в военно-полевой госпиталь 1478. Таков приказ майора Стратфорда.

- Есть, сэр, – отсалютовал тот и отправился исполнять приказ.

«Ну, вот и все, – Шарль тоскливо посмотрел ему вслед и нахмурился. – Мне только этой головной боли не хватало. Черт побери, ребята, возвращайтесь скорее! Особенно, ты, Чарльз Грант».

Продолжение следует…

====== Часть 18. Кровавое сердце войны ======

Ты заболеешь – я приду,

Боль разведу руками…

Все я сумею, все смогу,

Сердце мое – не камень.

Я растоплю кусочки льда

Сердцем своим горячим…

Буду любить тебя всегда –

Я не могу иначе.

Август 1918 года, Франция.

Военно-полевой госпиталь 1478.

Флэнни быстро миновала сумрачный коридор и остановилась перед высокой дверью в самом конце. Постучав, она выждала несколько секунд, но, так и не дождавшись ответа, бесшумно вошла. Доктор Люмьер сидел за столом в своем любимом кресле и что-то быстро писал в журнале.

- Прощу прощения, доктор Люмьер, но прибыла первая машина с ранеными. Их уже переносят в операционную, – привычным тихим и спокойным голосом доложила девушка.

Услышав ее голос, он поднял голову и посмотрел на нее каким-то странным устало-отрешенным взглядом, словно не расслышал. Флэнни уже открыла рот, чтобы повторить, но тут на его лице вновь появилось осмысленное выражение.

- Хорошо. Уже иду, – пробормотал он, тряхнув седой головой, и, захлопнув журнал, торопливо направился к двери.

Флэнни вышла следом, и они поспешили в соседний барак, где находилась «операционная». Когда они вошли, здесь уже вовсю кипела работа. Напряженную тишину нарушали лишь хриплое дыхание и стоны раненых, тихий звон хирургических инструментов, быстрые шаги медсестер и санитаров да короткие отрывистые команды врачей. Доктор Люмьер и Флэнни быстро вымыли руки раствором карболки и направились к ближайшему столу, где лежал раненый, терпеливо ожидавший своей очереди. Впрочем, ожидание не было для него таким уж мучительным, поскольку, благодаря милосердному провидению, он был без сознания. Привычными четкими движениями Флэнни быстро разрезала его куртку, открыв два пулевых ранения в грудь, и осторожно промыла раны карболкой, а затем отступила назад, освобождая место доктору. Тот хмуро осмотрел раны, неодобрительно поцокал языком, но ничего не сказал.

- Ну, что ж, – тяжело вздохнул он. – Приступим! Тампон и пинцет.

Спустя четверть часа с первым пациентом было закончено, и они перешли к соседнему столу, на котором лежал очередной раненый. У него были многочисленные осколочные ранения, но, на первый взгляд, лишь два вызывали серьезные опасения: глубокая рана под правой ключицей и самая серьезная и большая – в живот. Флэнни быстро разрезала его форму, которая теперь скорее напоминала окровавленные лохмотья, чем одежду, и убедилась в верности своей оценки.

«Серьезные раны. Я бы даже сказала – плохие, – отметила она про себя, обрабатывая их карболкой. – Особенна та, что в живот. Такие ранения всегда очень сложны и опасны. А тут еще и грязь наверняка попала. Нет, все-таки война – это ужасно! Сколько людей погибает на поле боя… А сколько умирает здесь, у нас на руках. И мы ничем не можем им помочь. Это так несправедливо! Вот и этот. Кто знает, выживет ли он? А он ведь еще так молод».

Флэнни осторожно повернула голову раненого к себе лицом и… застыла.

«Господи… Это же… Не может быть!»

Перед ней лежал тот самый молодой человек, который приходил в госпиталь Святого Иоанна, чтобы увидеть Кенди. Тот самый, о котором еще несколько дней назад ее подруга рассказывала с такой любовью, считая, что он по-прежнему выступает в театре в Америке.